— Игорь… — девочка испуганно схватилась за его руку.
— Не бойся. Главное, помни все, что я тебе говорил. Хорошо, что мы с тобой потолковать успели.
Он вышел из машины, обошел вокруг, открыл девочке дверь. Альбина, увидев, что они подъехали, оставила мрачного стража порядка и побежала навстречу дочери.
— Асечка, с тобой все в порядке? Что он с тобой сделал? Где ты была?
— Мамочка, со мной все замечательно. Сейчас мы тебе все расскажем. Только пусть они уедут, пожалуйста. — Девочка испуганно покосилась в сторону машины с мигалками.
— Да, конечно. С тобой точно все хорошо? — Альбина вытирала бегущие слезы. На Игоря она за это время ни разу не взглянула. Он стоял в стороне и даже не пытался подойти ближе. На сегодня его силы закончились.
— Да, все отлично, мама. Зачем они здесь? Пусть уезжают.
— Это ваша дочь? — Милиционер, похоже, был рад, что ситуация так быстро разрешилась.
— Да. Это моя Асенька.
— Ну что же. Тогда, я думаю, дальше вы разберетесь без нас. Альбина взяла дочь за руку и потянула по направлению к дому.
Игорь сделал несколько нерешительных шагов следом. Аистенок обернулась и посмотрела на него умоляюще. Потом обернулась Альбина, и он остановился.
— Твое счастье, что ты привез ее. Не представляю, что бы я с тобой сделала… А теперь убирайся вон. Твои шмотки я уже собрала.
Можешь катиться на выбор к любой из своих дам сердца. А в этом доме больше не появляйся!
Ее лицо было сейчас таким же, как у Виты. Перекошенным и злым. Смотреть на это было невыносимо. Лучше бы она плакала, причитала, лучше бы дала пощечину и устроила бы шумное выяснение отношений. Тогда все было бы легче. Можно было бы объяснять, уговаривать, обещать. Но этой гримасы он боялся. Было в ней что-то нечеловеческое.
— Мамочка, ну не надо! — Аська пыталась остановить ее нарастающий гнев.
— Иди к себе.
— Мама!
— С тобой мы потом поговорим. Иди к себе, я сказала! — Она сорвалась на крик. Девочка последний раз глянула в сторону Игоря и, всхлипывая, начала подниматься по лестнице. Он смотрел на нее, пытаясь навсегда оставить в памяти каждую черточку. Второй раз чуда в его жизни не случится, и все, что у него останется — это воспоминания.
Его две сумки валялись около крыльца. Когда она успела их собрать? Он по-прежнему неуверенно стоял на дорожке, не решаясь подойти ближе к дому.
— Выметайся, — сухо сказала она, стоя в дверях. — Ты уже принес нам достаточно горя. Оставь меня и мою дочь в покое.
Она развернулась, зашла в дом и решительно захлопнула за собой дверь.
Сумки не были застегнуты. Вещи были набиты туда кое-как. Игорь увидел, что вперемешку со скомканными свитерами и рубашками туда были засунуты и его подарки. Он молча взял сумки и пошел к машине.
К ресторану он не поехал. Вернулся к себе, помыл посуду и начал собираться.
Он не знал, что будет делать дальше. Ясно было только одно: он не будет больше пытаться начать заново. Но и падать в пропасть он тоже не будет.
Игорь с содроганием вспомнил месяцы своего запоя, когда он и на человека-то не был похож — так, человекоподобное на двух конечностях.
Стоит ли вообще жить? Он подошел к окну. Высоко. Можно открыть окно, встать на подоконник и шагнуть вниз. Как Алька…
Он умрет, и никто о нем не пожалеет. Аистенок… Но она никогда не узнает. И ребята со стоянки не узнают. И Даша-кондитер. И Тамара… И тетка Наталья, которой уж совсем некому тогда будет починить избу…
Нет. Он этого не сделает. Он пока останется жить. Пусть даже в мире над пропастью.
Просто здесь, в Москве, ему нечего делать. Это не его город, не его ритм жизни. Да и от себя не убежишь. Пора ехать обратно, в Озерск. Где ему знаком каждый камушек, где его все знают, где нет этих вечно усталых озлобленных лиц на улице. Где находятся могилы его жены и дочери. Ему вдруг ужасно захотелось оказаться на маленьком озерском кладбище, где так тихо и спокойно. Положить цветы на два маленьких холмика и поговорить с ними. Не в письмах, не во сне, не в воображении, а вот так — можно сказать, по-настоящему.
Игорь решил не откладывать отъезд и начать собираться сегодня же. Он вывалил из сумок собранные Альбиной вещи — она побросала их второпях. Все было скомкано и измято. Он отобрал самое необходимое и начал аккуратно складывать. Когда дело дошло до обуви, он оглянулся в поисках отдельного пакета или старых газет. Ни того ни другого рядом не оказалось. Пришлось идти к соседям.
