Мерлин понимающе улыбнулся.
— Я подумываю о том, чтобы заточить тебя здесь, как принцессу в башне, и скрыть от всего мира.
Я хотела ответить и увидела время на часах. День уже подходил к концу, и мне нужно было возвращаться к маме. С Мерлином часы пролетали, как минуты. Когда он вышел из комнаты, я украдкой взглянула на картину. Это был набор мазков, ничего более, но мое лицо принимало очертания, бледно светясь чем-то неземным, тона были легкими и воздушными, совершенно не в обычном ярком стиле Мерлина. Я услышала, что он возвращается, и быстро отошла.
Мы неохотно вышли из дома и, держась за руки, направились через сад к выходу. Когда мы подошли к воротам, я обернулась и прищурилась, хотя в тот момент солнце уже садилось. Какая-то фигура метнулась среди деревьев легко и быстро, как фея, и что-то в ней насторожило меня. Я взглянула на Мерлина, но он, казалось, ничего не заметил. Я уже начинала думать о том, что эта девушка околдовала меня. Она не могла быть настолько вездесущей, это просто невозможно. Я прибавила шагу, потому что почувствовала, как будто за нами следят сотни глаз. На прощание я поцеловала Мерлина так отчаянно, что сама не могла бы этого объяснить.
Этой ночью она снова приснилась мне, на этот раз лежащая на софе Мерлина, томная и цветущая красотой. Я не могла укрыться от ее взгляда. Она грациозно поднялась, плавно проскользила ко мне и развернула мольберт, заставляя меня взглянуть. Это больше не был мой портрет. С картины победно и таинственно улыбались ее алые губы.
Вздрогнув, я проснулась и резко села в кровати. Кулон лежал у меня на трюмо, и казалось, будто он светится в темноте. Я вскочила и убрала его в сумочку.
— У меня появился преследователь.
Ханна даже прекратила зевать, настолько она была удивлена.
— Мало того что у тебя есть Мерлин, самый симпатичный парень в колледже, так теперь еще и собственный преследователь. Что за несправедливость?
— Это не смешно, — возразила я, мечтая о том, чтобы отец Нэт сбавлял скорость на лежачих полицейских: моя голова билась о крышу машины на каждой колдобине. — И это не парень. Это девушка. Я видела ее из автобуса, на улице, в кафе, и она приходила в мой дом, якобы чтобы продать украшения.
Я порылась в сумке и показала кулон Нэт и Ханне.
Нэт покрутила его в руках и затем посмотрела на свет.
— Прикольный. Из чего он?
— Мне кажется, это морское стекло, — проворчала я. — Изумрудное, как и ее глаза. Может, он и прикольный, но я думаю, что это предупреждение.
— Что это за морское стекло?
— Простое стекло, которое долгое время находилось в море, пока все острые грани не сточились и оно не стало непрозрачным.
Ханна бросила взгляд на часы.
— И о чем она тебя предупреждает? Ты уверена, что проснулась как следует? Сейчас только полседьмого утра.
Я понизила голос, чтобы отец Нэт не услышал.
— Мне кажется, что она использовала какую-то магию, так что теперь всегда знает, где я нахожусь.
Хохот был таким громким, что я зажала уши.
— Ты просто бесподобна! — выдохнула Ханна.
Я уставилась в окно, закусив губу.
— Она везде, куда бы я ни пошла. Наблюдает, подслушивает, и она даже знает, где я живу.
— Ты что, действительно веришь в подобную мистику?
— Я бы не называла это так, — ответила я обескураженно. — Но с ней определенно что-то не то. В тот день, в автобусе… что-то промелькнуло между нами, и с тех пор я больше не чувствовала себя, как прежде.
Они обе странно посмотрели на меня.
— Ну и… почему ты купила кулон? — спросила Ханна.
— Я не делала этого. Его купила мама.
— И что мама о ней сказала?
— Что она очень милая, одаренная и умеет убеждать. Но вот что странно. Когда мама пошла за деньгами, она… эта девушка… исчезла, ничего не взяв.
Ханна покачала головой.
— Я просто не понимаю. Какая-то неизвестная девушка приходит к тебе домой, чтобы оставить в подарок роскошный кулон.
— Мне не кажется, что это подарок, — пробормотала я.
— Приехали, девочки, — объявил папа Нэт, подъехав к большим воротам парка. Я в предвкушении разглядывала скопление автомобилей и фургонов на газоне, отмечая, что большая часть ларьков уже расставлена. Это была самая крупная в округе багажная распродажа и ярмарка ремесел. Мы втроем могли ходить по ней часами, выискивая что-нибудь интересное. Все это стоило раннего подъема. Мы были в таком восторге, что прямо-таки вывалились из машины, а Нэт взвизгнула, чуть не вляпавшись в коровью лепешку.
Ханна бегом направилась к ближайшему столу и тут же схватила приземистый горшок, украшенный сине-белым цветочным орнаментом.
