В той жизни, что прошла, как будто сон,
И больше никогда не повторится.
Вы были влюблены, он был влюблён,
И падали снежинки на ресницы...
...И падали под страшный возглас "Пли!"
Тела, тела... вокруг шумели ели,
И запах крови и сырой земли.
Любимый Ваш в двадцатом был расстрелян.
Кому-то - девять грамм, кому-то - крест,
А по ночам всё также снится милый...
Его в овраге том похоронили,
Вас - через двадцать лет на Пер-Лашез.
А ОТ МЕНЯ И ДО ТЕБЯ…
А от меня и до тебя –
Слова, как бусины, на нити...
Мой ангел с именем Хранитель,
И белая, в снегу, земля.
Свечи мерцающий огонь...
Иллюзия, что всё – как прежде.
Осколками своей надежды
Я режу до крови ладонь.
Ведь от тебя и до меня –
Слова, забытые вначале –
Те, что мы так и не сказали...
И тонкий лед небытия.
ПРИНЦЕССА С ГЛАЗАМИ ЛАНИ
"Как много в миру печали..."
Какой-то мудрец изрек.
Летают над морем чайки,
И лижет волна песок...
Пронзительно крикнет птица,
Защиплет туман глаза.
Принцесса любила принца.
И верила в чудеса.
Ждала его в мрачной башне
C высоким резным окном.
И день проходил вчерашний,
Чтоб завтрашним стать потом.
Принцесса с глазами лани,
И жемчугом в волосах.
И солнце играло в гранях
Витражных. И на часах,
Что меряли год за годом,
За веком там таял век...
В день ясный и в непогоду,
Когда шел над башней снег.
И день, как смола тягучий,
Полынью горчил опять.
А в общем, обычный случай,
Однажды устала ждать...
И тихо пройдя к балкону,
Она, не найдя ответ,
За чайками вдруг, вдогонку,
Взлетела в закатный свет...
И лишь на кусочке ткани
Из слов прочитали вязь
Принцессы с глазами лани:
"Прости, я не дождалась"
ОН УХОДИЛ НА ФРОНТ
Он уходил на фронт и с ней
Прощался в хаосе вокзала.
И молча девочка стояла,
Которой не было родней.
В горошек платье, поясок,
Приколотая к кофте брошка.
И думал он: "Еще б немножко
Побыть с ней вместе. Хоть часок".
Протяжно крикнул паровоз,
Качнувшись, тронулись вагоны.
И омут глаз ее зеленых
Дрожал от набежавших слез.
А сердце разрывала грусть,
Предчувствие большого лиха.
Но он, обняв, шепнул ей тихо:
"Не плачь, дуреха, я вернусь".
Мелькала насыпь, за окном
Тянулись голубые ели...
И как пронзительно хотелось,
Чтоб это оказалось сном.
Но дальше был не сон, а ад –
Траншеи и заградотряды,
Гул разрывавшихся снарядов
И стоны раненых солдат.
"Я лишь одной тобой живу..."
она в письме его читала.
...он не почувствовал удара,
Когда упал лицом в траву,
Что вдруг закрыла горизонт,
В ней таяли и дым, и звуки...
И нежною была, как руки
Любимой девочки его.
Тина
ПАРА СТРОК
Город сонный, слегка простуженный,
Потонул в полуночной мгле.
Тусклый свет от луны-жемчужины
Мягко стелется по земле.
За прозрачными занавесками –
Силуэты продрогших лип,
Объясняется ветер жестами:
От простуды совсем охрип.
Разыгрался, шалит, как маленький,
В ледяное стучит стекло.
Только я не боюсь ни капельки –
Мне от строчек твоих тепло.
Я окутана этой нежностью,
Палантином ажурных фраз.
С лёгким привкусом неизбежности
Кофе в чашке моей сейчас.
Мысли сами ложатся рифмами,
Остаётся лишь пара строк.
Может, будут чуть-чуть наивными,
Но ведь ты не бываешь строг.
Светлой музе за вдохновение
Наперёд оплачу счета.
Лишь продлилось бы наваждение,
Лишь бы ты продолжал читать...
ПОЧТИ НЕ СТРАШНО
Эх, братишка... у нас тут пекло, и опять зарядили грозы.
Воздух сплошь из песка и пепла, лагерь сонный, как под наркозом.
Передышка вторые сутки, тишина просочилась в вены,
Ожиданием давит жутким, ненавистное тянет время.
Чтобы попросту не свихнуться, пофигистом стал, бесшабашным,
Словно кровь заменили ртутью. И не страшно... почти не страшно...
Лишь ночами, бывает, ною, – тихо, чтобы никто не слышал.
Вспоминаю в саду левкои, голубей на окрестных крышах.
А сегодня припомнил, братик, тот далёкий июльский вечер:
Мать – красивая, в летнем платье, ты забрался к отцу на плечи,
Мы бредём полосой прибоя, и в закатном усталом солнце
Счастье – тёплое и простое – словно волны о берег, бьётся.
И как будто не с нами было – кадр из фильма, картина маслом.
А реальность – в окопе стылом и закате кроваво-красном.
Вот вернусь, и поедем к морю. Верь мне, слышишь, ведь я же старше –
Мы сильнее смертей и горя. И не страшно... почти не страшно...
НОЧЬ
Багряным вспыхнула закатом
И тьмой укрыла всё вокруг.
Такая робкая когда-то,
Вошла, как старый добрый друг.
Сейчас тиха и безмятежна,
Но вскоре ласковой рукой
В круговороте страсти нежной
Двоих утопит с головой.
Искрясь рубинами в бокалах,
Дрожа в мерцании свечей,
Срывая с губ припухших алых
Слова, что нету горячей,
Взовьётся – дерзкая, шальная,
Дразня изысканной игрой
До исступления, до края,
Всё увлекая за собой.
И разольётся негой сладкой...
Вдохнув дымок от сигарет,
В окошко выскользнет украдкой,
Пока не занялся рассвет.
Лишь обернётся на мгновенье,
Чтоб в нежном сумраке теней
Запечатлеть своё творенье
На чёрном шёлке простыней.
АПРЕЛЬСКОЕ БРЕДОВОЕ
Сонный апрель. Не звенит и не греет.
В мыслях и чувствах сплошной кавардак.
Счастье своё пристегну к батарее,
Ключ от замка зашвырну на чердак.
Вынесу с мусором боль и разлуку,
В форточку выгоню дым от обид,
Ревность спалю под горячую руку,
Буду смотреть, как прикольно горит.
Неба хочу, чтоб светлее и выше,
Свежих ветров, щебетания птиц,
И аромат зацветающей вишни,
И полыхающих алых зарниц...
Чайник кипит, в третий раз подогретый,
Больно плечом задеваю косяк.
