Грустно, конечно, что Натали уезжает, но по шкале Рихтера это событие вызывает в сердце лишь легкие толчки, а не те масштабные разрушения, с которыми пришлось иметь дело в прошлый раз. Мы любили друг друга, потом ненавидели, затем бурные чувства улеглись, и мы можем спокойно расстаться друзьями. Причем друзьями в полном смысле слова, а не так, как это обычно бывает у поссорившихся пар. Кроме Натали, так близко меня знать может разве что лучший друг или главный враг, но последние бывают только у героев боевиков. Искренне желаю Натали успеха. Пусть едет в Лос-Андже лес, станет суперзвездой кино, встретит хорошего мужчину и будет до нелепости счастливой. А ведь полгода назад за такие слова дал бы самому себе в морду. Похоже, избавляясь от всего старого, я слишком увлекся. Прошло всего несколько недель, а у меня уже нет ни лучшего друга, ни издателя, ни литературного агента, ни (бывшей) девушки, ни «Крика Вильгельма». Такими темпами перед отъездом в Париж в чемоданы будет укладывать просто нечего.
На следующий день отправляю владельцу здания на Голден-авеню, где располагается редакция, официальное уведомление. Сообщаю, что к концу августа занимаемые нами помещения будут освобождены. Владелец на всякий случай еще раз предлагает купить здание, но я, разумеется, отказываюсь. На то, чтобы снести дом и построить на его месте новый, потребуется в три раза больше денег, чем нужно выложить за его приобретение. А ведь именно это и придется сделать, если будущие жильцы хотят избежать отравления свинцом/асбестом/рака/нападения разгневанного полтергейста (нужное подчеркнуть). Я же к таким тратам не готов.
Расторжение партнерства с РТ – задача чуть более сложная, но короткого телефонного разговора с юристом оказывается достаточно, чтобы разрешить и это затруднение. По условиям, «Крик Вильгельма» принадлежит нам с РТ в равных долях. Соответственно, все затраты и выручка должны делиться строго пополам. Но поскольку расходы оплачивал я один, а о доходах даже говорить смешно, всего-то и нужно, что отправить заявление в соответствующие государственные органы. Конечно, остается еще несколько рекламных контрактов, но и тут достаточно одного телефонного звонка или имейла. Таким образом, все будет улажено в лучшем виде к концу недели.
Вернее, почти все.
Собираюсь сходить куда-нибудь пообедать, как вдруг раздается звонок в дверь. Открываю, и в квартиру бесцеремонно врывается Шевонн.
– Я так понимаю, на сайт «Крика Вильгельма» ты сегодня не заходил, – с утвердительной интонацией произносит она, прислонившись к кухонному шкафчику и скрестив на груди руки.
– Я туда вообще редко заглядываю, – отвечаю я. Предлагаю Шевонн стакан воды, но та отказывается. – А что?
– А то, что на твоем месте я бы сейчас изменила своему правилу, – язвительно отвечает она.
Включаю ноутбук и захожу на сайт. Всю главную страницу занимает одна-единственная статья под кратким, но эффектным заголовком «Я свинья». Далее размещена моя фотография. В тексте, написанном от моего имени, разъясняется, почему утверждение в заголовке – чистая правда. Весь опус читать не стал, лишь мельком проглядел. Суть в том, что я беспринципный, бесхребетный тип, который за деньги мать родную продаст. Мало того – я вдобавок настолько коварен, что разрушаю все, к чему прикасаюсь. И если кому-то показалось, что перечисленные преступления недостаточно скандальны, я вдобавок изменяю своей нынешней девушке с бывшей.
– Ничего себе, – бормочу я. – РТ прямо-таки превзошел себя.
– Пыталась его отговорить, – вздыхает Шевонн, глядя на экран поверх моего плеча. – Просила убрать хотя бы абзац про Робин и Натали, но какое там!
– Если я и впрямь такой суперзлодей, как здесь написано, то без проблем смогу нанять киллера, который от автора мокрого места не оставит, – произношу я. – Знаешь, Шевонн, в некотором смысле выходки РТ даже достойны восхищения. Каждый раз, когда думаешь, что ниже падать некуда, снова умудряется провалиться в дерьмо по самые уши.
– Сегодня ночью за пять минут настрочил, – сообщает Шевонн. – Как только вернулся с вашего… праздника.
– Я бы это мероприятие так не назвал.
– Только не подумай, что меня прислал Руперт, – произносит Шевонн.
– Что ты! Любому, кто хоть чуть-чуть его знает, ничего подобного в голову бы не пришло, – отвечаю я, закрывая ноутбук. – Увы, похоже, РТ исписался. Прежние материалы были и интереснее, и острее. А этот? Полная халтура! В нескольких местах РТ повторяется, да и грамматика хромает. Впрочем, учитывая, в каком нетрезвом состоянии он все это писал, к автору следует проявить снисхождение.
