Галина, казалось, не очень и удивилась. Благородно и с достоинством проговорила:
– Спасибо.
Ерничать не стала – не к месту.
Он отвернулся, закутался с головой – как в детстве – в одеяло и попытался уснуть.
По спине прошлась ладонь Галины. Он дернулся.
– Не стоит благодарности, милая.
Она резко отодвинулась и обиженно сказала:
– Зря ты так. Зря. – И, всхлипнув, добавила: – И что я тебе плохого сделала, Левка?
Он не ответил. Потому что ответа у него не было. Точнее, был: «Ничего».
Ничего, правда. Только из всего этого «ничего» они и имели – ничего.
Такие дела.
Утром на кухне царило оживление – дочь, естественно, была уже в курсе. Она подбежала к нему и повисла на шее. Он чмокнул ее в нос и похлопал по узкой спине.
– Да ладно, Лисенок! Поедешь. Я ж не зверь тебе лесной, я ж тебе папка! – пошутил он, и даже жена хмуро усмехнулась.
Сели завтракать. Дочь продолжала верещать и на радостях даже не канючила про «мерзопакостную» овсянку.
Жена прикрикнула, и дочь бросилась к себе одеваться.
– Лев! – обратилась к нему жена. – Посудомойка барахлит. После «стирки» горчит посуда.
Он поднял от газеты глаза.
– Галь! А я что, мастер по бытовой технике? Позвони в сервис, обозначь проблему. Смешно, ей-богу.
Галина кивнула и присела на краешек стула.
– Да… Вот еще… Что-то в «пежонке» стучит. Не пойму, где-то сзади. Металлический какой-то звук. Как думаешь, опасно?
Теперь он вздохнул в полную силу и отложил газету.
– Галя! Ну ты, ей-богу… Нет, странная, честное слово! Я что – автомеханик? Езжай на станцию, к Петручио. Он специалист по диагнозам. Говорил тебе, не бери «Пежо». Так нет же – хорошенькая, кругленькая, маленькая. Машины, милая, должны быть из Германии или из Японии. Так, для надежности. А остальное – ваши, мадам, капризы. Вот и разруливай как умеешь. А я, извините, пошел. На работу. Чтобы оплачивать ваши капризы и прихоти, кстати. «Пежонки» ваши и Парижики. Блин. – Он недовольно мотнул головой и вышел в прихожую.
Хлопнула входная дверь. Галина вздрогнула и крикнула дочери:
– Вася, ты скоро?
Из комнаты дочери неслась громкая музыка. Галина поморщилась: «Господи, эту отправлю, и хотя бы пару часов покоя». Покоя и одиночества. Счастья, короче. Своего, личного, никем не захваченного пространства. Чистого, не сжатого от напряжения и отрицательной энергии воздуха.
«Добрый мой! Благородный! Просто дон, не иначе! Разрешил. Позволил. Выделил. Правда, все перед этим подсчитал и неблагородно припомнил… Да и черт с ним. Выделил, и ладно. И на том спасибо. Лев, царь зверей. Щедрый, сильный и благородный. Знаем, какой ты царь, Лев… Котенок… Или – котище. Так вернее».
А про поездку… по крайней мере, целая неделя свободного дыхания, отсутствия сердечных болей, спазмов в горле, неожиданностей, зависимости от его настроения. От его запоздалых приходов. От взгляда в никуда. Короче – покоя. А покой – это уже счастье! В ее случае – определенно.
Когда не осталось ничего больше. Ничего… А главное – любви.
Два года. Почти два года он с ней не спит. Потому что то, что происходит примерно раз в три месяца, назвать этим словом нельзя. Невозможно. Почему? Задавала ли она себе этот вопрос? Задавала, а как же! И себе, и своим близким подружкам – Янке и Инке. Те тоже в долгом браке, как в плаванье. Они над ней посмеялись: «А ты как хотела?»
«Как? Вот определенно не так, как раньше». – И тут ее подняли на смех. «Ну, ты, матушка, наивная чукотская девочка просто! Откуда? И у кого? Да ни у кого, ты уж нам поверь, не бывает?» – «Что, совсем и никогда?» – «Бывает. В сказках. Или в богатых фантазиях неисправимых врушек. «Как раньше»! Скажешь тоже. И мы не те, а уж они-то! Мозги направлены на одно – как вытянуть семью. И это у нормальных мужиков. Кстати. А у тех, у кого «как раньше», в доме пыль и мыши. И несчастные жены. Ты хотела бы так? Нет? Ну и молчи! Хватит силенок – заведи любовника. Не хватит – радуйся и молчи в тряпочку».
А любовь?
А вот это и есть любовь! Чтобы понимать близкого человека и не мешать ему.
Тогда последний вопрос: а кто поймет меня? Или это не в счет? В смысле – я? И ведь самое обидное, что его уже ничего не волнует – ну, по большому счету, конечно, не дай бог что! С дочкой, например – тьфу-тьфу!!! А так – сосед, приживал… Чужой человек. А про то, личное… Ничего нет обиднее, чем отвергнутая женщина. В смысле – ее тело и ее желание.
