Седой мужчина, сидящий на крутящемся стуле, показался Марго старомодным, но она на всякий случай улыбнулась.
— Я на прослушивание. Девочку привела.
— Ну, что же вы не стесняйтесь, проходите! Иди ко мне, деточка! — Мужчина поманил Анжелу. — Как тебя зовут, милая?
— Анжела.
— Вот какое славное имечко! Ты хочешь играть на скрипке?
Анжела кивнула.
— Повторяй за мной. — Мужчина постучал пальцами по столу.
Анжела повторила.
— Умница. Хочешь послушать, как она звучит?
Анжела снова кивнула.
Мужчина бережно взял в руки инструмент, приложил его к плечу и провёл смычком по струнам. Скрипка застонала, словно жалуясь. Он начал водить смычком взад и вперёд, исторгая тонкие, на грани отчаяния, звуки.
— Нравится, деточка?
Анжела улыбнулась и протянула руки к инструменту. Мужчина дал его подержать.
— Не балуйся только, скрипка — вещь нежная, хрупкая… Она не терпит грубости.
Анжела заворожено смотрела на плавный изгиб деки. Копируя учителя, она прижала скрипку к плечу и провела смычком по струнам. Потом начала водить им взад и вперёд, закрыв глаза, и теперь пришёл черёд удивляться учителю. От волнения он тёр переносицу и вытирал платком лицо.
— Это просто чёрт знает, что такое! Мамаша, где вы взяли это чудо? Она просто вундеркинд!
— Я её родила. В меня талантом пошла.
— Поверить не могу! А я и брать её не хотел — мала ещё. Что творится на свете! Сколько ей?
— Пять, в школу на будущий год пойдёт.
— Отлично! Господи, деточка! Да такие, как ты, раз в сто лет рождаются! Надо же, как повезло! Хотя, выводы, безусловно, делать рано… Чтобы цветок вырос, нужен хороший уход и, как ни странно это звучит, желание самого цветка стать роскошным растением! Мамаша, вы попали в десятку! Поздравляю! Вам срочно нужно будет сделать одну вещь — купить девочке инструмент. Я дам вам адрес одного магазина, они подберут вам подходящий. Чтобы не очень дорогой, но достойный. Бриллианту нужна соответствующая оправа, не так ли, милая? — Он подмигнул Анжеле, и она счастливо рассмеялась. — Так как, мамаша, вы готовы? Прошу не скупиться! Возможно, вы станете матерью новой звезды!
Роль матери будущей звезды пришлась Марго по душе, и она ответила:
— Хорошо. Я куплю, что вы посоветуете. Только одна просьба, не называйте меня мамашей! Меня зовут Марго.
— Как скажете! Поверьте, я не со зла. Привычка. Ко мне одни мамаши ходят. А по отчеству, простите, как?
— Просто Марго. Я не так стара, как вам кажется.
— Боже упаси, Марго! Вы не правильно всё поняли. Вы чудесно выглядите! Ни о какой старости и речи быть не может, что вы, милая! Это я из вежливости спросил…
— Ну, вот и договорились. А вас, простите, как зовут?
— Ах, да! — Мужчина спохватился: — Простите, не представился! Казимир Георгиевич Лисовский. Я из обрусевших поляков.
— Приятно познакомиться. На сегодня всё?
— Да, дорогая, на сегодня всё. — Казимир Георгиевич взял ручку, черкнул пару строк на клочке бумаги и протянул его Марго. — Это — адрес магазина, а вот записка, скажете, от меня, я вам там всё написал. Они выберут вам подходящий инструмент. А завтра я жду вас вечером на занятия. С большим, надо заметить, нетерпением!
Марго взяла записку, и они с Анжелой вышли в коридор. Анжела напевала себе под нос. По пути они зашли в магазин и купили скрипку. Она оказалась не дешёвой, но Марго твёрдо решила не скупиться. Роль матери звезды всё больше ей нравилась и представлялась более надёжной, чем роль жены человека с весьма сомнительными перспективами и такими же сомнительными делишками. Марго рассудила, что чем больше денег мужа она вложит сейчас, тем надёжнее будет её капитал. Неизвестно, что можно ждать от Эдика завтра — он становился всё более нервным и истеричным. Проблемы на работе. Знала она эту его работу — сплошной криминал. Все его друзья остепенились давно, сошли с крючка. И только он, как дурак, болтается. Деньги приносит, конечно, но толку с этих денег? Как в тридцатые годы — только и ждёшь, когда за тобой придут. От этих мыслей Марго пришла в дурное настроение. Анжела рядом весело подпрыгивала.
— Марго! — Эдик ворвался в дом словно ужаленный. — Где ты, Марго?
В поисках жены Эдик прошёл в спальню и зажёг свет. Марго, щурясь, приподнялась на кровати.
— В чём дело? Ты что, с дуба сорвался?
— Сорвался! Молчи, идиотка! Времени нет.
— Да что случилось?! Ты можешь толком сказать? — Волнение мужа передалось Марго, и она забыла о своей всегдашней язвительности в его отношении.
