Та, когда узнала, что решил отец, села на кровать и заплакала. Отец говорит:
– Такой уж это женский пол – от радости плачут.
– Что-то она не радуется…
Тут Сюй Юйлань голос подала:
– Что же я Хэ Сяоюну скажу?
– Так и скажешь – мол, выхожу замуж, а жениха зовут Сюй Саньгуанем.
– А если он жить без меня не сможет? Голову об стенку расшибет?
– Тогда и говорить не придется.
Но Сюй Юйлань не могла забыть молодого человека, который, когда разговаривает, обхватывает свои запястья. Он почти каждый день к ним ходил, улыбался, пил с отцом вино. А два раза, пока отец ходил на соседнюю улицу в туалет, Хэ Сяоюн прижимал ее к стенке. Первый раз только сердце колотилось, а второй раз она почувствовала, как его щетина колется.
Сюй Юйлань ночью лежала в кровати и, замирая, представляла, как отец пойдет в туалет, а Хэ Сяоюн прокрадется в дом, опрокинет табуретку и в третий раз прижмет ее к стенке…
Вечером она позвала Хэ Сяоюна на деревянный мост и призналась ему со слезами, что наела продуктов на значительную сумму и теперь должна выйти замуж за другого. Хэ Сяоюн увидел прохожего и быстро сказал:
– Эй, эй, не плачь, что люди подумают?
– Верни Сюй Саньгуаню долг, освободи меня!
– Мы ж еще не женаты. Буду я твои долги возвращать!
– Тогда пойди к нам в дом зятем, иначе отец меня не отдаст.
– Чтобы у моих детей была фамилия Сюй? С ума сошла?
– Тогда мне одна дорога – за Сюй Саньгуаня…
Через месяц Сюй Юйлань вышла за Сюй Саньгуаня. Она потребовала ярко-красное маньчжурское свадебное платье с разрезом – он купил. Потребовала две теплых куртки на зиму, красную и зеленую – он купил ей два куска шелка, чтобы сама сшила. Потребовала часы, зеркало, кровать, стол, табуретки – он всё обеспечил.
Сюй Юйлань решила, что он даже лучше, чэм Хэ Сяоюн – удалее, богаче и крепче. И стала ему улыбаться. Однажды она ему сказала:
– Я и красивая, и толковая – хорошо готовлю, шью. Тебе очень повезло…
Сюй Саньгуань кивнул.
– Всю одежду буду шить и штопать. И по дому всю работу буду делать. Только тяжести – рис, уголь – сам будешь носить. Буду о тебе заботиться… Ты что не киваешь?
– Я киваю.
– И еще. Когда у меня выходные, я ничего делать не буду – даже рис и овощи не буду мыть, только отдыхать. Ты за меня все будешь делать, понял?
– Выходные?
– Месячные!
– Месячные?
– Ты что, не знаешь, что у нас, женщин, месячные бывают?
– Что-то слышал.
– В это время мне нельзя работать и к холодной воде прикасаться, а то живот заболит и температура подымется…
Акушерка сказала:
– Еще не больно, а уже кричишь.
Сюй Юйлань положили на родильный стол, задрали ей ноги, а руки привязали к столу. Акушерка велела ей тужиться. От боли Сюй Юйлань рассердилась и начала ругаться:
– Сюй Саньгуань! Сукин сын! Ты куда смылся? Ой больно, умираю! Убить тебя, урода, мало! Радуешься! Я от боли умираю, а он радуется! Где ты? Помоги мне тужиться! Помру сейчас! Сюй Саньгуань! Доктор, ребенок вылез?
– Тужься, – сказала акушерка. – Рано еще.
– Ой мамочки. Сюй Саньгуань… это всё ты… все вы мужики такие… только о своем удовольствии думаете… кончил и пошел… бедные мы, бабы… ох, умираю… десять месяцев проносила… ох, как больно… где ты, Сюй Саньгуань? Доктор! Вылез ребенок?
– Тужься, – сказала акушерка. – Головка вышла.
– Головка вышла. Сейчас еще поднатужусь… Сил нет… Сюй Саньгуань, помог бы хоть… Сюй Саньгуань, помираю… помираю я…
Акушерка сказала:
– Второй ребенок, а так орет.
Сюй Юйлань обливалась потом, пыхтела, стонала и орала:
– Ой-ой-ой… больно-то как… больно… Сюй Саньгуань, опять ты меня мучишь… ой-ой-ой… ненавижу тебя… ой болит… если выживу… ой… ни за что с тобой спать не буду… ох боль какая… тебе смешно… на колени… как ни проси, ни за что не дам… не буду с тобой спать… ох, ох… больно… поднатужусь… еще…
Акушерка сказала:
– Тужься, тужься еще…
Сюй Юйлань напряглась изо всех сил, выгнула спину и заорала:
– Сюй Саньгуань! Обманщик! Ублюдок! Окаянный! Бессовестный! Чтоб ты паршой покрылся!
– Что орешь? – спросила медсестра. – Родила уже, а всё орешь.
– Уже всё? – Сюй Юйлань приподнядась. – Так быстро?
За пять лет Сюй Юйлань родила трех сыновей. Сюй Саньгуань назвал их Первый Лы, Второй Лы и Третий Лы.
Однажды, когда Третьему Лы было год и три месяца, Сюй Юйлань взяла Сюй Саньгуаня за ухо и спросила:
– Когда я рожала, ты небось на улице лыбился?
