«Названную вам норму потребления алкоголя следует умножать на четыре, чтобы получить правильный ответ! — учил один из институтских профессоров. — И никогда не верьте тем, кто утверждает, что пьет одно лишь пиво!»
— Женат дважды, с первой женой развелся спустя год после свадьбы по причине супружеской неверности…
— С чей стороны была неверность? — уточнил голос с хрипотцой, явно профессорский.
— С ее, — сосед ответил вперед врача. — Та еще была «прости господи», ни одного причиндала не пропускала. Многостаночница, мать ее…
— Вы так ярко рассказываете! — то ли искренне, то ли притворно восхитился профессор. — Я прямо вижу вашу первую жену как наяву! Но не будем отвлекаться. Продолжайте, Тамара Александровна…
— В следующем браке, длящемся по сей день, имеет двух детей, дочь и сына. Дети растут и развиваются нормально. Жена работает поваром в кафе. Отношения с женой и детьми характеризует как «прекрасные»…
Данилов искренне порадовался за соседа и продолжил слушать дальше.
— Около двух лет назад жизнь стала казаться скучной и однообразной. Начало тяготить отсутствие новых впечатлений, по собственному выражению, «задолбала тоска». Больным себя считает около полутора лет, с того дня, когда после нервной перегрузки, вызванной увольнением с работы, внезапно ощутил чувство нехватки воздуха, головокружение, учащенное сердцебиение, страх смерти.
— Дома? — уточнил профессор.
— На улице, по выходе из метро… Состояние купировалось самопроизвольно. Приблизительно через две недели впервые в жизни появились давяще-распирающие головные боли, бессонница, тремор…
Наш человек! Данилов, пользуясь тем, что на него никто не смотрит, не вставая вытянул вперед руки и посмотрел на кончики пальцев. Те заметно подрагивали. Тремор, что и требовалось доказать.
— Сосед, дочь которого работает медсестрой в детской поликлинике, подсказал мысль об опухоли мозга…
Развелось самобытных диагностов, которым отдаленная причастность к медицине, выраженная в наличии дочери-медсестры, дает право на постановку неврологических диагнозов, что называется, с первого взгляда. Убивать надо таких соседей и посмертно топить в Москве-реке. Рыбам на корм, если там еще остались рыбы… Впрочем, остались, вон доктор Могила со «скорой» ловил в районе Капотни на удочку ротанов. Не себе, конечно, а кошке.
— К врачам обращаться боялся, амбулаторно и самочинно принимал от бессонницы феназепам…
— Откуда брали феназепам? — сразу же спросил профессор.
Закономерный вопрос. В наше время без рецепта в аптеке можно купить разве что аспирин, минеральную воду и презервативы.
— Соседке выписывали, а она со мной делилась, — пояснил Юра.
— Замечательно! — обрадовался профессор. — Как вам повезло с соседями, прямо зависть берет! Один диагнозы ставит, другая снотворным снабжает. Прекрасные отношения.
— Да как же иначе? — В голосе Юры слышалось искреннее удивление. — Не один год бок о бок живем, а почти тридцать лет!
— Великолепно! — Профессор, судя по всему, был из бодрячков-весельчаков. — Пойдемте дальше, Тамара Александровна…
— Давайте к сути диагноза, — попросил-потребовал густой бас.
«Заведующий», — догадался Данилов.
— Тревога по поводу опухоли мозга превратилась в страх, — зачастила Тамара Александровна, — чуть ли не ежедневно начали появляться приступы паники, сопровождавшиеся учащенным сердцебиением, нехваткой воздуха, головокружением, страхом смерти. Прошел двухмесячный курс лечения в клинике неврозов, после чего чувствовал себя совершенно здоровым в течение полутора месяцев, но затем все симптомы вернулись. Признался, что поддерживающую терапию дома не принимал. Добавилась дезориентация в пространстве и времени и страх внешнего воздействия. Чтобы не превратиться в робота, управляемого неизвестными недоброжелателями, начал носить на голове пластиковую строительную каску, выложенную изнутри несколькими слоями фольги…
«Каска с подкладкой из фольги куда удобнее обычной кастрюли», — подумал Данилов, вспомнив одного из своих пациентов на «скорой помощи».
