Ехать на Север они не хотели. Зачем? Они и здесь всё имели, правда, не своё, а государственное, но уже в своём кармане. Вот только обнародовать это «всё» побаивались: загребут, а то и к стенке поставят за особо крупные хищения.
Бессребреники, попавшие «туда», по доносу своих ближайших друзей, за украденную курицу или невпопад сказанное слово, и выпущенные «оттуда», приобретали статус «политических». Какие там политические! Они сами, оправдываясь, продолжали кричать, что взяли их ни за что и по доносу. Но тюремные университеты в принудительном порядке они прошли. Воровать по мелочам «политические» остерегались, да и всё, что плохо лежало, уже было в карманах новых хозяев – «порядных» людей. Но, раз «политические», то должны быть при власти. Ещё «там» они поняли, что власть это всё! Так что все дружно ждали, когда власть переменится в их интересах. Они чувствовали «нутром», что перемены не за горами. Ещё В.И. Ленин говорил, что революция это ерунда – главное наличие ситуации, а если ситуация есть, то любую революцию: красную, белую, оранжевую, розовую – да какую угодно можно делать, были бы деньги.
В.И. Ленин мужиком был умным и кто знает, каким боком повернулась бы Советская власть, если бы он прожил дольше. Действующая власть, главному вождю красной революции ставила памятники заслужено. Его труды, и заветы долдонились повсеместно. Однако в смысл тонкостей разумных идей никто не вникал и не стремился глубоко внедрить их в практику жизни. Зачем? – у них власть, деньги, женщины и народное почитание похлеще, чем у богов.
Со скуки они устраивали разные битвы: за урожай, за культуру, за науку. Организовывали походы села в город, а город посылали в село. Более того, с участием населения всей страны, они провели турнир под общим призывом «Пьянству бой!». Они постоянно, насмерть дрались между собой, а за общей ситуацией в этой стране, вопреки учению своих же вождей, не следили.
А вот США следили. Они понимали, что в открытой горячей войне им не победить. Наоборот, СССР, как Феникс, может стать ещё сильнее, тогда им совсем «кранты». Ситуация складывалась такова, что и денег своих тратить много не нужно. Денежки, лежащие мёртвым грузом в карманах недалёких Союзовских «порядных» людей, как раз то, что нужно. В результате этих безуспешных походов и битв армия пьяниц и бомжей у них уже появилась. Поделимся с ними СПИДом и наркотиками – и вперёд за демократией! Новые «политические» у них друг другу глотки перегрызут. Их главных вождей мы купим, недостающих и вождей, вышедших в тираж, будем поставлять из собственных запасников. Без вождей эта страна существовать не может.
- А закон?
- Какой закон! Во-первых, под вождей законы они будут менять каждый год. Во-вторых, вот у нас: законы есть, но кто их соблюдает?
- А Армия, настоящая Армия, неужели будет молча смотреть на все эти безобразия?
- Да, Армия и Флот – это аргумент весомый…. Нужно всяческими договорами и соглашениями спутать их по рукам и ногам. В управление Главкомами посадить их доморощенных «героев» мирного времени. Все они будут ждать указаний сверху, которые так и не поступят.
- Так, но есть ещё боевые генералы Афганистана! Эти-то что-нибудь могут?
- Ничего они не могут: кто в плену, кто изранен, если не телом, так душой, а кто, по утверждению «правящих», воевал совсем не так. Да и осталось их «пшик» - раз, два и нет.
- Есть же ещё Ракетные Подводные Крейсера Стратегического Назначения и Стратегические войска! Они несут боевую службу!?
- Ну и пусть «несут». Они сами до сих пор не знают, что они «несут»: ходят они в какие-то походы то ли боевые, то ли просто так, «до ветру». У них истинных работников этой суровой Холодной войны не замечают и не ценят. Вот этих, не дай бог раздразнить! Именно из них могли бы, вырасти настоящие полководцы и флотоводцы. Но это возможно во время войны горячей. А пока они, фактически бесправные, верные присяге, эту непризнанную боевую службу будут нести до последней возможности и уйдут на пенсию никому не нужные.
В который раз такие картинки, как наяву, прокручивались в голове Антона, пока он за рулём автомобиля, возвращаясь из отпуска, преодолевал безлюдные затяжные пролёты Мурманской дороги. В Мурманском пассажирском порту военный комендант обрадовался Антону, как куму или свату.
- Вас «отлавливают» по всем вокзалам и аэропортам Союза. Свяжитесь со своим командованием, - сказал он и начал названивать по телефону в Гремиху.
- Ты куда пропал? – услышал он голос дяди Саши.
- Никуда я не пропадал. На своём автомобиле, не спеша, приехал в Мурманск. В запасе у меня ещё пять суток отпуска, надеялся порыбачить в Гремихе, - спокойно доложил Липовецкий.
