Но чем ближе было 15 июня, тем больше она волновалась. Антуан ничего не говорил, а сама она не осмеливалась расспрашивать его о планах на лето. Она отказалась от путешествия с друзьями в Обрак во второй половине июля. Она думала, что Антуан уедет только в августе, как поступает большинство, и ни за что на свете не хотела остаться без него на эти две недели. К тому же в Обрак поедет и Николя, а ей не хотелось с ним сталкиваться в такой обстановке. Так все и тянулось до 3 июля. Она сдала экзамены и ждала. Семья ее работодателей уехала в отпуск, они не вернутся до начала учебного года. Ей было нечего делать. Может, это ее и подвело. 3 июля он объявил ей о своем отъезде. 3 июля она и сломалась.
Какой это ужас, любовь. Как хорошо мне было раньше. Гораздо спокойнее. Но теперь уже поздно. Я попала в ловушку. Я люблю его.
Два часа ночи. Она закрывает дневник. Надо ложиться. Больше просто нечего делать. Она будет вспоминать о тех часах, которые Антуан провел с ней. Мечтать о тех, которые они еще проведут вместе. После его возвращения. После 10 августа. Это поможет ей уснуть.
4
Клер
18 июля
Сегодня утром она проснулась поздно. Как и в предыдущие дни, Марк уже спустился вниз, и теперь она одна в освещенной солнцем комнате. Она потягивается и осматривается вокруг. Почему этот дом так напугал ее, когда они только приехали? Просто смешно. Дом как дом. В своем стиле. Это, правда, не то, что она любит, но у каждого свой вкус. И потом, это дом Бланш, а не Марка. Он может думать по-другому. Он здесь тоже только гость. Она с удовольствием отмечает, что уже начинает ко всему привыкать, даже к тому, что особенно не любит. К твердому бесформенному матрасу, к аскетической обстановке, к дощатому полу, белым голым стенам. Она уже знает, что напротив, через широкую квадратную площадку, находится комната Бланш и Клемана — немного таинственная, в которую она еще не заходила, но которая ее больше не беспокоит. Она знает также, куда ведут две другие двери. Это туалет и одна нежилая комната, из которой намереваются сделать ванную. Потом…
Она не хочет думать о том, что будет потом. Сейчас ей надо спуститься вниз и принять душ в маленьком закуточке рядом с кухней, темном и холодном. В первый день ее покоробили каменный пол и крошечный умывальник, на котором едва помещались два стакана и щетка для волос. Теперь она об этом даже не думает. Просто каждый раз приносит и уносит все свои банные принадлежности и полотенце. Не так уж и сложно. И уж совсем не важно. Она знает также, что с их этажа лестница ведет к двум мансардным комнатам, в которых живут Мелани и Эмилия. Она знает теперь, кто такая Мелани, знает, кто такая Эмилия. До сих пор она не очень много с ними разговаривала, как, впрочем, и с Бланш, и с Клеманом. Но это даже хорошо. Это доказывает, что они держатся тактично, хотят оставить ее с Марком. А она, разумеется, хочет быть именно с ним. Она думает, что уже становится частью этого дома, у нее складываются здесь свои привычки. Она видела также садовника Луи. Странный тип, никогда не говорит ни слова, и от него пахнет вином уже с утра. За ним неотступно следует его собака — старая понурая дворняга, которая тычется ей в ноги носом каждый раз, когда они встречаются. Она видела и старый садовый домик у ворот, в котором живет Луи. Теперь она знает здесь всех…
Она положила свои книги на стол Марка, рядом с его книгами. Ее мобильный телефон лежит около лампы. Это ее вещи. Знаки ее присутствия. И она думает уже, как они будут жить вдвоем и их вещи будут переплетаться и смешиваться. Жизнь вдвоем…
Как все быстро произошло, думает она, вставая. Месяц назад она не знала, будут ли они вместе проводить отпуск. Он ничего не говорил, а она не поднимала эту тему, хотя часто об этом думала. Они не так давно познакомились. Но она с волнением ждала приближения лета. А что, если он просто исчезнет на это время, сказав, что они увидятся в следующий раз только в сентябре? Или вообще больше не увидятся? Она не стала строить планы. Все и так произошло внезапно, неожиданно и волнующе.