— Вставай, Марго, и дочь поднимай, ехать пора!
— Куда, Господи?! Что за ересь?! Что ты плетёшь?! Я никуда не поеду!
— Тогда тебя вынесут отсюда вперёд ногами, дура!
— Доигрался, значит! Вот дерьмо!
— Ну ты что, сдохнуть захотела?! Ты русские слова понимаешь?! Через час машина придёт.
— Куда мы едем?
— На кудыкину гору! Потом объясню. Некогда сейчас.
— А работа? Квартира?
— Забудь! Нет больше ни квартиры, ни работы! Всё, финита ля комедия! Ну, ты долго валяться будешь? Я не шучу.
Эдик схватил спортивную сумку и начал беспорядочно швырять туда вещи. По выражению его лица, на котором была запечатлена крайняя степень испуга, Марго поняла, что он не шутит. Она встала и оделась, потом разбудила дочь и велела ей одеваться. Анжела хныкала, но Марго прикрикнула на неё, чтобы замолчала, и начала собирать вещи.
— Мам, мы куда?
— Не знаю, у папаши своего спроси!
— Уезжаем, дочь, из этого бардака нахрен!
Марго со злостью укладывала тряпки в чемодан.
— У Анжелки концерт завтра, между прочим! Ты бы хоть об успехах её спросил, папаша! Она уже лауреат нескольких конкурсов! У неё будущее!
— Было будущее, детка… там, куда мы отправляемся, будущего нет. Там есть только существование.
— Надеюсь, не вечное? — У Марго навернулись слёзы.
— Я тоже надеюсь. Пойми, отлежаться надо. Мне жаль, что я Анжелке карьеру порчу, но она потом наверстает, если живы останемся. А если нет, то и карьера ей не пригодится. Согласна?
Марго вытирала слёзы. Эдик выглянул в окно.
— Машина пришла, выходим.
Они вышли из подъезда, Эдик озирался по сторонам. На месте водителя сидел незнакомый парень. Марго с Анжелой забрались на заднее сиденье. Анжела прижимала к груди скрипку. Парень довёз их до вокзала и уехал. Эдик сходил за билетами, и через полчаса они погрузились на поезд.
— Куда едем?
— В деревню. Очень глухую.
— Прекрасно!
— Не начинай, я же сказал, отсидеться надо! Располагайтесь, я сейчас. — Эдик оставил Марго с дочерью в купе, а сам вышел. Вернулся он немного успокоенным, дрожь в руках унялась.
— Рассказывай, что случилось, и куда мы едем? — Марго уже успела взять бельё и застелить постели. Анжела влезла на верхнюю полку.
— Тебе какая разница, что? Меньше знаешь, лучше спишь. А насчёт того, куда, так я уже сказал.
— И кто нас там ждёт в этой деревне?
— Я дом там купил. Заранее. На чужое имя. Там и заляжем на дно. Кстати, вот твой новый паспорт. Ты теперь Лидия Матвеевна Акулова.
— Отлично! Лидия Матвеевна! А Анжелка кто? Впрочем, дай сюда, я сама посмотрю. Ага! Вот. Ангелина Акулова. Поздравляю, доченька. Тебе больше повезло, чем мне. А ты кто? Давай уж знакомиться до конца.
— Пётр Иванович Акулов.
— Петенька? Прекрасное имя! Что, Петруша, хотите? Чайку? Марафетику?
— Заткнись!
— Господи! Ну почему это всё со мной! — Марго уронила голову на руки. — Давно развестись хотела! Что теперь с нами будет? Меня же на работе искать будут!
— Да не волнуйся ты, я обо всём позаботился.
— Это как же?
— Да так. В нашей квартире найдут три сожжённых, обезображенных трупа, и мама опознает нас.
— Ах! Так значит, мы благополучно скончались! Царствие нам небесное! Аллилуйя!
— Да, скончались. И благополучно воскресли. Для новой жизни. Отсидимся немного, потом вернёмся, когда всё стихнет.
— Так за что же нас грохнули, если не секрет? Да ещё и с особой жестокостью?
— Ограбили. Деньги требовали. Пытали. Всё просто. За что ещё у нас убивают?
— Действительно, не за что. Ну, а с квартирой что?
— Я её завещал, кому следует. И машину тоже. С собой только деньги взял, на первое время хватит. А с учётом деревенской жизни и на сто лет достаточно будет.
— Сто лет?! Мы что, там сто лет жить будем?!
— Это я так, шутить пытаюсь. Нет, конечно.
— Ладно. Дай закурить. — Марго успокоилась. — Я так понимаю, что сделать уже ничего нельзя, а значит, делать ничего не будем. Так, Петенька?
— Так, Лидуша.
— А насчёт дома…
— В наследство, скажем, достался. А мы беженцы из Узбекистана.
— Какая прелесть! Беженцы! Школа там хоть есть? Анжелке в школу надо. Хорошо, хоть первый класс успела закончить.
