8. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: ТОЧКА ЗРЕНИЯ
Если на всю историю человечества отвести одну неделю, то день будет равен 660 миллионам лет.
Представим же себе, что наша история начинается в понедельник. В 0 часов возникает огромный шар, Земля. В понедельник, вторник и утром следующего дня ничего не происходит. Лишь в полдень среды появляются первые формы жизни – бактерии.
Четверг, пятница и утро субботы – бактерии стремительно множатся и медленно развиваются.
В субботу, во второй половине дня, около 16 часов, появляются первые динозавры, а пять часов спустя уже исчезают. Более мелкие и слабые животные беспорядочно распространяются по Земле, рождаются и умирают. Остается лишь несколько видов, случайно выживших после череды природных катаклизмов.
В субботу же, без трех минут полночь, появляется человек. За четверть секунды до наступления полуночи возникают города. За сороковую долю секунды до полуночи человек сбрасывает первую атомную бомбу и взлетает с Земли, чтобы впервые ступить на Луну.
Нам кажется, что наша история длится невероятно долго. На самом деле мы, «новейшие мыслящие животные», появились лишь за сороковую долю секунды до окончания недели, в течение которой существует наша планета.
Эдмонд Уэллс. «Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том V
Пробуждение было нелегким. Этой ночью мне снилось, что я шел по переливающейся огнями улице Нью-Йорка, меня толкали люди, куда-то шагавшие и бежавшие. Я спрашивал прохожих: «Кто-нибудь знает меня? У кого-нибудь есть хоть какая-то информация обо мне? Кому известно, кто я и почему здесь?» Взобравшись на крышу машины, я кричал: «Кто знает, кто я такой и почему существую вместо того, чтобы обратиться в ничто?» Кто-то останавливался и кричал мне в ответ: «Я тебя не знаю, но, может быть, ты знаешь что-то обо мне?» Тогда все начали спрашивать друг друга: «Ты не знаешь, кто я? А ты? Не знаешь ли ты, почему я живу? Кто владеет информацией?» Тогда появился Эдмонд Уэллс и сказал: «Разгадка в дереве». Он указал мне на огромную яблоню, которая росла посреди Олимпии. Я подошел к ней, погладил кору и оказался внутри – дерево будто вдохнуло меня. Я превратился в белый растительный сок. Я бежал к корням и пировал, насыщаясь микроэлементами. Потом стремился вверх, поднимался по стволу к ветвям, достигал листьев, заполнял тонкие зеленые прожилки, впитывал свет и вновь спускался, чтобы распространиться по всему дереву. Я был жидким. Я наполнял собой дерево от корней до самых верхних, тонких веточек.
Целый ряд образов прошел передо мной. Растительный сок сгущался в комки, клетки, в людей. Я видел, что корни дерева были прошлым человечества, а тонкие ветки – будущим. Я перетекал в ветвях кроны, перемещаясь из одного возможного будущего в другое. Я поднимался вверх и вновь тек вниз. Менял грядущее, выбрав иную развилку ветвей. И я видел последствия каждого выбора. Плоды превращались в сферы, в каждой из них был заключен новый мир. Это было похоже на то, что я видел дома у Атланта.
Я просыпаюсь, тру глаза. Странный сон. Я утомлен и совершенно не в состоянии идти сегодня на занятия. Разве в моем возрасте ходят на лекции? Мне вспоминается вчерашний разговор с Афродитой. Кажется, я понимаю, как столь сложное существо смогло околдовать, подчинить себе такое множество людей. Нужно подумать о чем-то другом. Я решаю попытаться снова заснуть.
Лишь только я закрываю глаза, как снова оказываюсь внутри дерева. Я вновь стал растительным соком, меня ожидают новые внутридревесные приключения. Вдруг пронзительные звуки заставляют меня вынырнуть на поверхность. Звонят утренние колокола. Какой сегодня день? Суббота. Завтра воскресенье, можно будет проспать до обеда.
Покорно встаю, тащусь к зеркалу. Вот этот тип с серым лицом, заросшим щетиной, – я. Умываюсь холодной водой, чтобы проснуться, и совершаю другие привычные действия – принимаю душ, бреюсь, одеваю тогу. Иду завтракать в Мегарон. Кофе, чай, молоко, джем, рогалики, булочки, тосты. Фредди молчит, похоже, он чего-то ждет.
– Что станет с женщинами-осами без Мэрилин Монро? – спрашивает Мата Хари.
– Что станет со всеми нами? – подхватывает Сара Бернар. – Мэрилин больше нет, кто теперь остановит Прудона? Его армия огромна и мощна. Он может по очереди захватить всех нас.
Густав Эйфель и Сара Бернар вновь начинают обсуждать возможность союза, чтобы защитить нас от войск анархиста. Рауль выглядит озабоченным.
