— Есть не могу, спать не могу, — признаюсь я.
— Знаешь, эта Селия, пожалуй, худшая из всех, с кем ты имела дело.
— Они все гадкие. Но она хуже всех.
— Правда? Помнишь, как мисс Уолтер заставила тебя платить за разбитый хрустальный бокал? Ты десять долларов выложила? А потом узнала, что в «Картере» точно такие же стоят по три доллара за штуку?
— Угу.
— А помнишь мистера Чарли, он вечно обзывал тебя черномазой, думал, что это смешно? А его женушку, что заставляла тебя обедать на улице, даже в середине января? Даже когда снег шел?
— Мороз по коже, едва подумаю об этом.
— А эта… — Эйбилин хихикает, — эта мисс Роберта? Как она пробовала на тебе новую краску для волос? — Эйбилин смахивает слезы. — Боже правый, никогда не видела черную женщину с голубыми волосами. Лерой сказал, что ты похожа на нищего инопланетянина.
— Ничего смешного. У меня ушло три недели и двадцать пять долларов, чтоб вернуть свой черный цвет.
Эйбилин трясется, задыхаясь от смеха. С трудом переведя дух, отхлебывает кофе.
— А мисс Селия? — продолжает она. — Как она с тобой обращается? Сколько платит за то, чтоб мириться с угрозой разоблачения перед мистером Джонни и за кулинарные уроки? Должно быть, меньше, чем прочие.
— Ты же знаешь, она платит вдвойне.
— О, верно. Ну тогда тебе приходится бесконечно убирать за толпами ее подружек, что постоянно болтаются в доме.
Я молча смотрю на Эйбилин.
— А десять ее детишек. — Эйбилин прижимает платочек к губам, пряча улыбку. — С ума можно сойти от их воплей и беспорядка, который они устраивают в этом огромном старом доме.
— Ладно, я поняла намек, Эйбилин.
Эйбилин, ласково улыбнувшись, похлопывает меня по руке:
— Прости, дорогая. Но ты моя лучшая подруга. Пожалуй, у тебя не самая плохая хозяйка. Ну и что с того, что она любит пропустить рюмочку-другую? Ступай, поговори с ней в понедельник.
— Думаешь, она примет меня обратно? После всего, что я наговорила?
— Никто больше не согласится у нее работать. И она это понимает.
— Да уж… Она, конечно, бестолковая, — вздыхаю я, — но не совсем безмозглая.
Возвращаюсь домой. Я не стала рассказывать Лерою, что меня тревожит, но думаю об этом весь день, все выходные. Меня увольняли столько раз, что пальцев на руках не хватит пересчитать. Господи, сделай так, чтобы в понедельник я смогла вернуться на эту работу.
Всю дорогу я репетирую. «Я понимаю, что наговорила лишнего…» Вхожу в кухню. «И понимаю, что перешла все границы…» Кладу сумку на стул. Теперь самое трудное. «И прошу прощения».
Слышу шаги мисс Селии и тут же беру себя в руки. Не знаю, чего ожидать — она разозлится, или будет холодна, или просто равнодушно уволит меня еще раз? Знаю лишь, что должна заговорить первой.
— Доброе утро, — начинаю я.
Мисс Селия в ночном халате. Непричесанная, не говоря уж о косметике.
— Мисс Селия, я должна… сказать вам кое-что…
Внезапно она стонет, прижимает ладонь к животу.
— Вам… плохо?
— Да. — Она кладет на тарелку крекер и ломтик ветчины, потом убирает ветчину.
— Мисс Селия, я хочу, чтоб вы знали…
Но она, не слушая меня, разворачивается и молча уходит.
Похоже, у меня настоящая проблема. Но все равно принимаюсь за обычную свою работу. Наверное, я ненормальная, раз делаю вид, будто место еще мое. Может, она мне за сегодняшний день и не заплатит. После ланча включаю «Как вращается мир» и начинаю гладить. Обычно мисс Селия смотрит вместе со мной, но не сегодня. Передача заканчивается. Я еще некоторое время жду, не появится ли она в кухне, но мисс Селия не пожелала прийти даже на кулинарный урок. Двери в спальню закрыты, но к двум часам дня не могу придумать себе другого занятия, кроме как прибраться в ее комнате. Даже живот сводит от ужаса. Ну почему я не смогла повиниться перед ней утром, когда была такая возможность?
В конце концов все же решаюсь подойти к закрытой двери. Стучусь, никакого ответа. Была не была, приоткрываю дверь.
Кровать пуста. Теперь передо мной новое препятствие — закрытая дверь ванной.
— Я пришла прибраться.
Тишина в ответ, но я знаю, что она там. Чую даже сквозь закрытую дверь. Пот с меня льет рекой. Черт, как же хочется поскорее покончить с этим проклятым разговором.
