ПОСЛЕ ЭТОГО ЖИЗНЬ АРТУРА БЫЛА СПАСЕНА, ВСЕ РАДОВАЛИСЬ И НАСТУПИЛО ВРЕМЯ СВАДЬБЫ. РЫЦАРЬ ГАВАИН БЫЛ НАСТОЯЩИМ ДЖЕНТЛЬМЕНОМ, В ТО ВРЕМЯ КАК ВЕДЬМА ОТВРАТИТЕЛЬНО СЕБЯ ВЕЛА, ЖРАЛА РУКАМИ И ПЕРДЕЛА ВО ВРЕМЯ СВАДЬБЫ. КОГДА НАСТУПИЛА СВАДЕБНАЯ НОЧЬ, ГАВАИН, СКРЕПЯ СЕРДЦЕ, ЗАШЕЛ В СПАЛЬНЮ. ПЕРЕД ЕГО ГЛАЗАМИ ЛЕЖАЛА САМАЯ КРАСИВАЯ ЖЕНЩИНА, КОТОРУЮ ОН КОГДА-ЛИБО ВИДЕЛ. ОН УДИВЛЕННО СПРОСИЛ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ. ВЕДЬМА ОТВЕТИЛА, ЧТО В БЛАГОДАРНОСТЬ ЗА ХОРОШЕЕ ОТНОШЕНИЕ К НЕЙ, КОГДА ОНА БЫЛА СТРАШНОЙ И ПРОТИВНОЙ, ОНА СОГЛАСНА ПОЛОВИНУ ВРЕМЕНИ БЫТЬ МОЛОДОЙ КРАСАВИЦЕЙ, А ПОЛОВИНУ ВРЕМЕНИ - СТАРОЙ ВЕДЬМОИ. ЗАТЕМ ОНА СКАЗАЛА, ЧТО ОН ДОЛЖЕН ВЫБРАТЬ, КАКОЙ, ОН ХОЧЕТ, ЧТОБЫ ОНА БЫЛА ДНЕМ, А КАКОЙ НОЧЬЮ.
ГАВАИН ЗАДУМАЛСЯ. ХОЧЕТ ЛИ ОН, ЧТОБЫ ДНЕМ ЕГО ВИДЕЛИ С КРАСАВИЦЕЙ, А НОЧИ ПРОВОДИТЬ СО СТАРОЙ КАРГОЙ, ИЛИ ИМЕТЬ ДНЕМ СТРАШНУЮ ВЕДЬМУ, А НОЧЬЮ БЫТЬ С КРАСАВИЦЕЙ? ОН РЕШИЛ ДАТЬ ЕЙ РЕШАТЬ САМОЙ. ПОСЛЕ ТОГ О КАК ОНА ЭТО УСЛЫШАЛА, ОНА СКАЗАЛА, ЧТО ВСЕГДА БУДЕТ КРАСАВИЦЕЙ, ПОТОМУ ЧТО ОН ЕЕ УВАЖАЕТ И ДАЕТ ЕЙ ВОЗМОЖНОСТЬ РАСПОРЯЖАТЬСЯ СВОЕЙ СОБСТВЕННОЙ ЖИЗНЬЮ.
ТАК КАКОВА МОРАЛЬ ЭТОЙ ДЛИННОЙ И ПО БОЛЬШОМУ СЧЕТУ НЕ ИМЕЮЩАЯ КО ВСЕМУ ПРОИСШЕДШЕМУ ОТНОШЕНИЯ ИСТОРИИ? МОРАЛЬ ПРОСТА - НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ, КРАСИВАЯ ВАША ЖЕНЩИНА ИЛИ СТРАШНАЯ, УМНАЯ ОНА ИЛИ ГЛУПАЯ. ПОД ВСЕМ ЭТИМ ОНА ВСЕ РАВНО - ВЕДЬМА...
...всё плохо.
Я стою неподвижно. Боясь пошевелиться, боясь даже моргнуть. В животе ворочается тяжелый, тугой ком, готовый выплеснуться блевотиной. Во рту кисло. В ушах звенит. Хмырь стоит передо мной, присев задницей на стол. Я его задел, Господи, я его задел! Он перекатывает во рту незажженную сигарету, "лиггет дукат", вроде бы. На кой чёрт мне в голову лезут все эти подробности? Зачем мне это знать? Оторванный фильтр он вертит в правой руке. "Сухой" курильщик. Я тоже так же когда-то бросал курить... Ну на кой чёрт мне лезет в голову вся эта ерунда, не об этом я сейчас думать должен...
Он, не отрываясь, равнодушно глядит на меня. На левом плече его рубашка пропитывается кровью. Свой пистолет я очень аккуратно держу на весу, на указательном пальце, за скобу, не дай боже ему качнуться, держу его, даже не решаясь бросить.
Левый глаз почти ослеп, рубиновая звездочка за окном, оканчивается точкой лазерного прицела, метящей мне лоб. Где точка, там и дырка, черт знает, откуда это всплыло, я почти слышу как вот-вот пуля со скрежетом пробьет лобную кость, и разбрызгав внутренним давлением мозги, выйдет на затылке. Вторая точка у меня на грудине, не на сердце, возможно, меня хотят взять живым? Третья точка на правом колене. Я понимаю этот намек и даже не пытаюсь выпрямить затекшую, согнутую перед прыжком ногу. Хотя если бы была надежда что меня просто сразу пристрелят?
Затылка касается прохлада метала. Кто то заламывает руки мне назад, щелчок! Это наручники. Я слышу как их закрывают ключом, лишая меня даже возможности попытаться их снять, открыть наручники можно только если они просто защелкнуты, а не закрыты ключом. И похоже они, кто-бы они не были, отлично знают все эти тонкости... В комнате шуруют амбалы, все в камуфляже, и это не охрана поселка. Кто-то перевязывает хмыря. Я впервые в жизни реально... Что? Боюсь? Я прошел пол Африки без малейшей царапины, мочил черных обезьян пачками, благополучно уходил из засад через дикие джунгли, но... Кто этот очкарик? Во что меня втравила моя белобрысая ведьма? Я совсем не хочу это знать! Но, опасаюсь, я сейчас это все узнаю...
OMNES UNA MANET NOX...
