В отчаянии Юля оперлась рукой о стену. Прохладную и гладкую. Пламя оказалось близко, и Юля увидела, что на кафеле что-то написано.
Прочесть сразу все слово не представлялось возможным. «М» – рассмотрела Юля первую букву. Остальные тонули во мраке. Она переместила зажигалку. «О» – следовало дальше. Потом «Р».
Юля похолодела. Она уже все поняла. «Назовете все слово целиком или будете отгадывать по буквам?» – произнес кто-то у нее в голове голосом ведущего передачи «Поле чудес».
– Морг. Это слово – морг, – прошептала Юля.
«Она выиграла!» – радостно крикнул телеведущий, когда трепещущий огонек выхватил из темноты букву «Г». И рядом – криво нарисованную стрелку. Выиграла. Только никаких призов за этот выигрыш не полагалось.
Главный Юлин приз – это жизнь. А жизнь ее полностью зависит от того, выберется она из этого ада или нет.
Труба коридора неуклонно лезла вверх! – внезапно осенило ее. Значит, и двигаться надо в сторону подъема, в сторону морга.
Но силы были на исходе, Юля с трудом переставляла ноги. Щиколотка сильно опухла, тапочек стал отчаянно жать.
Где-то впереди скрипнула дверь. Юля резко остановилась. Прислушалась. Скрип повторился, словно разгулявшийся ветер, забавляясь, раскачивал створку.
Слуховые галлюцинации. Обезвоживание творит с организмом метаморфозы. Но нет, это была не галлюцинация. На этот раз раздался сильный стук, и холодный поток воздуха погасил пламя.
Значит, впереди выход на улицу! Спасение! Прикрыв зажигалку ладонью, Юля снова чиркнула колесиком. В который раз за этот бесконечный вечер? Огонек весело затрепетал. Юля поползла вперед и спустя вечность доползла до распашных дверей. Толкнула тяжеленные створки, и они на удивление легко открылись.
Юля проковыляла внутрь. На нее пахнуло смесью затхлости и еще чего-то очень специфического. Медицинского. Хлора? Формалина? Ну конечно, формалина. Это же морг.
Юля так устала, так измучилась, что ей даже не было страшно. Она обернулась и поднесла зажигалку к стене, примыкающей к двери. Так и есть, выключатель на месте. Ни на что не надеясь, Юля нажала на кнопку.
Флуоресцентная лампа заворчала, затрещала и вспыхнула ярким светом. И тут же принялась безостановочно мигать. Юля зажмурилась от нестерпимой рези в глазах. Под веки будто кто-то плеснул соляной кислоты. По щекам потекли обжигающие ядовитые слезы. Юля вытянула из-под дубленки угол шелковой блузки и прижала к пылающим глазам. Помогло. Боль отступила, зрение восстановилось. Моргнув несколько раз, Юля осмотрелась.
Просторное помещение полностью, включая пол и потолок, было выложено кафелем. Некогда белым, а ныне посеревшим, в затейливых узорах плесени и ржавых потеках. У одной из стен были грудой свалены покореженные металлические кушетки. Те самые. Прозекторские столы.
Напротив стояли широкие стеллажи-шкафы. Достаточно широкие для того, чтобы там могли уместиться... Страшно было подумать, что там могло уместиться. Богатое воображение оживилось и услужливо принялось подкидывать разнообразные, леденящие сердце картинки. Почему-то здесь, в этом перевалочном пункте между двумя мирами, легко верилось в существование привидений и призраков.
Казалось, что кафель на полу вот-вот вспучится и из образовавшейся дыры полезут...
– Прекрати! – одернула себя Юля. – Это все чушь! Такого не бывает!
Словно опровергая Юлины слова, раздался зловещий скрип. Лампа отчаянно замигала, потом захрипела, как в агонии, всхлипнула напоследок и умерла.
Стук! И поток холодного воздуха расшевелил короткий ежик волос. Юля окаменела. Она, будто наяву, увидела, как скрюченные, полуистлевшие пальцы тянутся к ее шее, и, закрыв лицо руками, заскулила.
И тут же все стихло. Лампа опять загорелась.
«Господи! Где же выход?» В помещении не наблюдалось никаких дверей.
Отдышавшись, Юля прохромала вперед и заглянула за шкафы-стеллажи. И засмеялась от облегчения. Окно! Высокое и узкое. Открывавшаяся внутрь створка слегка покачивалась от ветра.
Юля подошла вплотную и потянула покосившуюся от времени раму. Окно со скрипом распахнулось и тут же захлопнулось. Стук!
Боже, какой прекрасный звук! Стук – и ты на свободе. Юля снова потянула створку и на сей раз придержала локтем. Вдохнула глубоко свежего, морозного воздуха. Даже голова закружилась.
