Неожиданно для Ромуальда пикап свернул направо и поехал по узкой проселочной дороге к еловому леску.
«Куда его черт несет?!»
Подросток остановился на обочине и позвонил Эмме, чтобы сообщить, где находится.
* * *
В Бостоне солнце заволокли тучи. В комнате потемнело. Эмма сидела в полутьме не шевелясь. Время остановилось. Все остановилось. Она не могла принять очевидное. Не могла поверить тому, что узнала. Поверить, что Кейт собирается убить мужа, чтобы спасти любовника.
Она не могла понять этого. Не могла смириться. Но вопреки своим чувствам не могла не признать, что теперь все встало на свои места. Многое, что она узнала за эти дни, сложилось в единую картину. Портрет женщины. Эта женщина, очень красивая, очень умная и страстно влюбленная, ради своей любви задумала страшное преступление.
Эмма словно бы просматривала художественный фильм. Видела кадр за кадром. Сцену за сценой. Она не могла при них присутствовать, но могла их восстановить. Не в подробностях — в подлинности.
Середина 90-х годов. Кейт и Ник страстно любят друг друга. Они созданы друг для друга, они обречены на любовь. Магнетизм красоты, юности, интеллекта. Они ослеплены друг другом. Их любовь необыкновенна, ни на что не похожа. Она вспыхивает сразу, с первой встречи, о которой рассказала Эмме Джойс Уилкинсон. Они встретились в зимний день в придорожном кафе бензозаправки. Этим днем Кейт, наверное, дорожила и считала главным в своей жизни. Он все переменил. День их встречи. День, когда Ник ее спас…
Но у Ника была своя тайна: опасная болезнь сердца. Он был обречен и с юных лет скрывал это. Может быть, потому, что не хотел, чтобы его жалели. И еще потому, что не хотел отдавать свое дело в чужие руки. Он знал, что в любую минуту может умереть, и не захотел пугать Кейт, возложив ей на плечи такое бремя. Он постарался отойти от нее, всячески ее третировал, вынуждая отказаться от него. Кейт пришла в отчаяние. Потеряла веру в себя, не могла понять, почему Ник ее оттолкнул, и дошла до того, что сделала себе пластическую операцию, надеясь покорить его.
Так. И что дальше? Что же произошло после этого? Ник, разумеется, понял, что принял неверное решение. Решился открыть правду своей любимой. Признание принесло молодой женщине удовлетворение. Ник по-прежнему любил ее. А она? Она захотела во что бы то ни стало спасти ему жизнь. Она решительно отказалась от занятий неврологией и стала заниматься кардиохирургией. Для Кейт началась новая жизнь, целиком и полностью посвященная работе, новым открытиям в области медицины и заботам о здоровье Ника. Кейт работала в разных областях: тестировала методы лечения иммуностимуляторами, изучала генетические изменения в группах крови, писала блестящие работы, но не нашла радикальной возможности помочь любимому. Его могла спасти только трансплантация сердца. Но у Ника была редчайшая группа крови, а значит, донор также должен был иметь группу крови «Хельсинки»…
* * *
«Куда может завести страсть?»
Далеко.
Очень далеко.
И все-таки существует граница, перейти которую решаются немногие.
Кейт перешла ее.
Как это произошло? Что послужило стимулом?
И опять, словно виртуальное сообщение, переданное по телепатическому каналу, Эмму осенило.
Осень, 2006-й. Долгое дежурство, и вдруг среди самых разных людей в травмпункте попадается пациент симпатичнее других. Молодой мужчина, повредивший руку секатором. Преподаватель философии в Гарварде. Неординарный, умный, по-настоящему привлекательный. Кейт наложила ему шов, потом повязку. Она сразу почувствовала, что нравится ему, хотя он был сдержан и корректен. И все же он тоже подпал под ее чары. Впрочем, как все, абсолютно все мужчины. Несмотря на то что она никогда не стремилась обольщать, в ней было что-то особенное. Она не радовалась своему успеху, он ей не льстил. Она была поглощена другим. Давным-давно вела отчаянную борьбу. Воевала.
Но в этот день Кейт позволила себе маленький отдых. Почему? Может быть, потому, что день был трудным, а Мэтью удачно пошутил и рассмешил ее. Может быть, ей было приятно поболтать с умным, интеллигентным человеком, который не говорил пошлостей, с которым она чувствовала себя в безопасности. Как бы там ни было, Кейт согласилась пойти и выпить с ним кока-колы.
