— Повар в одном из ресторанов чайнатауна, — ответил сержант Ли. — Заведение называется «Гуд итинг плейс». О-хо, я как-то пробовал его стряпню у него дома: старина Одноглазый совсем не умеет готовить.
— Наймет кого-нибудь, чтобы работал вместо него, а сам займется недвижимостью, игорным бизнесом или купит ночной клуб, — прокомментировал кто-то. — И-и-и, какой джосс!
— А во сколько ему обошлась виза в США?
— Ах, золотое подношение в Рай! — вздохнул Хо. — Я слышал, он заплатил пять тысяч американских долларов, чтобы его фамилию поставили в верху списка.
— Айийя, больше, чем обычно! А в чем дело?
— Похоже, ему ещё обещали выправить американский паспорт сразу по истечении пяти лет и решить проблему с английским: вы ведь знаете, старина Одноглазый не говорит по-английски...
— Эти мне блудодеи из Золотой Страны — комиссионные берут, а чтобы толком поставить дело, так нет. И вкуса нет, просто никакого, — презрительно фыркнул Тан-по. — Ну что такое одна-две визы время от времени, когда всем известно, что визу можно купить, если в нужное время подсуетишься с требуемой суммой? Почему не делать этого как следует, цивилизованно? Виз двадцать в неделю — или сорок, — совсем они без ума, эти заморские дьяволы!
— Цзю ни ло мо, как же вы правы! — проговорил сержант Ли. У него даже голова пошла кругом, когда он прикинул, сколько мог бы заработать на комиссионных, будь он вице-консулом США в Гонконге и работай в визовом отделе. — И-и-и!
— Имей мы человека цивилизованного на этой должности, жили бы как мандарины и контролировали Сан-Франциско! — рассудил Тан-по, и все загоготали вместе с ним. Потом он с отвращением добавил: — По крайней мере, посадили бы туда мужчину, а не такого, который только и мечтает залучить в свою «отвратительную лощинку» чей-то «взмыленный стебель», или наоборот!
Все засмеялись того пуще.
— Эй, — вставил кто-то, — я слышал, с ним якшается молодой заморский дьявол Смердящий Нос Свиное Брюхо из департамента общественного строительства. Наверняка знаете, тот, что незаконно продает разрешения на строительные работы!
— Это уже все старо, Чань, очень старо, — отозвался Тан-по. — И тот и другой лезут туда, куда им лезть не след. По последним слухам, у нашего дьявола вице-консула связь с одним молодым человеком... — И деликатно добавил: — Сыном известного бухгалтера, который к тому же не менее известный коммунист.
— И-и-и, это нехорошо. — Сержант Ли тут же понял, о ком речь.
— Нехорошо, — согласился Тан-по. — Особенно потому, что, как я вчера выяснил, у этого молодого человека есть квартира для встреч за углом. В моем районе! А в моем районе самая низкая преступность.
— Это верно, — с гордостью подтвердили все.
— Поговорить с ним, Старший Брат? — спросил Ли.
— Нет, просто установите особое наблюдение. Я хочу знать все об этой парочке. Все. Даже если они лишь рыгнут. — Вздохнув, Тан-по дал сержанту Ли адрес и сделал рабочие распоряжения. — Раз уж вы все здесь, я решил произвести выплаты не завтра, а сегодня. — Он открыл большую сумку, полную банкнот. Каждый получил столько, сколько получал в полиции, плюс на согласованные затраты.
Месячного заработка в триста гонконгских долларов констеблю не хватало даже на то, чтобы прокормить небольшую семью и иметь маленькую квартирку, хотя бы из двух комнат с одним водопроводным краном и без удобств, даже на то, чтобы отдать ребенка в школу; или на то, чтобы послать денег в родную деревню в Гуандуне нуждающимся отцам, бабушкам, матерям, дядьям и дедушкам, многие из которых в свое время пожертвовали накопленными за всю жизнь сбережениями, чтобы отправить его по протоптанной дорожке в Гонконг.
Тан-по был одним из них. Он очень гордился тем, что шестилетним мальчиком в одиночку прошел этот путь, что отыскал родственников и, когда ему исполнилось восемнадцать, устроился работать в полицию — тридцать шесть лет назад. Он служил королеве хорошо, полиции — безупречно, врагам-японцам во время оккупации не служил совсем и теперь возглавлял ключевой полицейский участок в колонии Гонконг. Он был уважаем и богат, один сын учился в колледже в Сан-Франциско, другой владел половиной ресторана в канадском Ванкувере, он помогал своей семье в Кантоне, и, самое главное, за его участком — Цимшацуй — числилось меньше всего нераскрытых грабежей, дел о нанесении ран и увечий и войн между триадами, чем за любым другим. Всего три убийства за четыре года, и все раскрыты, и все виновные арестованы и осуждены, и один из них — заморский дьявол, моряк, убивший другого моряка из-за девицы из дансинга. И почти никакого мелкого воровства, и ни одного случая приставания к заморскому дьяволу-туристу нищих или мелких воришек. И это в самой обширной туристской зоне, где нужно было также обеспечивать порядок среди людей цивилизованных, которых насчитывалось около трехсот тысяч, и защищать их от злоумышленников и от них же самих.
