— Ну, каковы успехи? — помешивая позолоченной ложечкой кофе в маленькой чашке, мужчина шагнул в комнату и удивлённо посмотрел на сына, потом перевёл взгляд на Анну, — Я что-то не понимаю цели вашего занятия. У вас, кажется, урок английского языка?..
Евгений Максимович был в домашнем коротком халате, из-под которого выглядывали пижамные брюки, и Анна слегка смутилась от его вида. В домашней обстановке Казаков выглядел уже не так неприступно, в его взгляде сквозило что-то живое, человеческое — именно то, чего не смогла разглядеть Анна в их прошлые встречи.
Видимо, и Максим не ожидал, что отец зайдёт к нему в комнату в самом начале урока. Анна заметила на его лице едва заметную тень смущения и недовольства одновременно.
— А-а-а… — на ходу придумывая объяснение тому, что он сидит не за учебным, а за компьютерным столом, он замялся. — Это я…
— Я попросила Максима набить текст на английском языке, — Анна подняла глаза на Евгения Максимовича. — сейчас он выключит игру и будет писать под мою диктовку. Это элемент программы обучения — ребёнок привыкает работать на компьютере, одновременно изучая иностранный язык.
— Ах, вот как… — Казаков-старший удовлетворённо чуть склонил голову вбок. — Вы владеете компьютером?
— Относительно… — на самом деле компьютером Анна не владела, поэтому ответ дала уклончивый и решила увести разговор в другое русло. — Максим очень способный ученик, и, тем более, умеет пользоваться компьютером. Так что с ним никаких проблем…
— Ну, вот видишь… — отец как-то тяжело и неторопливо положил пухлую ладонь на голову сына и усмехнулся, — Тебя похвалили.
Анна так и не поняла, чего было больше в его словах — снисходительности или иронии. Решив никоим образом не выдавать своих истинных эмоций, она нарочно взяла учебник, как бы приготовившись к диктанту.
— Я всегда хвалю его, как ученика, — делая вид, что выбирает текст, Анна водила глазами по строчкам, — тем более, что способность к иностранным языкам у него есть.
— Так что же вы тогда конфликтовали? — Казаков посмотрел на неё снова высокомерно, как бы говоря всем своим видом, что он не забыл об оскорблении, нанесённом дерзкой учительницей его отпрыску.
— Суть нашего конфликта была, отнюдь, не в успеваемости… — Анна внезапно запнулась, решив, что не стоит вновь поднимать эту тему и, через силу улыбнувшись, перевела взгляд на Максима, — Тем более, что мы больше не конфликтуем… Правда, Максим?
…Анна физически ощутила, как внутри неё разливается неприятная, почти болезненная волна презрения к самой себе… Она едва смогла удержать улыбку, ей казалось, что мышцы лица отказываются подчиняться импульсам мозга… Внезапно заныли щёки — так, как будто она насильно улыбалась уже много времени, возможно, несколько часов подряд… Наверное, это напряжение почувствовал и её ученик, потому что, взглянув Анне в глаза, парень на мгновение изменился в лице. Это были доли секунды, но ей показалось, что она заметила что-то, похожее на благодарность… Усмехнувшись про себя, она тут же отмела эту мысль.
Какой благодарности можно ждать от этих людей?.. Они — новые хозяева этой новой жизни, в которой нет места чести, достоинству, благородству… А она… она — всего лишь вспомогательная единица, деталь механизма, при помощи которого происходит их восхождение на ещё более высокую ступень социальной лестницы… И, если эта деталь откажется работать, её тут же безжалостно заменят на другую. Поэтому всё, что ей остаётся — доказывать, что она не подлежит замене… Доказывать и улыбаться… улыбаться и корчиться в душе от невыносимой ломки…
— Правда, — кивнув ей в ответ, парень перевёл взгляд на отца. Анна не ожидала услышать то, что он произнёс в следующий момент. — Пап, а ты знаешь, что Анна Сергеевна — самая красивая учительница в нашем лицее…
— Максим… — неожиданно залившись ярким румянцем, Аня укоризненно посмотрела на своего ученика — тот не уставал преподносить сюрприз за сюрпризом, при чём, было заметно, что сегодня он находится в каком-то непонятном напряжении, как будто выжидает удобного момента, чтобы воплотить в жизнь какой-то, им же придуманный, сценарий. Она поняла это сразу, как только перешагнула сегодня порог этой квартиры.
— А что я такого сказал? — Максим непонимающе пожал плечами и сделал невинное лицо, — Разве я сказал неправду?