На подоконнике со стороны улицы лежала снежная шапка. Юля зачерпнула полную пригоршню. Тщательно протерла руки, потом лицо. Зачерпнула еще и сунула в рот. Она свободна! Жива и свободна!
Еще немного! Еще чуть-чуть! Последний бой – он трудный самый!
Но окно было чересчур узким, к тому же постоянно захлопывалось.
Нужен какой-то предмет, который можно засунуть в зазор между оконной рамой и проемом в стене. Юля огляделась в поисках подходящего по размеру предмета, но ничего не нашла. Сунула руку в карман, выудила пачку сигарет, примерила. Нет, слишком маленькая и хрупкая.
Тогда Юля вытащила Библию. Та подошла идеально, створка застыла, не шелохнувшись. «Прости», – прошептала Юля, погладила пальцами гладкую поверхность книжного переплета, прикоснулась губами к выбитому на обложке кресту.
– Прости, – еще раз сказала она, перекинула больную ногу через подоконник, подтянулась. И через секунду оказалась головой в сугробе.
Ей потребовалось еще несколько секунд, чтобы вынырнуть. В нос и рот набился снег, и теперь он уже не казался столь восхитительно вкусным. Уши тоже были полны снега, как и тапочки-шлепанцы. «Что толку, что я выбралась из одного ада и попала в другой? – с горечью подумала Юля, подняв воротник и плотнее запахиваясь в дубленку. – Как же холодно!»
Времени на то, чтобы жалеть себя, не было. Следовало как можно скорее убираться отсюда. В любой момент мог появиться охранник, или дворник, или еще кто-нибудь, кому Наталья Дроздовская платит большие деньги за верную службу. Юля огляделась. Из-за сильной метели видимость была ограничена.
К тому же, щипало глаза. Юля слизнула с губ растаявшую каплю, скатившуюся по щеке, и с удивлением обнаружила, что капля соленая. Э, да это же слеза!
Вокруг высились сосны, припорошенные снегом, чуть вдали, кутаясь в белой пелене, гнездились уютные коттеджи. Мягкий свет лился из окон, над черепичными крышами струился дым. Идиллия, как на рождественских открытках. В тех домах было тепло, там были люди. Они могли бы помочь Юле, накормить ее, обогреть, смазать бальзамом кровоточащие раны.
Но идти туда было нельзя. В одном из этих коттеджей жила Ангелина. Та самая, которая и втравила Юлю в эту невыносимую историю.
Ангелина подошла к ней на банкете по поводу очередной премьеры. Подошла и сказала, что ей понравилась Юлина игра. В спектакле у Юли был маленький эпизод. Но роль была выигрышная, и Юля знала, что отлично с ней справилась, даже гордилась своей работой. Поэтому она поверила и не почувствовала опасности, хотя обычно была очень осторожна с людьми. Порой даже чрезмерно осторожна. Жизнь научила.
Но в тот роковой августовский вечер Юлина интуиция крепко спала.
Ангелина оказалась практикующим психологом и предложила Юле свою помощь, если в ней имеется нужда.
Нужда имелась. Юлю раздирали внутренние противоречия, борьба между ними в тот момент достигла нешуточного накала, и Юля с радостью согласилась провести несколько сеансов.
Если бы она знала, если бы могла предположить, к чему это приведет!
Юля вздохнула и устремилась к высокому кирпичному забору. Вдруг там есть лаз?
Она качалась на качелях. Вверх-вниз, вверх-вниз...
Где-то рядом лилась вода. В воздухе витал приторный аромат роз. Ненавистный запах, предвестник чего-то нехорошего. Чего – она, как ни силилась, не могла вспомнить. Качаться уже надоело. Ее мутило, кружилась голова. Но она почему-то не могла остановиться. Тело не слушалось. Оно вообще было какое-то странное. Неповоротливое, тяжелое, существовавшее само по себе, отдельно от нее, Кати.
Глаза тоже не хотели открываться, словно кто-то зашил веки суровой ниткой.
К тому же страшно хотелось пить. Катя сглотнула колючий комок, и сознание вернулось. Реальность обрушилась, как поток раскаленной лавы.
Паника захлестнула ее. Она попыталась встать на ноги, дернулась, запястья пронзила резкая боль, и она сползла обратно.
Катя с трудом разлепила веки. Никаких качелей не было.
Она полусидела в широком, неровной формы, каменном колодце. Выложенное гладкими булыжниками дно уступами спускалось вниз. Из круглого отверстия на противоположной стене тонкой струйкой стекала вода и собиралась в нижней части колодца. Потолок был усеян угрожающе острыми сосульками. Сталактитами. Это пещера, что ли?
Руки! – вспомнила Катя. Что с руками? Она повернула голову и с ужасом увидела, что ее запястья привязаны толстой веревкой к торчащим из стены кольцам.
– Это сон, – хрипло выговорила Катя, борясь со страхом и отчаянием. – Этого не может быть.
