- И кто будет смотреть на ваши старты ГТО? Только те, кто в них участвовал, чтобы ткнуть пальцем в экран и заорать: 'Во гляди, а это я!'...
- Товарищ Губернский, не забывайтесь. Мы с вами не на завалинке обсуждаем, как у соседской Маньки с половой жизнью дела обстоят, а решаем, что из всего этого, - он снова потряс в воздухе папкой, - может быть реально воплощено на отечественном телевидении.
- Судя по вашим словам, ничего, - я не выдержал и тоже вскочил. - И то вам не так, и это не этак. Я вам предлагаю реальные проекты, которые наш телезритель будет смотреть, не отрываясь, вместо того, чтобы засыпать на набивших оскомину выступлениях Брежнева, Суслова и прочих...
Опа, а вот тут я, кажется, малость переборщил. Глядя, как цвет лица Лапина перетекает из малинового в белый и обратно, а глаза вылезают из орбит, я понял, что сейчас что-то будет.
- Вон! - сорвался чиновник на фальцет. - Вон из моего кабинета, и чтобы ноги твоей здесь больше не было, негодяй!
Вместе с гневными воплями из его рта вылетали слюни, я невольно отстранился, чтобы не запачкаться. При этом я сам моментально успокоился, наблюдая происходящее как бы со стороны. Председатель Гостелерадио орал минут пять, в течение которых я просто стоял и с отсутствующим видом смотрел то на него, то в большое окно, за стеклом которого бушевала июльская жара. А у Лапина и вентилятора нет, и форточка закрыта. Неудивительно, что в кабинете не продохнуть. Как только его хозяин умудряется тут выживать, не снимая пиджака и галстука?
- Может, водички? - во время секундной паузы участливо предложил я, кивая на графин.
Лапин схватил стеклянную емкость, плеснул воды в стакан, выпил залпом и, немного сбавив тон, продолжил обличительную речь:
- Я этого так не оставлю! Ишь ты, написал книжонку, выпустил пяток песенок, и думает, что ему теперь все дозволено. Не-е-ет, дорогой товарищ Губернский, и на вас найдется управа. Шиш вам, а не 'Песня года'!
Одним словом, диалога не получилось. Покидая 'гостеприимного' Сергея Георгиевича, который во время своего проникновенного монолога обращался ко мне то на 'ты', то снова на 'вы', и минуя приемную с превратившейся в соляной столб секретаршей, я думал, что Лапина нужно менять. С таким подходом к работе наше телевидение по-прежнему будет напоминать живой труп. Кстати, когда собирался к председателю Гостелерадио, думал о том, что у него единственная дочь погибнет в 1979-м, причем погибнет глупо. Насколько я помню из прочитанного когда-то в интернете, она с коляской, в которой был маленький ребенок, вызвала лифт, а когда двери лифта открылись, стала спиной туда заходить, таща за собой коляску. Но, несмотря на открытые двери, лифта там не оказалось, молодая женщина упала в шахту лифта и погибла. А коляска осталась на лестничной площадке.
Ладно, как-нибудь найду способ предупредить. Подметное письмо подброшу, например, а если подумает, что это чья-то злая шутка - ему же хуже.
А что касается телевидения, то Машеров в случае чего обещал помочь пробить кое-какие проекты на своем республиканском телевидении. Теперь только на него и надежда. При следующей личной встрече - по телефону такие вещи не говорятся - попрошу применить все рычаги, чтобы убрать этого ретрограда с поста председателя Гостелерадио СССР. Здесь нужен человек новой формации. Кто-то вроде Листьева, что ли... Или себя порекомендовать? Ага, блин, я ведь даже не кандидат в члены КПСС, меня к Гостелерадио на пушечный выстрел не подпустят. И кстати, моя Валя что-то засиделась в кандидатах, пора бы ей уже и членский билет получать. Правда, работай она по-прежнему в пензенском 'Плодовощторге' - с этим, думаю, вопросов бы не возникло. Хотя ведь могут, в принципе, прислать положительную рекомендацию. Только потом при собеседовании могут появиться вопросы, вроде того, почему бы до сих пор не устроили ребенка в ясли и не нашли себе работу? Там уволились, тут нигде не устроились, а безработных в Советском Союзе быть не может принципиально. Да и партийные организации, если уж на то пошло, состоят при разного рода учреждениях, будь то сталелитейный завод или фабрика по выпуску резинотехнических изделий.