- Твой корабль в Северодвинске был на модернизации ракетного комплекса. Командир экипажа, принявший «железо», болен и будет ещё долго лежать в госпитале. «Пароход» нужно перегнать из Северодвинска в Гремиху. Тебе и «карты в руки» - всё равно корабль твой и твоему экипажу его принимать. Ладно, приезжай в Гремиху. Тут я тебе всё объясню, - сказал дядя Саша и положил телефонную трубку.
Вся эта «тревога» оказалась ложной. У нас не только на Флоте, но и в стране, при плановом хозяйстве всегда как-то «недобдят» или «перебдят». В итоге Антон догулял свой отпуск. К этому времени собрался весь его экипаж. На рейсовом теплоходе он добрался в Архангельск, а оттуда в Северодвинск на свою «Ладушку».
- Здравствуй «Ладушка», здравствуй милая! – прошептал Антон, ступая по трапу на палубу притихшего крейсера. Корабль готовился к отплытию и, признав своего настоящего хозяина, как преданная собака, радостно повизгивал проворачиваемой сиреной.
Из Белого моря они бежали домой весело и ходко. Прибыв в Гремиху, отшвартовались быстро. На пирсе корабль ждал, выстроившийся свой родной экипаж. Лодка «своих» признала, ей-ей признала! Она от радости вильнула хвостом – вертикальным рулём, крутанула проворачиваемыми турбинами, и затихла.
Экипажу особо «раскачиваться» времени не было. Впереди была очередная боевая служба – прямо в первых числах января. Но до этого «ой-йо-йой» – сколько дел нужно было сделать: загрузить все запасы, оружие, сменить фильтры, проверить физические поля, выверить маневренные элементы, произвести торпедные стрельбы и многое – многое другое.
Конечно, при приёмке корабля было обнаружено, что чего-то не хватает, что-то сломано или плохо ухожено, но в целом, попав в надёжные руки, лодка переставала быть «железом» и становилась вновь любимым и гордым кораблём.
Всё бы ничего, но с корабля уходили на берег самые надёжные и, испытанные в походах, офицеры. Экипаж проводил своего замполита, старпома, командира БЧ-5, командира первого дивизиона и начальника РТС. Журавский назначался командиром РПК СН, Белорусов – инструктором политотдела флотилии, Пархоменко – в техническое управление флота, Безносиков – командиром БЧ-5 на подводную лодку, а Попович на берег в военпредство. Липовецкий загрустил. Впору было запить «горькую», но душа водку не принимала. Новым старпомом был назначен Щеглов В.А., вторым старшим помощником прикомандировывался Юра Голенков.
Щеглова Антон знал давно. Особых претензий к нему и иллюзий о перспективах и надёжности этого офицера у него не возникало. В меру старательный, но постоянно себе на уме, играющий роль «рубахи парня», этот человек в сложной обстановке мог предать и себя и окружающих людей. С «такого» командир не получится – он сам не желает им стать. При первой возможности, получив воинское звание «капитан 1 ранга», он с плавсостава уйдёт. Что ж: каждому своё!
Голенков Юра – если честно, то таких умных, знающих и добросовестных офицеров теперь не делают. На него Антон мог положиться во всём. Командиром он будет - тем честным работягой, на которых Флот держится.
Замполитом был назначен А. Зоткин – маленький росточком, умненький и покладистый офицер. Он старался изо всех сил занять место Белорусова. Как замполит он его занял по заслугам, однако Белорусов для Антона был не только замом. Такого друга, с которым они вместе делали экипаж, с которым столько пережито, заменить трудно, практически невозможно. Антон чувствовал себя виноватым, не в состоянии ответить тем же на дружеские потуги этого хорошего офицера - своего нового замполита.
Командира электромеханической боевой части Пырлика В. Назначили на экипаж, не спрашивая согласия Липовецкого. У него из своих офицеров любой командир дивизиона мог занять это место. Но протекционизм и переброска левого фланга на правый были любимым занятием кадровиков и их начальников. Антон это знал, да и парень, по отзывам служил довольно не плохо на РПК СН своей же дивизии.
- Сработаемся, - решил командир и бурю в стакане воды подымать не стал.
Первую «плюху» новый командир БЧ-5 выдал при швартовке и подходе «Ладушки» к плавпирсу. Вместо «полный назад» он дал ход «полный вперёд». Неизвестно, чем бы это всё кончилось. Ситуация была такой же, как у Лимова. Правда, вместо «Амги» у другого смежного причала стояла подводная лодка. Да и на мостике швартующегося корабля стоял не Лимов, а Липовецкий. Он не только выслушивал исполнительные доклады, но и смотрел за корму, убеждаясь, как работают винты. Увидев непорядок, он остановил турбины и скомандовал «обе турбины реверс!». Сдерживая инерцию хода вперёд, лодка задрожала и как вкопанная, подойдя к плавпирсу, остановилась.