Желание? А вот здесь – минуточку. Остановка! Не ври хотя бы себе. А ты? Ты? По-прежнему страстно его «желаешь»?
Вот именно! Молчи. Вот и получается: семейная жизнь – одни обязанности. Кодексы, компромиссы. Пока терпишь и миришься – у тебя семья. А если бунт и протест – извините!
И кому от всего этого выгода? Уж точно не ей. Точнее, не им с Васькой.
Закрой рот и молчи.
* * *
Какое счастье, что никого нет дома! Просто подарок сказочный! Сын у приятеля, муж у маман. Или? Да бог с ним, какая разница. Хотя можно, конечно, набрать свекровин домашний и попросить сынулю – мобильный, мол, вне зоны доступа.
Только вот зачем? Ловить его на лжи она не собирается. Факты и аргументы ей не нужны. И интереса тоже никакого – вот абсолютно! У мамы, у папы… Или у чужой тети.
Она прошла в комнату и, не включая света, уселась с ногами в кресло. Комнату слабо, чуть голубоватым светом, освещала наружная реклама дома напротив. И это было очень красиво, кстати. В голубом нежном свете плыла ее мебель, и ковер, и прозрачные шторы, и книги в шкафу. И бабушкины фарфоровые пастушки, и фрейлины из далекой Саксонии тоже нежно заголубели, словно окутанные ночным туманом.
Дом. Родной дом. Гнездо. Она так ждала этот дом, так хотела его полюбить. Все подбирала с такой любовью, так тщательно. Ей хотелось гнезда. Где будут ворковать, курлыкать, нежно касаться друг друга, оберегать все его обитатели – ее маленькая семья.
А вышло… Дом был построен. И очень красив. А вот ворковать и оберегать друг друга – не получается.
Нет, не совсем так! Он – приличный муж и хороший отец. У них нет скандалов, криков, взаимных оскорблений, явных претензий. Они культурные и воспитанные люди.
И еще у них нет любви. Может, поэтому все так тихо и благостно? Многолетняя привычка, знаете ли…
Тоже из категории семейных ценностей. Нудно, скучно, однообразно. Невесело как-то. А ты хотела карнавального буйства? На тринадцатом году брака? Фейерверка? Ламбады? Фламенко?
Ну, тогда ты – полная дура! И что с такой разговаривать? Стабильность. Уверенность. Нормы приличия. Коды. Компания, друзья, выезды за город. Театры, музеи. Прекрасные познавательные поездки в Европу. Горы и моря. Шуба из блэкламы. Деньги на карточке – не контролируются. Сын в частной школе. У нее есть все – ну или почти все, – что может легко и быстро украсить жизнь женщины.
У нее даже есть любовь.
Правда, к чужому мужу. Но… Разве это отменяет ее значимость?
Нет. Только слегка меняет окрас. Ее счастья и всей ее жизни. Только и всего. И выходит – она зажравшаяся, наглая, отвратительная лгунья и обманщица. Средняя жена и средняя мать. И за все это у нее есть то, о чем и не мечтают миллионы прекрасных женщин. И еще – завидуют ей. Например, ее беспечности. Свободному времени. Возможности закрыть за собой дверь и уехать в Борисово. В раздолбанную квартиру бабки Пелагеи.
Чтобы там… На старом диване, на постельном белье в пошлый розовый горошек обнять его, прижаться к нему, вдохнуть его запах и…
Эти три часа – огромных, непомерных, колоссальных, мгновенных, незаметных…
Быть самой счастливой женщиной на свете.
Открылась входная дверь, и Лина услышала, как пришел муж Виктор.
– Ты дома? – крикнул он.
Она ответила, не вставая.
– А почему в темноте? – удивился он, зашел в комнату и включил свет.
– Голодный? – спросила Лина, вспомнив, что в холодильнике есть только две вчерашние котлеты. Хороша жена!
Он мотнул головой:
– У мамы поел.
Ну разумеется! Какая мама не накормит?
Он сел в кресло напротив и посмотрел на нее. Их взгляды столкнулись.
Он. Он хорош, кстати. Очень хорош! Подтянут, высок, никаких складок и лишних отложений. Два раза в неделю бассейн и тренажерный зал. Интересно, для кого старается? Неужто для себя? Да наверняка! Он любит погордиться собой и полюбоваться. Балдеет от себя просто.
А ведь хорош, правда! Чуть седоватые, достаточно густые волосы. Синие глаза, белые зубы. К тому же – профессор. Доктор наук. Вот уж, наверное, на кафедре хороводы вокруг него! Мечта, а не мужчина.
Только не ее – чужая. А она-то все про него знает. Рассказать всем этим соплюшкам – ни за что не поверят. Скажут – стерва баба. Такое про такого мужчину! И чего ей не хватает? Вот чего? В шоколаде с головы до ног – пусть и не блондинка.
Только она знает, чего ей не хватает… Только она. И так все просто, господи! До противного просто. Тепла не хватает. Поддержки. Нежности, ласки. Понимания – вот чего. Много? Наверное…
