Чичиков, весь промокший, злой и недовольный ввалился в гостиницу, но был встречен очень приветливо, что несколько отрезвило его. Хозяйка сама подскочила к нему, посочувствовала, тут же велела работнику Петруше отнести чемодан нового постояльца в лучшую свободную комнату, взять у него все мокрые вещи и помочь чем можно. Чичиков разглядел только, что хозяйка, женщина лет сорока, – потом он узнал, что это госпожа Коробочка, так ее звали, – вся какая-то округлая: и ручки округлые, и тщательно уложенная головка округлая, и попа, весьма внушительная, такой же формы. Платье на ней было веселенькое, васильковое, в контраст проливному дождю за порогом.
Комната, куда попал Павел Иванович, была чистенькая, в духе «а ля рус» обставленная. Широкая кровать накрыта лоскутным, но теплым и чистым одеялом, на ней уложены подушки – от большой до малой, – на любой вкус, везде вышивки и рюшечки, но и современные, весьма модные удобства имелись. Чичиков отдал с себя все: и костюм, и туфли ручной работы, и мокрое белье. Правда, посчитал он, что после местной сушки и стирки, будут они для него потеряны навсегда, но даже и не расстроился, так он был измучен. Приняв душ и облачившись в длинный халат, позвал он официанта, попросил сто грамм водочки, бутерброд с красной рыбкой на закуску и салат, какой имеется. Все тотчас было исполнено, и, умиротворившись, Чичиков лег спать. Как потом выяснилось, проспал он почти сутки.
Как же был он удивлен, проснувшись на следующий день к обеду, когда увидел туфли свои начищенными и аккуратно поставленными у двери, не изменившими ни формы, ни цвета (а ведь ручная итальянская работа!). Костюм висел на вешалке и был в таком виде, будто его только что привезли из дорогого магазина.
– Вот это да! – подумал Чичиков. – В грязь лицом не ударили!
Он умылся, побрился и спустился в ресторан, где уже обедали несколько постояльцев и проезжих. Павел Иванович заглянул в меню и опять был приятно удивлен: цены умеренные, а выбор блюд первоклассный. Одних только салатов и винегретов было штук тридцать:
Винегрет овощной. Свекла, картофель, морковь, огурцы маринованные, огурцы свежие, горошек консервированный, масло растительное.
Винегрет овощной с маринованными грибами. Cвекла, картофель, морковь, грибы белые маринованные огурцы маринованные, огурцы свежие, горошек консервированный, масло растительное.
Винегрет овощной с сельдью. Свекла, картофель, морковь, филе сельди, огурцы маринованные, огурцы свежие, горошек консервированный, масло растительное.
Кальмары под майонезом. Отварное филе кальмаров под классическим майонезом «Провансаль».
Салат «Берлинский». Ветчина, сыр, отварное куриное филе, свежие огурцы, нарезанные тонкой соломкой под классическим майонезом «Провансаль».
И еще, и еще… .
А блинчики?!
Блинчики – тонкие блинчики на молоке.
Блинчики с грибным фаршем.
Блинчики с мясным фаршем.
Блинчики с ветчино-сырной начинкой.
Можно не продолжать…
А вот мясное:
Котлеты Пожарские – классические рубленые котлеты из мякоти птицы.
Лазанья с разной начинкой.
Мясо по-капитански – отбивная из свинины, запеченная с грибами и сыром.
Мясо цыпленка фаршированное ветчиной и сыром, филе цыпленка фаршированное ветчиной и сыром, и так далее.
Чичиков сначала растерялся, а потом потребовал для себя, все, чего душа пожелала, а пожелала она многое, так что отвалил он от стола, почти засыпая снова.
* * *
Утром проснулся Павел Иванович совсем отдохнувшим и с новыми мыслями.
А почему бы мне, – думал он, нежась в уютной постели, – не предложить хозяйке поучаствовать в нашем деле? Наверняка у нее при таком щекотливом бизнесе есть немало должников. Она из них деньги и вытрясет. Вот ведь она какая рачительная хозяйка; и гостиница приятная, и ресторан хороший, и автозаправка тут же, и автомастерская небольшая. Небось, работает баба с утра до вечера, а она уж в возрасте. Пусть так просто и подработает.
В самом хорошем расположении духа спустился к завтраку, подождал, пока все разошлись, и подсел к хозяйке.
Уважаемая Настасья Петровна, а у меня к вам дело есть. – И, недолго думая, изложил он суть самого дела.
Коробочка и краснела и бледнела, и пугалась во время разговора, а потом сказала, вытаращив глаза:
–Что-то я ничего не пойму. Странно все это. Да и денег у меня таких свободных нет – все в деле.
– Да чего странно? Устроитель сам мэр и, – он поклонился, – ваш покорный слуга. Все, так сказать, отцы города участвуют. Вы у своих должников деньги отобьете (а ведь нимало их у Вас), и еще в прибыли останетесь.