– Ты ведь не собираешься подавать в суд? – с едва заметной улыбкой уточняет Шевонн.
– Нет, конечно. Не хочу давать РТ повод для бурного ликования.
– Тогда что же ты собираешься делать?
– РТ совсем забыл, что у меня имеется административный доступ к сайту, – со вздохом произношу я. – Поэтому в случае чего могу просто закрыть его, и все. Когда РТ в прошлый раз принялся за свои шалости, лишил его административного доступа. Впрочем, мог бы и не утруждаться. РТ просто не сможет им воспользоваться, даже если пароль будет вытатуирован у него на руке.
– Тогда Руперт выложит статью где-нибудь на другом сайте.
– Пусть, – пожимаю плечами я. – Чем бы дитя ни тешилось… И вообще, пускай теперь оскорбляет кого угодно какими угодно словами. Слава богу, меня его выходки больше не касаются.
– Значит, хочешь закрыть сайт?
Киваю:
– Для начала – временно, а там посмотрим. Будь на его месте любой другой человек, сказал бы – пока он не одумается, но речь идет о РТ. Срок действия всех наших рекламных контрактов истекает к концу месяца, кроме разве что одного. Но эта компания, кажется, давно уже подумывает о том, чтобы отказаться от наших услуг. Точно не хочешь чего-нибудь выпить? Может быть, кофе?
– Нет, спасибо, – отвечает Шевонн. – РТ тебе рассказывал, что собирается снова вернуться в свою старую группу?
– Да. Но вчера заявил, что из этой затеи ничего не выйдет, – вздыхаю я. – Юрген хочет записать танцевальный альбом или что-то вроде того, а РТ, как всегда, подробно изложил, куда он может засунуть эту блестящую идею.
– Руперт соврал.
– Про что на этот раз? – уточняю я. – Про танцевальный альбом или про то, что это РТ послал Юргена, а не наоборот?
– Про все, – вздыхает Шевонн. – Никто его обратно в группу не звал. Не было никакого предложения о сотрудничестве.
– Серьезно? – спрашиваю я. – Неужели все эти рассказы про переговоры с Юргеном – просто болтовня?
Шевонн кивает:
– Вообще-то группа «ООН» действительно распалась. Но Руперту никто из участников не звонил. Впрочем, ничего удивительного. В первый раз он ведь тоже не сам ушел.
Для меня это новость, но не скажу, что неожиданная. Давно догадывался о чем-то подобном. Вот вам и творческие разногласия!
– Правда?..
– Руперта выгнали. Только ни в коем случае не говори, что это я тебе рассказала!
– Не волнуйся, – отвечаю я. – Больше нам с Рупертом по душам не болтать. Если и будем еще общаться, то исключительно через адвоката, а им по правилам запрещено разглашать информацию, полученную от клиентов.
– «Крик Вильгельма» – все, что у него осталось, – со вздохом произносит Шевонн. – Пытался устроиться музыкальным обозревателем в несколько еженедельников, но никто не хочет его брать. Даже в качестве внештатника.
– Почему-то не удивлен, – отвечаю я. – Представляешь, какие будут дополнительные расходы? Придется платить юристу, чтобы внимательно читал все статьи РТ перед публикацией. Видишь ли, это тот случай, когда репутация бежит впереди человека.
– В конце концов Руперт плюнул на все и принялся искать любую работу. Какую угодно. Знаешь, чем он сейчас занимается?
– Чем?
– Руперта взяли в клининговую компанию ночным уборщиком, – отвечает Шевонн. – Работает с воскресенья до четверга, с одиннадцати вечера до семи утра. Отправляют то в одно место, то в другое. Нужно наводить порядок в банках, в магазинах, в офисах. Руперту очень повезло, что подвернулась эта вакансия. Сотрудница, работавшая на его месте, неожиданно ушла в декрет.
– Ну что ж, надо же с чего-то начинать. Первая работа редко бывает завидной.
– Мне его так жалко, – сообщает Шевонн. – Кое-как приползает домой в восемь утра. Усталый, измученный, на ногах не стоит, чистящим средством воняет. Сразу падает в кровать и спит, как убитый, до трех-четырех часов дня. А когда просыпается, весь оставшийся день ничего не делает – только ест и смотрит клипы в Интернете. Из дому выходить отказывается, общаться ни с кем не желает. Если честно, я уже волнуюсь.
– Допустим, но от меня-то ты чего хочешь? – спрашиваю я. – Не могу же я и дальше тащить на себе «Крик Вильгельма». По-хорошему, журнал давно пора было закрыть, и РТ про нашу плачевную ситуацию прекрасно известно. Много лет ему твердил, что пора подумать над планом Б, но толку никакого. А как насчет музыки? Неужели РТ даже сочинять бросил?
