— Подгоните машину поближе, я подожду здесь.
Детектив шел на колоссальный риск. Он был уверен, что знает этого человека, и он не отважится уехать с вещью стоимостью семьдесят миллионов долларов. Показался артдилер, и Хилл осторожно вынул картину из машины.
— Все в порядке. Поезжайте домой. Я возьму такси.
Ульвинг попрощался, сел в машину и уехал.
По пожарной лестнице сыщик внес шедевр в номер. Положил на кровать, закрыл дверь на ключ, повесил цепочку и забаррикадировался комодом. Что еще можно сделать, чтобы защититься, в случае если за картиной придут преступники? Чарльз посмотрел в окно. До земли около трех метров. Если кто-то проникнет в номер, можно попытаться спасти бесценную вещь, выбросив в окно. Стоит попробовать. Кто знает о том, где он находится? Ульвинг. Пошлет ли он кого-нибудь, чтобы совершить то, на что сам не способен? Скорее всего нет. Администратор гостиницы видела нового постояльца, но без картины. С ней не будет проблем. Таинственный человек, передавший ночью Ульвингу картину.
— Черт побери! Никто не завладеет картиной! — громко сказал полицейский, разворачивая сверток.
Мунк высказывался против того, чтобы его творения оседали в частных коллекциях, где их мог увидеть ограниченный круг любителей живописи. Приятно думать, что одна из самых значительных работ мастера спасена для потомков.
Хилла мало волновала стоимость произведений. Он не смог бы заниматься следственной работой, если бы неравнодушно относился к деньгам. Но оценочная стоимость в семьдесят миллионов долларов поражала даже его воображение. Дух захватывало от мысли, что «Крик» воспроизводили, копировали, фотографировали десятки, сотни тысяч раз.
Чарльз не понимал коллекционеров наподобие доктора Но, однако подумал о том, что на несколько минут сам стал единственным в мире обладателем признанного шедевра. Немногим людям такое выпадает.
— Боже мой! Получилось!
Не терпелось поделиться с кем-нибудь триумфом. «Музейщик» решил позвонить представителю Музея Гетти, чтобы рассказать об успешно проведенной операции и поблагодарить за помощь. Который час в Калифорнии? Полночь? Дома того не оказалось — Хилл оставил сообщение на автоответчик. А в Норвегии одиннадцать утра, самое время отметить успех. Каждому постояльцу гостиница презентовала бутылку вина, и детектив налил бокал. Какая гадость! В мини-баре обнаружил бутылочку скотча. Гораздо лучше. С бокалом в руке снова сел на стул против картины, и через несколько минут мысли вернулись к реальности.
Когда полиция окажется в номере, важно, чтобы картина оказалась в целости и сохранности. Сыщик завернул ее в ткань, положил на кровать рядом с фрагментами рамы, после чего позвонил Батлеру. Несколько минут назад босс говорил по телефону шепотом, сейчас без преувеличения кричал:
— Где Сид? Чарли, я не могу найти Сида!
— Господи! Что-то произошло! Возможно, случилась авария!
Сиду предстояло вернуться в Осло, в «Гранд-отель», а учитывая тот факт, что дорога Уокеру предстояла значительно более короткая, чем Ульвингу и Хиллу, давно должен был приехать.
Где Сид?
Вскоре стал известен ответ на этот вопрос. Сид вернулся в отель вместе с Йонсеном и Психопатом, как и планировалось. Так случилось, что норвежская полиция, которая должна была предупредить Батлера о возвращении агента Скотленд-Ярда, не заметила, как он входил в отель.
Все это время Уокер находился в гостиничном номере с двумя опасными преступниками, и никто об этом не знал.
Психопат, которого звали Гритдал, похоже, хотел произвести на телохранителя американца положительное впечатление и попытался завязать разговор. Завтра ему исполнится двадцать семь лет. Когда-нибудь он приедет в Англию. Почему бы им вместе не сходить на рыбалку? Сид подыгрывал, но разговор не складывался. Время шло, преступники начали нервничать. Агент достал из минибара спиртные напитки. С минуты на минуту должен позвонить Хилл, и тогда они получат деньги. Почему же звонка нет?