Но он все же спросил, свободна ли она во второй половине июля. У нее забилось сердце. Да, свободна. На самом деле она предполагала взять отпуск только в августе, как делала каждый год. Но она все устроит. Ей не трудно будет договориться с одной коллегой, которая с удовольствием поменяется с ней в июле. Тогда она выйдет на работу 15 августа. Она была готова на все, чтобы провести с Марком, как он и предлагал, две недели. Ей они заранее казались бесконечно прекрасными. Он добавил, что они поедут к его лучшим друзьям, Бланш и Клеману. На юг. В дом Бланш. Старый прекрасный дом, ты увидишь. Он уже договорился с Бланш об ее приезде. Теперь их ждут.
Она была немного удивлена. Почему не воспользоваться возможностью побыть только вдвоем? Она, конечно, предпочла бы не делить его ни с кем. Тогда он заговорил о финансовых проблемах. Так гораздо практичнее. Она тоже не купается в золоте, но она была готова на все — остановиться в самом дешевом отеле, даже в кемпинге. Или остаться в Париже в ее квартире. Главное — быть вместе. Но он сказал однозначно, что всегда проводит отпуск в этом доме. Или так, или никак. Он не так резко сказал, но смысл был таким. И она согласилась. Разумеется. Она не хотела, чтобы было «никак». Может, это и к лучшему. Он хочет представить ее своим друзьям, близким людям. Хороший признак. Доказательство, что он включает ее в свою жизнь. Что это серьезно.
В любом случае, она знает, что согласилась бы на все. Их встреча была такой прекрасной, пробудила в ней столько надежд, что она не хочет испортить ее отказом. Встреча с неисповедимой судьбой… Ей тоже понадобилось время, чтобы все осознать.
Поездка в зарубежный город, конгресс. То, что там с ней произошло, могло бы, как это часто и случается, остаться просто воспоминанием о приятной мимолетной встрече, без последствий и сожалений. Она смирилась с этим. Напрасно не мечтать — вот девиз, которому она следовала после того, как рассталась с Жеромом. И поступала соответствующе, когда какой-либо мужчина входил в ее жизнь. В поездку на конгресс ее увлекла Лола, которая видела, что она тоскует. Давай, давай, это будет забавно, сказала она. Там будет полно всяких психологов, философов, литераторов, ученых. А будет скучно, займемся туризмом. В этом вся Лола. Она легко переходит от одного мужчине к другому, не устраивая драм. А если и страдает, то никогда этого не показывает. Клер завидует ей. И любит быть с ней. Она живая, веселая, хорошо на нее действует. Да и даты ей подходили — как раз выходные, когда она будет без мальчиков. И она решилась.
Все началось очень мило. Она села в самолет с ощущением свободы, которое она всегда испытывает в путешествиях. Чувствовала себя легкой, свободной, готовой к приключениям. Конечно, ее не так интересовала тема конгресса, на котором творческие люди смежных дисциплин обсуждали современные вопросы, как возможность провести два дня в другом городе, на солнце, в хорошей компании. Все же имя Марка в программе выступлений вызвало ее интерес. Имена всегда имеют значение. Философ Марк С, чьи статьи на актуальные темы часто появлялись в печати. Раза два она смотрела интервью с ним по телевизору. Она нашла его красивым, блестящим оратором, и хотя не испытывала большой склонности к философии, ей понравились острота и стиль его выступлений, в которых чувствовалась строгость, даже некоторая жесткость суждений. Она внимательно рассмотрела его, когда он поднялся на трибуну. Лицо строгое, как на портретах кисти Дюрера, с резкими чертами — не иначе как просвещенный монах, увлеченный какой-то идеей. Савонарола, подумала она, слушая, как он резко и точно критиковал своих оппонентов. За строгостью суждений она почувствовала увлеченность, которая ей импонировала. Она решила подойти к нему.
Все произошло с удивительной легкостью. Она подошла к нему во время перерыва, задала пару вопросов и сразу же почувствовала, что он тоже свободен. Он стоял в центре оживленной группы, держа в руках пластмассовый стаканчик, но сразу же отошел, чтобы поговорить с ней. Взгляд его оживился, как у хищника при виде жертвы, а она стояла покорная и улыбающаяся. Все шло так, как будто было спланировано заранее. И очень естественно, потому что не было никакого умысла. Просто во второй половине дня, когда участники конгресса вернулись в гостиницу и готовились выйти на ужин, она подождала его, сидя в холле. И когда увидела, как он отказался пойти со своими друзьями и, когда те ушли, направился к ней, она поняла, что выиграла. Он, вероятно, думал то же самое, они прекрасно понимали друг друга. Он сказал ей: пойдем — и она поднялась, чтобы пойти за ним.