* * *
Первый заместитель Председателя КГБ СССР Семен Кузьмич Цвигун положил на стол только что прочитанную бумагу, помеченную директивой своего непосредственного руководителя: 'Цвигуну, разобраться и доложить'. Это было письмо на имя Андропова от Председателя Гостелерадио СССР Сергея Георгиевича Лапина. Гневное письмо, требующее немедленных действий в отношении некоего Сергея Губернского, под личиной второсортного писателя и композитора вынашивающего планы по дискредитации первых лиц Советского государства. В письме было подробно изложено содержание встречи Лапина и Губернского в кабинете первого, в ходе которой 'второсортный писатель' якобы напрямую оскорбил генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева и министра иностранных дел СССР Андрея Андреевича Громыко.
Однако... Вот ведь, не было печали. В дальний ящик письмо не засунешь. Зная настойчивость Председателя Гостелерадио, Цвигун не сомневался, что тот будет прыгать козликом, пока виновный, по его мнению, не получит сполна. Иначе, чего доброго, нажалуется напрямую Брежневу. Мол, написал письмо Андропову, а тот ни ухом, ни рылом. Тогда и шефу влетит по первое число, и ему, само собой. Поэтому придется что-то предпринимать.
Вот ведь не сидится спокойно этому пришельцу из будущего, заноза у него, что ли в одном месте?! Два года в этом времени ошивается, а уже едва ли не в каждой бочке затычка. С чужими книгами и песнями вон как поднялся, сценарии кропает один за другим, теперь вот на телевидение пролез. Ну ладно, проинформировал Машерова о политическом и экономическом положении страны в последние годы, можно бы вроде и успокоиться. Теперь за тебя умные головы будут думать, как спасать Советский Союз. Так нет, неймется человеку.
А может быть... Цвигун даже поерзал на месте от неожиданно пришедшей в голову мысли, и потянулся к пачке 'Беломорканала'. Как он раньше не додумался до такого! Ведь этот Губернский вполне мог быть заслан из будущего врагами СССР с целью подрыва существующего строя. А почему нет? Сейчас внесет смуту (вернее уже внес), и доверившиеся ему партийные деятели на радость всяким ЦРУ и МИ-6 устроят переворот. Но с другой стороны, и не верить словам Губернского нет повода, потому что он во многом прав. В Союзе наступает стагнация экономического роста, уже на высших уровнях власти процветают кумовство и взяточничество, и сам Цвигун это прекрасно видел и знал. Но что он мог сделать один, когда его непосредственный руководитель за такую инициативу мог и всыпать по первое число?! А вот по-хорошему именно такого толчка в виде появления пришельца из будущего им и не хватало.
С тяжелым вздохом Семен Кузьмич поднял трубку:
- Вася, будь добр, запиши... Сергей Андреевич Губернский, слышал про такого? Ну да, 'Марсианин', 'Крейсера'... И эта песня тоже... Так вот, найди его, пожалуйста, и пригласи ко мне на личную беседу. На послезавтра, на 11 часов. Можешь напрячь своих орлов, а то без дела скоро жирком обрастать начнут. Что значит 'может быть, он не в столице'? Тебе приказ дали - вот и выполняй. За почти двое суток человека можно с Дальнего Востока доставить. Летайте, как говорится, самолетами 'Аэрофлота'. Ну все, давай, Вася, действуй.
Порученец не подвел, в назначенное время Губернский сидел перед ним. Немного бледный, но в целом держался неплохо. Цвигун помнил времена, когда сидевшие напротив него люди писались под себя от страха, хотя никогда не позволял себе какого-то рукоприкладства в отношении подозреваемых. Просто слишком уж свежи были в памяти методы некоторых работников НКВД, да еще и людская молва много чего преувеличивала. Хотя как преувеличивала... По молодости Семен Кузьмич не раз был свидетелем самых настоящих пыток, правда, сам старался от всего этого как-то дистанцироваться. Ему, как бывшему педагогу, претили столь грязные методы, пусть и в отношении врагов народа, мечтавших развалить с таким трудом поднимаемое из разрухи государство. Знал, что за глаза коллеги называют его 'чистюля', но не мог переступить через какие-то моральные принципы.
- Как же это вы так, Сергей Андреевич? - откинувшись на спинку кресла и сцепив на животе пальцы рук, со скорбящим видом начал Цвигун. - Пришли на деловую беседу к товарищу Лапину, а устроили перепалку, да еще и с оскорблениями первых лиц страны.
- А, вон вы о чем... Ну я так, собственно говоря, и подумал. Да, перепалка имела место быть, но оскорблений в отношении, как вы говорите, первых лиц страны я не допускал.
Хорошо держится, стервец, нервничает, но в глазах страха нет. А ведь не знает наверняка, что я работаю теперь в команде Машерова, Петр Миронович говорил, что на эти темы он с Губернским не общается. Информация, мол, получена, а дальше мы сами, вы же, Сергей Андреевич, занимайтесь искусством.