– Если мои люди-орлы отважатся подняться в горы, я скорее всего отобьюсь. Будем сбрасывать камни либо заблокируем перевалы. Сам я не буду спускаться в долину, чтобы сразиться с ордой Прудона, особенно теперь, когда он применяет новую тактику – выпускает вперед рабов, чтобы прикрыть себя, и дожидается, когда противник истощит запас стрел.
– Откуда Прудон узнал об этом приеме?
– Кажется, средневековые китайские полководцы уже пользовались живым щитом, – ответил я, вспомнив, что читал об этом в «Энциклопедии». – Еды рабам давали ровно столько, чтобы они дожили до ближайшего сражения. Затем их выталкивали вперед и использовали как прикрытие.
– До чего же китайцы, должно быть, презирали себе подобных, – вздыхает Сара Бернар.
Мы разрабатываем стратегию. Люди-лошади Сары Бернар и люди-тигры Жоржа Мельеса пока находятся слишком далеко от тех мест, где свирепствуют люди-крысы Прудона. Бессмысленно заставлять их выступить в поход, чтобы слиться в единую великую армию.
– Впрочем, Прудона больше всего занимают женщины-осы. Пока он с ними будет разбираться, мы что-нибудь придумаем.
– А если он захватит всю планету? – спрашивает Густав Эйфель.
Сара Бернар сухо отвечает:
– Тогда женщины навсегда попадут в рабство. Вы видели, как люди-крысы обращаются со своими женами, сестрами и дочерями?
– И что они делают с чужаками, – добавил Жорж Мельес.
– Какой противоречивый характер, – замечает Мата Хари. – Прудон проповедует мир «без бога и господина» и в то же время готовится к установлению тирании в масштабах планеты. Тирании, основанной на насилии и кастовости.
– Злом противостоять злу – известный принцип, – напоминает Жорж Мельес.
Сара Бернар добавляет:
– Он борется против фашизма фашистскими методами – насилием, ложью, пропагандой.
– В политической игре крайние правые не всегда противники крайних левых. Как правило, радикалы всегда объединяются в борьбе против центра, – говорит Жорж Мельес. – Любые «экстремисты» всегда обращаются к одной и той же аудитории – к завистливым, озлобленным людям, к националистам, реакционерам. Во имя «высших идеалов» они действуют как вооруженные бандиты, прибегают к неограниченному насилию, демагогии и пропаганде, основанной на лжи.
Никто не решается возразить, но я чувствую, что не все на стороне Мельеса. В частности, Рауль. Мне прекрасно известно, что он всегда считал, что центр слишком безволен, а правому и левому крылу давно пора как следует встряхнуть его.
– У экстремистских партий даже идеалы сходны, – поддерживает Мельеса Сара Бернар. – Обычно все начинается с того, что женщин отстраняют от политики. Это первый симптом. Затем наступает черед интеллигентов и всех, кто представляет угрозу для власти.
Мы смотрим на Прудона, который сидит за столом в одиночестве. Он обдумывает свой следующий ход.
Его имя означает «премудрый». Сизиф – сын Эола, супруг плеяды Меропы, которая была дочерью Атланта. Считается основателем Коринфа. Войско Сизифа держало под контролем Коринфский перешеек, нападало на путешественников и грабило их. Таким образом пополнялась военная казна и было положено начало процветанию Коринфа. Позднее Сизиф оставил разбой и занялся мореплаванием и торговлей.
Однажды Зевс похитил Эгину, дочь речного бога Асопа, и спрятал ее в Коринфе. Сизиф открыл несчастному отцу имя похитителя, и Асоп в благодарность подарил городу неиссякаемый источник. Однако Зевс не простил предательства и приказал Танатосу, богу смерти, наказать Сизифа – обречь его на вечные муки.
Танатос явился, чтобы заковать Сизифа в цепи, но хитрец убедил его самого испытать, прочны ли оковы. В результате бог смерти оказался в цепях. Пока Танатос томился в заточении, царство мертвых обезлюдело.
Разгневанный Зевс отправил бога войны Ареса освободить Танатоса и схватить чересчур хитроумного правителя Коринфа.
Но Сизиф не собирался сдаваться. Он притворился, что подчиняется Аресу, но, отправляясь в царство мертвых, приказал жене не хоронить его. В Аиде Сизиф получил разрешение вернуться на три дня в мир живых, чтобы наказать жену, оставившую его тело без погребения.
Оказавшись в Коринфе, Сизиф отказался возвращаться в царство мертвых. На этот раз Зевс обратился к Гермесу, чтобы тот силой вернул Сизифа в Аид. Судьи подземного царства решили, что такое своеволие должно быть примерно наказано. Они придумали для Сизифа особую кару: он должен вечно поднимать на гору огромный камень, который, достигнув вершины, тут же срывается и катится вниз по другому склону, так что все приходится начинать сначала. Когда Сизиф пытается отдохнуть, Эриния, дочь богини ночи Нюкты и Кроноса, призывает его к порядку ударами бича.