«Айийя, да, — говорил про себя Тан-по. — Если бы не мы, эти тупоголовые крестьяне, ети их, давно бы уже держали друг друга за горло, скандаля, грабя, проливая кровь, а потом неизбежно раздался бы крик толпы: убить заморских дьяволов! И они попытаются это сделать, и у нас снова будут беспорядки. Ети их со страшной силой, всех этих злоумышленников и смутьянов!»
— Значит, так, — добродушно сказал он, — встречаемся через три дня. Я заказал ужин из десяти блюд от ресторана «Грейт фуд Чжан». А до этого пусть каждый приникнет глазом к отверстию богов и даст мне ответы. Мне нужны Вервольфы, и мне нужно вернуть Джона Чэня. Сержант Ли, останься на минуту. Капрал Хо, составь протокол, и жду отчет по бухгалтерии завтра в пять.
— Да, Досточтимый Господин.
Все толпой устремились на выход. Тан-по закурил ещё одну сигарету. Закурил и сержант Ли. Тан-по закашлялся.
— Вам бы надо бросать курить, Старший Брат.
— И тебе тоже! — пожал плечами Тан-по. — Джосс! Если мне суждено умереть, то я и умру. Джосс. Хотя, чтобы не было скандалов, я сказал Главной Жене, что бросил. А то все пилит и пилит, пилит и пилит.
— Покажи мне ту, что не пилит, и окажется, что это мужик с «отвратительной лощинкой».
Оба рассмеялись.
— Это верно. Хейя, на прошлой неделе настояла, чтобы я показался врачу, и представляешь, что сказал этот безродный блудодей? Он сказал: «Ты бы лучше бросал курить, приятель, а то не проживешь и двадцати лун и от тебя останется лишь горстка пепла в погребальной урне. Тогда могу гарантировать, что твоя Главная Жена потратит все твои деньги на беспутных юнцов, а твоя наложница будет пробовать плоды другого!»
— Свинья! Ох и свинья!
— Да. Он на самом деле напугал меня: я просто своим «тайным мешочком» ощутил его слова! Но, может, он и правду сказал.
Он вынул платок, высморкался, дыша с присвистом, громко прочистил горло и сплюнул в плевательницу.
— Послушай, Младший Брат, наш Великий Дракон говорит, что пришла пора объединиться с Контрабандистом Юанем, Белым Порошком Ли и его родственником Четырехпалым У.
Пораженный сержант Ли смотрел на него во все глаза. Эту троицу в Гонконге считали Великими Тиграми торговли опиумом. Они его вывозили и ввозили. Для местного потребления, а также, как утверждала молва, для экспорта в Золотую Страну, где крутятся большие деньги. Тайно ввозимый опиум превращали в морфий, а потом в героин.
— Плохо, очень плохо. Мы этими делами никогда не занимались.
— Да, — тактично согласился Тан-по.
— Это может быть очень опасно. Отделение по борьбе с наркотиками настроено очень серьезно. Сам Большая Гора Дерьма наисерьезнейшим образом заинтересован в том, чтобы поймать этих троих, — очень, ети его, серьезно.
Тан-по сидел, уставившись на потолок. Потом заговорил:
— Великий Дракон объяснил так. Тонна опиума в Золотом треугольнике стоит шестьдесят семь тысяч американских долларов. Если опиум превратить в морфин, ети его, а потом в героин, а чистый героин развести до пяти процентов — именно в такой концентрации его обычно продают на улицах Золотой Страны — с доставкой туда, то получишь почти шестьсот восемьдесят миллионов американских долларов. С одной тонны опиума. — Тан-по кашлянул и закурил ещё одну сигарету.
На спине у Ли выступил пот.
— А сколько тонн может пройти через руки этих трех блудодеев?
— Мы не знаем. Но, как ему сказали, во всем Золотом треугольнике — на границе китайской провинции Юньнань, Бирмы, Лаоса и Таиланда — получают около трехсот восьмидесяти тонн в год. Большая часть поступает сюда. По его словам, им по плечу тонн пятьдесят. Насчет пятидесяти тонн он уверен.
— О-хо!
— Да. — Тан-по тоже прошиб пот. — Наш Великий Дракон говорит, что нам нужно вложиться в этот бизнес сейчас. Он будет расти и расти[92]. Он планирует взять в долю морскую полицию...