Вместо звонка раздался стук в дверь. Сид открыл — перед ним стояли двое в гражданском, непринужденно болтающие. Один из них держал его спортивную сумку с деньгами и стаканчик с кофе из автомата с булочкой, второй жевал гамбургер, запивая кока-колой.
Норвежские полицейские снова все перепутали! Коллеги думали, что Сид в номере один. Их план, который не был ни с кем согласован, заключался в следующем: когда появятся преступники, англичанин продемонстрирует им деньги, а в этот момент группа полицейских из укрытия в соседнем номере ворвется в комнату и арестует бандитов.
Полицейские вошли. Йонсен поднялся с кровати посмотреть, кто пришел. Гритдал же остался лежать. Стражи порядка с недоумением воззрились на незнакомых людей — и вдруг все поняли.
— Полиция! — воскликнул один из них.
Гритдал вскочил с кровати, рванул к дверям и сбил с ног одного из полицейских. Сумка с деньгами упала на пол, кофе разлился. На помощь упавшему коллеге пришел напарник, но Гритдал словно не замечал ударов. Противники катались по полу, словно борцы. Второй полицейский напоминал судью на ковре и в любой момент мог прийти на помощь.
Не долго думая Уокер схватил кожаный пиджак Йонсена и крикнул:
— Бежим!
Побежали по коридору к пожарному выходу, чтобы спуститься по лестнице. Уокер следовал вторым, но Йонсен был моложе, поэтому вскоре агент значительно отстал.
План сорвался, но могло быть и хуже, и не осталось возможностей влиять на ситуацию. Между стуком в дверь и дракой не прошло и минуты, но Сид блестяще выкрутился, заставив Йонсена бежать. Норвежские полицейские упали как снег на голову, но можно было не Беспокоиться — в отеле полицейские повсюду, и Йонсен будет задержан. В любом случае это лучше, чем остаться в номере и ввязаться в драку. Схватка легкой не вышла бы. Уокер — сильный противник, и трое полицейских могут справиться с двумя преступниками, однако Гритдал вряд ли сдался бы скоро, а Йонсен, как ни крути, чемпион по кикбоксингу. Правильнее бежать, что Сид и сделал. Однако норвежцы, наблюдавшие за отелем, упустили Йонсена. Уокер тем временем вернулся в номер. Гритдала арестовали и препроводили в участок, сумку с деньгами также увезли.
У Йонсена появилась прекрасная возможность все обдумать. Полиция шла по следам, подельники наверняка задержаны. Лучше явиться с повинной, решил он.
Не прошло и часа после побега из «Гранд-отеля», как Йонсен позвонил норвежскому детективу Лифу Лиеру. Они давно знали друг друга, и Йонсен доверял полицейскому.
— Нам надо поговорить.
Лиер согласился встретиться с Йонсеном и даже заплатить за такси.
В дверь номера Хилла в Осгорстранне громко постучали.
— Да? — спросил Хилл.
В ответ услышал фамилию и норвежское название полиции.
— Одну секунду, — пропыхтел детектив, отодвигая комод, но не сняв цепочку.
Чарльз увидел двоих мужчин в штатском. Один из них высокий и хмурый, другой невысокого роста с кудрявыми волосами. Оба показали удостоверения. Наконец тайный агент открыл дверь, приглашая мужчин войти.
«Полицейские или хорошо разыгранный спектакль», — подумал Хилл.
— Здравствуйте, меня зовут Крис Робертс.
Увидев на кровати большой голубой сверток, один из вошедших поинтересовался:
— Это?
— Да.
Пришлось в очередной раз распаковывать картину, чтобы показать полицейским. Затем триумфатор вновь завернул ее в простыню и отдал одному из вошедших мужчин, другому передал фрагменты рамы с названием и именем художника. Все вместе спустились вниз. Хилл попросил коллег дать ему несколько минут. Гостиница располагалась на скалистом берегу фьорда, и Чарльз вышел на пирс. Вспомнилась картина Мунка с тремя девушками на мосту, и решение прогуляться по пирсу в знак уважения к художнику, чья картина привела его в этот отдаленный городок, пришло само собой.
Один из норвежских полицейских внимательно наблюдал за человеком из Скотленд-Ярда. «Что делает этот чокнутый британец?» — пробормотал он. Хилл не услышал его — какое-то время смотрел на ровную гладь воды, потом триумфально поднял вверх кулак и стал танцевать.