Словоохотливая дама из квартиры напротив очень обрадовалась его приходу. Передавая ему в руки солидную стопку «Экстра-М», она посетовала на то, что в современных школах, к сожалению, давно отменили такое полезное занятие, как сбор макулатуры, а вот в ее время…
К себе Игорь вернулся только минут через двадцать и вновь принялся за сумки. Обувь надо укладывать на самое дно. Он взял летнюю пару, развернул первую попавшуюся из стопки газету…
Это оказался «Культурный вестник». А в нем была даже не статья, так, небольшая заметка под громким названием «Все для тебя, любимый город». Игорь и сам не знал, почему его глаза выхватили из всего разворота лишь этот совсем маленький кусочек:
«18 ноября 2000 года в здании Президиума РАН состоялось вручение премий памяти Митрополита Московского и Коломенского Макария.
По номинации «История Москвы»:
ПЕРВАЯ ПРЕМИЯ — Кохлов Альфред Георгиевич, 1906 года рождения, доктор исторических наук, профессор исторического факультета МГУ им. Ломоносова, за труд «Московский модерн».
Вот и он — профессор, москвовед со звучным именем Альфред. После всего, что произошло в последнее время в его жизни, глупо было удивляться. Игорь давно уже понял, ничего случайного в мире не происходит. Он разгладил газету и убрал ее во внутренний карман сумки.
Интересная штука жизнь. Живет человек полной, насыщенной, наверняка счастливой жизнью, получает премию в девяносто четыре года и знать не знает, что когда-то у него была внучка, так же, как и он, страстно влюбленная в Москву, и маленькая правнучка.
Будем надеяться, он здоров и бодр до сих пор. Люди, у которых есть по-настоящему любимое дело, как правило, живут долго и интересно. Сколько ему сейчас? Получается девяносто семь.
На минуту у Игоря возникла нелепая мысль. А что, если разыскать его? Это ведь совсем несложно. Прийти к нему и его сыну с фотографиями Альки и Настены. Неужели им не будет интересно? Прошло почти сорок лет с тех пор, как Виктор Кохлов посадил на уральский поезд Надежду Говорову и забыл о ней навсегда.
Конечно, глупо теперь, спустя столько времени, обвинять его. Это уже совсем другой человек. С женой, детьми, а возможно, и внуками. Со своими достижениями, своим наверняка нелегким грузом. Скорее всего, у него уже совершенно другие взгляды на жизнь, чем были сорок лет назад. Незачем ворошить прошлое. Тем более что ничего в жизни окружающих людей это уже не изменит.
На следующий день он рассчитался на работе. Яков не уговаривал его остаться, но, по-видимому, ему было жаль.
— Едешь обратно в Озерск?
— Куда ж мне еще ехать, — усмехнулся Игорь.
— Купишь машину там или будешь перегонять свою красавицу? Игорь посмотрел на «БМВ». Покачал головой.
— Нет, Яков. Все продам, поеду налегке.
— Понятно. Могу найти тебе покупателя.
— Это было бы отлично. Чем быстрее, тем лучше. Несколько раз он начинал писать письмо Альбине, но вспоминал ее лицо и крик «Выметайся!», и рука останавливалась. Ему казалось, он не оправдается перед ней никогда. Да и знать бы, за что оправдываться… Что там наговорила и наделала разъяренная Вита?
Как ни странно, на бывшую любовницу Игорь не злился. Ему даже все еще было ее немного жалко. Откуда в нем взялись подобные эмоции после всего, что она натворила, он не знал. Но когда вспоминал ее, почему-то видел не разъяренную мегеру в прихожей, а плачущую, сгорбленную девушку на краешке тахты. Именно такой она запомнилась ему четче всего.
Яков сдержал свое обещание и довольно быстро нашел покупателя. Расставаться с машиной было нелегко, но он уже настолько привык в своей жизни терять, что относился к этому почти философски. Индийский йог или буддийский монах, которые проводят всю жизнь в медитациях, чтобы разучиться желать, позавидовали бы Игорю, узнай они, как быстро он освоил эту науку.
Желающие снять квартиру тоже не заставили себя ждать. Когда будущие квартиранты — совсем зеленая парочка, очевидно, студенты, пришли знакомиться с его жилищем, Игорь как раз снимал со стен фотографии. Снимал долго, медленно, заново переживая каждую историю, запечатленную на снимке. Парочка удивленно застыла на пороге, созерцая его семейную хронику. Игорю было все равно. Пусть думают, что хотят.
— А вы где учитесь, ребята? — просто так спросил Игорь.
— В универе, на историческом, — гордо отвечала девушка. Она была чем-то неуловимо похожа на Альбину…