— Он выглядит достаточно старым, — с видом знатока изрекла она. — Возможно, времен короля Эдуарда. Симпатично будет смотреться в качестве кашпо для домашних цветов. Куплю маме.
— Это ночной горшок, — прыснула Нэт мне в ухо. — Для малой нужды. Не говори ей, пока не вернемся домой.
Мы прогуливались по ярмарке, и мое настроение постепенно стало улучшаться. Трава была мокрой от росы, и джинсы быстро промокли и отяжелели, а парусиновые кеды стали влажными. Ханне было не легче. Она осторожно прокладывала себе путь через поле в одном сарафане и с босыми ногами, трава колола ей кожу. Нэт была самой благоразумной из нас, поскольку надела флуоресцентные зелено-розовые резиновые сапоги с черными колготками и джинсовыми шортами. Утренний туман рассеялся, небо было на удивление чистым, и мы сняли куртки. Никто из нас не позаботился о завтраке заранее, а в воздухе, между тем, разносился запах кофе и горячей выпечки. Ноги сами понесли меня к киоску с едой, но меня тут же остановили две пары рук:
— Нам пока рано думать об отдыхе, а то упустим все интересные вещи!
Они были правы: через десять минут активных поисков я заметила фетровую шляпу в узкую полоску, которая точно понравится Мерлину, и платье в стиле пятидесятых, с широкой юбкой в розах. Я знала, что это не настоящий винтаж, и смогла сбить цену с восьми фунтов до пяти. Нэт ястребом кинулась на чучело кошки (она собирает их) и расшитую стеклярусом вечернюю сумочку в стиле двадцатых годов, которая обошлась ей в добрые пятнадцать фунтов. С завтраком больше нельзя было медлить. Все места были заняты, и мы разместились прямо на траве, потягивая горячий кофе с сахарными пончиками, такими сладкими, что от них начинали болеть зубы.
Было просто замечательно сидеть рядом с Нэт и Ханой под ранним солнцем, поглядывая, как увеличивается толпа. Это никогда не отпугивало нас, а наоборот, превращало шоппинг в приключение. Мы с удовольствием наблюдали за людьми. Нэт то и дело вздыхала об Адаме, друге Мерлина, в которого была безнадежно влюблена. Когда Ханна встала, чтобы выкинуть мусор, я наклонилась к Нэт.
— Почему ты не используешь силу своей мысли, чтобы увлечь его? — прошептала я.
Ее глаза расширились от удивления.
— Ты все-таки интересуешься всеми этими волшебными штучками?
— Нет, не волшебными, — попыталась объяснить я, — это просто положительная энергия, которая помогает. На это способен каждый, но у некоторых есть преимущество.
— Как это?
— Ну… твоя душа должна быть полностью открытой, и если ты чего-то очень хочешь, я думаю, что ты можешь как-то… материализовать это.
— Звучит как простой любовный заговор, — поддразнила Нэт. — Вот как ты околдовала Мерлина?
Я поджала губы и отказалась отвечать. Вернулась Ханна и вопросительно посмотрела на нас, но я постучала пальцем по носу и заявила, что это была очень личная шутка. Она скривилась, но не очень расстроилась. Я сорвала несколько ромашек и стала разбрасывать вокруг лепестки.
— Ханна, ты знакома с Мерлином дольше всех, — непринужденно начала я. — У него было много девушек?
— Как ни странно, нет, — протянула та. — Хотя множество девушек пытались увлечь его, но он был настолько поглощен своим делом. Мне кажется, он берег себя для тебя.
Я встала, пытаясь скрыть удовольствие, и сделала вид, что стряхиваю крошки с джинсов. А потом я увидела ее, невозмутимую, как всегда, раскладывающую украшения на ветхом деревянном столике и ухмыляющуюся мне. Кусок пончика застрял у меня в горле, меня тут же замутило, пластиковый стакан выпал из рук.
— Она здесь, — прорычала я. — С меня хватит! Поговорю с ней начистоту.
Не дожидаясь ответа подруг, я направилась к прилавку, не сводя глаз с девушки. Какой-то мужчина грубо задел меня, и я отвлеклась. Всего лишь на секунду, но девушка словно испарилась. На ее месте стояла женщина в возрасте, и она была чем-то раздражена.
— А куда делась девушка? — спросила я.
— Никогда раньше ее не видела, — проворчала она. — Попросила меня приглядеть за ее добром, а мне бы хоть за своим уследить.
Что-то мелькнуло в моем поле зрения. Не более чем тень, исчезающая в толпе, но я знала, что это та самая девушка, и мне нужно было догнать ее. Но повсюду было множество людей, и мне приходилось силой прокладывать себе дорогу. Я продвигалась медленно и неловко, в то время как она была легкой, как паутинка, как пушинка, танцующая в воздухе, улетающий воздушный шар, балерина в пируэте. Каждый раз, когда я теряла ее из виду, что-то обнаруживало ее присутствие: отблеск сережки, волос или просто улыбка, когда она оборачивалась — я практически слышала ее смех.