— Сон был поверхностным, беспокойным, нарастали слабость, разбитость, работать уже не мог, с трудом обслуживал себя. Чувство безысходности вызвало желание покончить с собой, чтобы «скорее отмучиться». Поделился своими мыслями с женой, та вызвала «скорую помощь». По «скорой» госпитализирован не был, обратился в диспансер по месту жительства, откуда был направлен к нам с диагнозом: «Смешанное тревожно-депрессивное состояние».
— Сопутствующие заболевания? — снова подал голос профессор.
— Распространенный остеохондроз позвоночника, хронический бронхит курильщика в стадии ремиссии.
— Что на кардиограмме?
Психиатры не смотрят кардиограммы, так как в большинстве своем не очень-то в них разбираются. Впрочем, они и не обязаны разбираться: все кардиограммы во всех больницах и поликлиниках описываются (то есть расшифровываются) врачами функциональной диагностики.
— При поступлении – синусовый ритм, частота сердечных сокращений семьдесят шесть в минуту, горизонтальное положение электрической оси сердца. Умеренные изменения миокарда желудочков.
— А энцефалограмму уже делали?
— Да, Валентин Савельевич, вот… незначительные изменения в виде дезорганизации и снижения электрической активности, вероятно, обусловленные легкой вертебробазилярной недостаточностью с признаками ирритации срединно-базальных структур мозга. Межполушарная асимметрия неотчетлива. «М-эхо»[1] – без патологии.
— Вот видите, дорогой мой человек, нет у вас никакой опухоли в голове! — прокомментировал профессор. — Ультразвук не нашел никакой патологии.
Данилов поразился дисциплинированности студентов (или то были ординаторы?). За все время никто из них не обернулся, не произнес ни слова, не переглянулся с другими. Стояли, наблюдали, только изредка с ноги на ногу переминались. Уж не иностранцы ли?
— Давайте психический статус, — велел профессор.
Психический статус – это детальное и в то же время емкое описание состояния личности пациента и его психических процессов. Так сказать – психиатрическая визитная карточка.
— Все виды ориентировки полностью сохранены. Контакту доступен, на вопросы отвечает по существу, но не всегда улавливает суть вопроса. Память ослаблена – даты важнейших событий своей жизни вспоминает с трудом. Тревожен, временами суетлив, легко раздражается. На лице выражение рассеянности и печали. Фон настроения снижен, предъявляет много жалоб, в основном на ком в горле, мешающий глотать, страх, головокружение, постоянное внутреннее напряжение, угнетенное настроение, слабость, быструю утомляемость. Периодически возникают суицидальные мысли. Суждения примитивны, ограничены, логическое мышление в целом последовательно. Память заметно снижена…
Убаюканный монотонной речью, Данилов сам не заметил, как заснул. Проснулся он от мягкого, можно сказать – ласкового, прикосновения к плечу.
— Данилов Владимир Александрович, наш коллега, поступил по «скорой»…
Глава третья
Просящий не получит, ищущий не обрящет, и стучащему не отворят
Участковый врач (в последнее время, как однажды пожаловалась мать, они менялись чуть ли не еженедельно) оказался человеком понятливым и проникнутым духом корпоративной солидарности.
— Что я, не понимаю, что ли? — сказал он, выкладывая на кухонный стол тощую прошитую пачечку больничных листов. — Тем более – вы врач.
— Спасибо. — Данилов положил на угол стола две голубенькие тысячные купюры.
— Уберите, — потребовал врач. — Можно подумать…
Что именно можно подумать, он объяснять не стал – и так ясно. Заглянул в даниловский паспорт, переспросил место работы и выписал больничный на пять дней.
— Отметьте, что работа по совместительству, — вовремя вспомнил Данилов. — И еще, пожалуйста, выпишите справку в ординатуру.
— На кого учитесь? — поинтересовался участковый.
— На патологоанатома.
— Милое дело. — Участковый расплылся в улыбке. — Вам можно позавидовать. Тишь, гладь и божья благодать.
— По-разному бывает, — усмехнулся Данилов, вспомнив свои приключения. — Но в целом, конечно, поспокойнее.
Врач выписал справку, убрал бланки и ручку в свою объемистую сумку и многозначительно сказал:
— Вот и все, на сегодня я закончил работать.
— Тогда не торопитесь, — посоветовал Данилов, — давайте перекусим тем, что в холодильнике есть…
— Это можно. Только вы особо не старайтесь, — предупредил врач, похлопывая себя по выпирающему животу, — я много не ем. Бутербродик, ну, максимум – два. Странно – работа далеко не сидячая, а похудеть все никак не получается.