– Да странно все как-то. Вы вот лучше у меня варенье в дорогу возьмите – сама закатывала, надолго хватит, или медку, пасека-то лесная, или консервы куриные, тоже сами делаем. Пригодится.
Чичиков согласился, что в дороге все пригодится. Но сейчас его не это интересовало. Он все уговаривал и уговаривал Коробочку. А она все краснела и бледнела, но не соглашалась.
– Экая дубиноголовая! – воскликнул про себя Павел Иванович в сердцах и, оставив свои уговоры, потребовал счет, чтобы ехать дальше.
– Да вы не обижайтесь, – вздохнула Коробочка, – я человек маленький, у меня всякая копейка в деле, а вы поезжайте к господину Плюшкину. Он самый богатый человек в округе, а, может, и в России. Он совладелец крупной нефтяной компании, деньги лопатой гребет. Странный он, правда, да вы подход к нему найдете. Дом его тут за лесом. Ему и лес, и поле принадлежат. Поезжайте, не пожалеете.
– Ну, дубинноголовая, – возмущался Чичиков, – отъезжая от гостиницы. – А впрочем, чем она хуже какой-нибудь рублевской проститутки, которая вдруг, – с какого перепугу? – книжки пишет. Или уродина и стерва, которая, опять же вдруг, сделалась образцом для подражания. Эта хоть дело делает, сама пашет, а те, мелкие хищницы, только деньги гребут и воздух портят.
Вот с такими невеселыми мыслями подъехал он к дому, а вернее, к замку, или оборонительному сооружению, крепости господина Плюшкина. Долго он объяснял у ворот, по какому поводу прибыл, называл всех, кого узнал в городе, как рекомендательные пароли. Но простоял не менее получаса, видимо, пока охрана и господин Плюшкин, узнавали кто он, откуда и зачем. Наконец, ворота открылись, машина его въехала во двор, который удивил Павла Ивановича своим запущенным видом, разбросанными везде ненужными вещами, можно сказать, хламом, неухоженными газонами и цветниками. Везде чувствовалось какое-то запустение.
– Вот тебе и самый богатый человек в округе, а, может, как говорят, и в России!
Дверь открылась, и какой-то странный человек, одетый в потертый халат и старые джинсы помахал ему рукой, зовя в дом. Чичиков оглянулся в недоумении, но, не увидев никого больше, кроме охранника у ворот, вошел вслед за человечком в дом. Роста тот был не маленького, но весь какой-то согбенный, с опущенными плечами. Небольшие его глазки так и зыркали в сторону Чичикова.
– Мне бы с хозяином поговорить, – наконец проговорил Павел Иванович.
Человек оглянулся, посмотрел на него недоуменно.
– Так я хозяин и есть. Плюшкин моя фамилия.
Чичиков отступил даже.
Вот это убогое существо – один из богатейших людей России? От него, можно сказать, страна зависит, а тут явился какой-то мышиный король перед Чичиковым, и как прикажите говорить с ним?
А ведь были, Чичиков точно знал это, и другие времена у господина Плюшкина.
Еще недавно была у него семья – жена и двое взрослых детей, сын и дочь. Лет 15 назад возглавлял он отдел в Министерстве нефти и газа. Но как пришли новые времена, быстро сориентировался, вошел в долю в нефтяной трубе, вложил деньги, много трудился, и, наконец, последние 10 лет разбогател так, что и замок построил, и недвижимость в Англии купил, и любовницу молодую завел, все честь по чести: новый русский, одним словом. Но жена не выдержала ни нового статуса, ни нового темпа жизни, ни появления профурсетки. Она заболела, – скоротечная форма рака, – сгорела за три месяца. Сын во всем обвинил отца, отсудил у него долю будущего наследства, завел свое дело, весьма процветающую фирму по программированию, женился, родил сына, и с отцом знать не знался. Дочь тоже отца не одобряла; вопреки его воле выскочила замуж за какого-то нищего офицера, и теперь куковала с ним в где-то в Тмутаракани, а еще родила двойню – девочку и мальчика. Плюшкин хотел было ей по такому случаю денег послать, да жалко стало денег. Чтоб с ней было – неизвестно, но брат подоспел на помощь. Купил в городке рядом с гарнизоном маленькую двушку для сестры и каждый месяц ей деньги посылал. А еще он решил, что как только отец отойдет в мир иной (к стыду своему, он мечтал об этом), то замок проклятый полностью отдаст сестре, а мужа ее возьмет к себе в фирму, благо, что парень толковый и сестру любит.
Но то были планы молодых.
Сам же господин Плюшкин опустился, съежился, любовница его бросила. Деньги, правда, рекой текли на его счет, но он их как-то не замечал. Недаром Чичиков обратил внимание на захламленный двор: все, что плохо лежало, или брошено было, Плюшкин тащил к себе во двор, такая вот странность проявилась в нем. Жаден стал до сумасшествия прямо.