Обхожу комнату, собирая в стирку одежду, накопившуюся с выходных. Дверь в ванную все так же закрыта, оттуда ни звука. Я знаю, что в ванной настоящий свинарник. Снимаю постельное белье, а сама прислушиваюсь, есть ли признаки жизни за дверью. Валик в изголовье — отвратительная штука, с этими дурацкими завязочками по краям, похож на большую желтую сосиску. Швыряю его на место, расправляю простыни.
Протираю ночной столик, аккуратно складываю стопочкой журналы «Лук», книжки про бридж — с ее стороны. У мистера Джонни — книги, он много читает. Беру в руки «Убить пересмешника», листаю. Ну-ка, посмотрим. Книжка про чернокожих. Интересно, увижу ли я когда-нибудь книгу мисс Скитер на ночном столике? Без моего настоящего имени, конечно.
За дверью ванной наконец что-то скребется.
— Мисс Селия, — окликаю опять, — я здесь. Просто чтоб вы знали.
Тишина.
— Ладно, мне нет дела, что бы там ни происходило, — бормочу себе под нос. Потом повышаю голос: — Я просто закончу работу и уберусь отсюда, прежде чем явится мистер Джонни с пистолетом.
Надеюсь, хоть это выманит ее наружу. Нет, не сработало.
— Мисс Селия, там под раковиной есть флакончик «Леди Пинкем». Выпейте и выходите, чтобы я могла прибраться в ванной.
Останавливаюсь, жду, не сводя глаз с двери. Так я уволена или нет? А если нет, она что, так надралась, что меня не слышит? Мистер Джонни просил присматривать за ней. Думаю, если она напивается в стельку и запирается в ванной, это нельзя назвать «присмотром».
— Мисс Селия, скажите что-нибудь, чтобы я поняла, что вы живы.
— Все нормально.
Но, судя по голосу, ничего нормального там нет.
— Уже почти три часа. Скоро придет мистер Джонни.
Я должна знать, что там происходит. Не пьяная ли она.
И если я не уволена, тогда мне нужно прибраться в ванной, чтобы мистер Джонни не подумал, будто тайная прислуга бездельничает, и не выгнал меня во второй раз.
— Ну что там у вас, мисс Селия, опять напутали с краской для волос? В прошлый раз я вам помогла, помните? Мы все чудненько исправили.
Ручка медленно поворачивается. Очень медленно приоткрывается дверь. Мисс Селия сидит на полу, справа от входа. Колени подогнуты и прикрыты халатом.
Подхожу чуть ближе. Издалека мне видно ее лицо — цвета отбеливателя для белья, с голубоватым отливом.
А еще я вижу кровь в унитазе. Очень много крови.
— Вам больно, мисс Селия? — испуганно шепчу я.
Мисс Селия не шевелится. По подолу белого халата полоска крови, как будто его окунали в унитаз.
— Хотите, я позвоню мистеру Джонни? — А сама никак не могу отвести взгляд от фаянсовой емкости, полной крови. Там, в красной жиже, лежит еще что-то. Нечто… большое.
— Нет. — Мисс Селия тупо смотрит в стену перед собой. — Принесите мне… телефонный справочник.
Бегу в кухню, хватаю книгу со стола, мчусь обратно. Протягиваю справочник мисс Селии, но та качает головой и просит:
— Пожалуйста, позвоните вы. На букву «Т», доктор Тейт. Я не могу.
Торопливо листаю страницы. Знаю я этого доктора Тейта. Он пользовал почти всех белых женщин, у которых я работала. А еще он оказывал «особые услуги» Элейн Фэрли, каждый вторник, пока его собственная жена торчала в парикмахерской. Тафт… Таггерт… Танн… Тейт.
Пальцы дрожат, пока я набираю номер. Отвечает белая леди.
— Селия Фут. — Потом сообщаю адрес и изо всех сил держусь, чтоб не бухнуться в обморок. — Да, мэм, очень-очень много крови… Он знает, как добираться?
Она отвечает, мол, да, разумеется, и кладет трубку.
— Приедет? — спрашивает Селия.
— Уже едет, — отвечаю я, стараясь подавить очередной приступ тошноты. Не скоро я смогу чистить этот унитаз без рвотных позывов. — Хотите кока-колы? Я принесу.
В кухне достаю из холодильника бутылку колы, возвращаюсь, ставлю бутылочку на кафельный пол и отодвигаюсь подальше от кровавого унитаза. Насколько могу, чтобы не оставлять мисс Селию в одиночестве.
— Может, переберетесь на постель, мисс Селия? Как думаете, сможете подняться?
Мисс Селия наклоняется вперед, пытается привстать. Подхожу помочь и вижу, что кровь пропитала ее халат, растеклась по голубому кафелю и местами застыла, как жидкий красный клей. Такие пятна непросто будет оттереть.
Поднимаю ее на ноги, но мисс Селия, поскользнувшись в луже крови, хватается за край унитаза, пытаясь удержаться.
— Оставьте меня… я здесь…