— Я думаю, что обсуждать мою внешность совершенно неуместно, — смущение сменилось справедливым гневом, — и поэтому я в присутствии твоего папы прошу больше эту тему не поднимать.
— В данном случае я согласен с… — Казаков нахмурился, как бы вспоминая имя, — с-с-с… э-э-э…
— Анна Сергеевна… — Анна решила ему помочь.
— С Анной Сергеевной… — мужчина медленно кивнул и, развернувшись, направился к двери.
— Пап, ну, подожди… — Максим неожиданно громко окликнул отца, — Подожди… объясни мне тогда…
— Что я должен объяснить?.. — тот нехотя повернул голову.
— Объясни, пожалуйста, что я сказал плохого?
— Максим, перестань… — на лице Евгения Максимовича появилось страдальческое выражение, будто подобные выходки сына ему не в диковинку и порядком поднадоели.
— Нет, ну, подожди… — сын, напротив, проявлял завидное упрямство, не желая прерывать разговор, — Объясни мне тогда… Разве сказать красивой женщине о том, что она красивая — это плохо?!
— Наверное, мне пора, — Анна стремительно встала из-за стола и с нескрываемым достоинством посмотрела сначала на старшего, потом на младшего Казакова. — Максим, текст переведёшь в тетрадь, а в следующий раз я проверю… хотя, можешь принести перевод завтра в школу.
— Ну, что ты тут устроил?! — остановив её жестом, Евгений Максимович сердито сверкнул глазами на отпрыска, — К чему сегодня этот балаган?!
— Я просто хочу понять!.. — Максим говорил дерзко, повысив тон, — Почему одним женщинам можно говорить, что они красивые, а другим — нет?!
— Кого ты имеешь в виду? — неожиданно побагровев, Казаков проговорил это тяжело, как будто заранее зная ответ.
— Твою Стеллу! — парень выбросил руку в сторону двери, — ты же говоришь ей, что она красивая?! А почему я не могу сказать это своей учительнице?!
— Именно потому, что она учительница! — не справившись с собой, Евгений Максимович перешёл на крик.
— А что, учительница — не женщина?! Она не может быть красивой?!
…Анна совершенно не знала, что ей делать. Ещё минуту назад она была готова немедленно покинуть квартиру Казаковых, но, увидев, что Максима буквально бьёт истерика, не смогла уйти, и сейчас беспомощно наблюдала отвратительную сцену между отцом и сыном… сцену, невольной причиной которой стала она сама.
— Что здесь происходит?! — внезапно появившаяся на пороге молодая женщина, жена Евгения, недовольно обвела взглядом всех присутствующих, — Женя, между прочим, я тебя жду!
— Сейчас, Стеллочка… — увидев жену, Казаков заговорил неожиданно мягко и как-то извинительно, — Мы тут немножко… э-э-э… поспорили…
— Поспорили?! — женщина нахмурила брови, — Так громко?! О чём?!
— О женской красоте, — Максим вызывающе смотрел на мачеху.
— О чём?! — так как будто не поняла ответа и нахмурилась ещё больше.
— Я сказал, что Анна Сергеевна очень красивая, — сверля глазами мачеху, парень чуть прищурился, — ведь она, правда, красивая?..
Подхватив свою сумку, Анна почти бегом направилась в коридор. Участвовать в назревающих семейных "разборках" никак не входило в её планы. Всю дорогу домой она вспоминала неожиданный приступ истерики у своего ученика, размышляя, что послужило его причиной — нежелание Максима заниматься дома или его неприязнь к мачехе.
На следующий день, после уроков, она встретила его в коридоре и попросила зайти в её кабинет.
— Зачем вчера ты это сделал? — она смотрела на парня без напускной строгости, абсолютно спокойно.
— О чём вы, Анна Сергеевна? — тот насмешливо улыбнулся уголком рта.
— Ты нарочно спровоцировал скандал. Зачем?
— Вам не понравилось то, что я сказал?!
— Мне не понравилось то, что ты сказал, — чувствуя, как спокойствие уступает место раздражению, Анна внутренне собралась, чтобы не выдать своего состояния. — И давай договоримся так. Я понимаю, что тебе не хочется заниматься со мной дополнительно. Но я раскрою тебе одну тайну… Я тоже делаю это без удовольствия. Поэтому давай как-то терпеть друг друга… У нас с тобой запланировано десять занятий, три из них уже позади… Осталось всего семь… не так уж и много. А, если ты рассчитываешь, что я разозлюсь и не буду с тобой заниматься, то я тебя огорчу. Я всегда выполняю свои обещания. Так что, жди меня в среду.