Октябрь только начинался. Бабье лето в разгаре. Солнце золотило больничную автостоянку, на которой стояла передвижная лаборатория Красного Креста, где будущие доноры сдавали кровь на анализ. Кейт и Мэтью пили холодную коку, и Кейт стала убеждать своего пациента сдать кровь. Это вошло у нее в привычку, она это делала всегда. Она рассказала ему о важности донорства, сообщила, что стоит во главе этой акции, что с его стороны было бы очень мило, если бы он тоже поучаствовал…
Мэтью слушал ее и не слышал. Завороженно смотрел, как она заправляет выбившуюся золотистую прядь за ухо. Вспоминал Грейс Келли в ранних фильмах Хичкока. Спрашивал себя, существует ли уже тот счастливчик, который каждое утро просыпается рядом с этой женщиной? Чувствовал, что уже немного ревнует к этому счастливчику. Соображал, можно ли будет снова встретиться со светлоглазой красавицей. Горячность, с какой она убеждала его сдать кровь, показалась ему трогательной. Он ответил, что уже позавтракал. Она объяснила, что в данном случае это не важно. Он пошутил, что боится уколов. Она предложила поддержку, заверила, что останется вместе с ним.
Он радостно согласился.
А потом жизнь у каждого пошла своим чередом. Вполне возможно, они обменялись телефонами, но, скорее всего, нет. Кейт забыла о симпатичном пациенте. Через два дня его образ полностью выветрился у нее из головы, но тут ей передали результаты анализа. Она посмотрела и не поверила своим глазам. Попросила лаборантку повторить анализ. Результат подтвердился. У Мэтью Шапиро кровь тоже была группы «Хельсинки». Мэтью родился в том же году, что и Ник. У них одинаковая морфология. Мэтью для Ника идеальный донор.
Как не увидеть в появлении Мэтью воли Провидения? Предоставлялся уникальный случай, который больше не мог повториться никогда.
Что тогда творилось в душе Кейт? Что она почувствовала, когда осознала, что ради спасения любимого человека должна стать убийцей? Как перешла границу, отделяющую любовь от безумия?
* * *
Мобильник звонил и звонил и наконец пробился в сознание Эммы — она его услышала.
— Да, Ромуальд. Где ты?
— В двенадцати километрах на юг от Лоуэлла. Пикап каскадера свернул на проселочную дорогу.
— Поняла. Значит, у него там убежище, укрытие, и теперь мы знаем, где он прячется. Так что срочно возвращайся в гостиницу!
Подросток не спешил отвечать. Эмма слышала шум включенного мотора его внедорожника.
— Это не шутки! Возвращайся, Ромуальд! Мне нужно многое тебе рассказать. Нам необходимо принять решение.
Подросток напряженно соображал, пропуская ее слова мимо ушей.
— Ромуальд, прошу тебя!
Парень снял очки и протер стекла. Нет, он не мог развернуться посередине дороги, так и не узнав, куда она ведет. Это было бы малодушием. Как будто бы он расписался в собственной несостоятельности.
Ромуальд надел очки и тронулся вперед.
— Все же гляну, что там, — сообщил он Эмме. — Остаюсь на связи.
Он взглянул на экран мобильника, батарея заряжена на 3 %. И все-таки медленно двинулся по проселочной дороге к лесу. На дороге лежал снег, но мощные колеса «Доджа» прекрасно с ним справлялись. Чем гуще росли деревья, тем становилось темнее. Кроны сомкнулись, не пропускали солнце. В лесной полутьме Ромуальд пропетлял еще с полкилометра.
Эмма в гостинице не находила себе места.
— Ты еще не отключился, клоп?
— Да нет. Но, кажется, попал в тупик.
Ромуальд изо всех сил стиснул руль. Вишневый «Додж», очевидно, развернулся в конце дороги и теперь стоял прямо перед ним.
— Пикап здесь, но…
Он прищурился, чтобы лучше видеть.
— Но что?
— Кажется, за рулем уже никого нет.
— Ромуальд, возвращайся немедленно!
— Да, наверное, так будет разумнее.
Вот теперь ему стало по-настоящему страшно. Темнота сгустилась, лес словно бы сомкнулся вокруг него. Паренек попытался развернуться, но дорога была слишком узкой, и машина завязла в снегу.
«Черт!»
На лбу Ромуальда бисеринками выступил пот. Он нажал на тормоз и вылез из машины на мороз. Ни единого звука. Мертвая тишина. Наверху ветерок стряхнул с ветки снег, и несколько хлопьев закружилось в воздухе.
— Есть тут кто-нибудь? — неуверенно подал голос Ромуальд.
Тихо. Тихо по-прежнему.
Он подошел к пикапу поближе и заглянул внутрь через стекло.
Никого.
Заметил, что дверь не заперта. Взялся за ручку, чтобы открыть ее, и тут услышал скрип снега. Шаги приближались. Он резко обернулся и успел заметить черную тень, которая навалилась на него.