– Не, улыбался.
– Так вот почему ты сыновей так назвал – я в палате мучилась, а ты улыбался?
В городе многие, кто знал Сюй Саньгуаня, говорили, что у Второго Лы нос, как у Сюй Саньгуаня, у Третьего глаза, как у Сюй Саньгуаня, а про Первого сплетничали, что он на Сюй Саньгуаня непохож. Рот у него, как у Сюй Юйлань, а остальное от кого взялось? Мать его, видно, Сюй Юйлань и есть, а вот отец Сюй Саньгуань ли? От кого она его родила? Может, от Хэ Сяоюна? Первый и глазами, и носом, и большими ушами все больше походил на Хэ Сяоюна.
Эти слухи дошли до ушей Сюй Саньгуаня. Он подозвал к себе Первого (ему тогда было только девять лет), внимательно разглядел его. Потом принес единственное в доме зеркало.
Это зеркало они купили к свадьбе. Сюй Юйлань поставила его на подоконник. Каждое утро, встав с кровати, она смотрела на деревья за окном и на саму себя в зеркале, расчесывала волосы и мазалась душистым кремом. Потом Первый вырос и стал доставать до зеркала. Потом вырос Второй. Потом Третий. Тут-то они его и разбили. Самый большой треугольный осколок размером с яйцо Сюй Юйлань подняла и положила на подоконник.
Теперь Сюй Саньгуань взял этот треугольный осколок в руку и посмотрел на свои глаза. Потом сравнил их с глазами Первого. Глаза и глаза. Потом сравнил носы. Носы как носы. Он подумал: «Все говорят, что Первый на меня непохож, а по-моему, что-то есть».
Увидев, чем занимается Сюй Саньгуань, Первый спросил:
– Отец, ты чего это то на себя смотришь, то на меня?
– Смотрю, похож ты на меня или нет.
– Говорят, я похож на Хэ Сяоюна со станкостроительного.
– Позови-ка братьев.
Когда все три сына явились, он усадил их в ряд на кровати, а сам сел напротив на табуретку. Сначала рассмотрел их слева направо. Потом справа налево. Дети стали пересмеиваться. Сюй Саньгуань увидел, что они смеются похоже, и приказал:
– А ну-ка еще посмейтесь! – и закачался на табуретке.
Сыновья увидели, как смешно он качается, и расхохотались. Сюй Саньгуань расхохотался вместе с ними:
– Эти спиногрызы, когда смеются, действительно похожи.
Он подумал: вы говорите, что Первый непохож на меня, но он так похож на Второго и Третьего. Если сын похож не на отца, а на братьев, это тоже ничего. Ведь никто не говорит, что Второй и Третий на меня непохожи, что они не мои дети. Непохож на меня Первый, похож на братьев – ну и ладно.
Сюй Саньгуань сказал сыновьям:
– Первый знает Хэ Сяоюна со станкостроительного завода, а вы, младшие, знаете? Не знаете? Неважно… Он живет в западном квартале, возле старой почты. Часто ходит в кепке – а зовут Хэ Сяоюн, запомнили? Второй, Третий, повторите. Так вот, он плохой дядя. Почему? Когда вас еще не было на свете, он ходил к вашему деду пить с ним. Тогда ваша мать еще не вышла за меня, и Хэ Сяоюн все к ним ходил, что ни неделя – то с бутылкой. Потом мы с вашей матерью поженились, а он все продолжал ходить к деду. Но больше водки не носил, а сам выпил у деда десять бутылок. Однажды он пришел, а дед ему и говорит: «Хэ Сяоюн, я завязал». Так его и отвадили.
А в городе по-прежнему болтали, что Первый и глазами, и носом, и большими ушами все сильней напоминает Хэ Сяоюна. Сюй Саньгуань подумал: а вдруг это правда? Подошел к Сюй Юйлань и спросил:
– Слышала слухи?
Сюй Юйлань поняла. Положила белье в таз, вытерла о фартук мыльные руки, подошла к двери, села на порог и зарыдала:
– Согрешила я в прошлой жизни!
Прибежали сыновья, встали рядом и уставились на нее. Сюй Юйлань смахнула слезы, высморкалась, закачалась и запричитала:
– Согрешила я в прошлой жизни! Я не вдова, замуж дважды не ходила, любовников не водила, а они говорят, что у меня сыновья от двоих. Согрешила я в прошлой жизни! Ведь все от одного! А они говорят – от двоих!
Сюй Саньгуань разозлился:
– Иди домой! Что ты расселась на пороге? Что ты ревешь? Что ты орешь? Совсем совесть потеряла? Нашла о чем орать! А ну иди домой!
Собрались соседи.
– Сюй Юйлань, что плачешь?.. Опять талоны на еду кончились… Тебя Сюй Саньгуань обидел… Сюй Саньгуань! Сюй Саньгуань? Он тут только что кричал… Сюй Юйлань, что ты плачешь? Потеряла что?.. Должна кому?.. С детьми что-нибудь?
Второй сказал:
– Нет, не так все. Мама плачет, потому что Первый похож на Хэ Сяоюна.
Соседи сказали:
– Ах, вот оно что…
Первый сказал:
– Второй, не стой тут, иди отсюда.
Второй сказал:
– Не пойду.
