Пока в питейном зале громыхал за своей стойкой Багой, девушке было проще не замечать навязчивого колдуна. Да корчмарь, раздосадованный тем, как обидели его хромоножку, несколько раз напускался на Глена и прогонял призрака прочь. Но сейчас хозяин таверны ушел в кладовую, и Зария осталась одна. Поэтому опостылевший ухажер сразу же возник из воздуха прямо перед ее глазами.
- Зария!
И снова девушка молча обошла его. Хромота у нее после недавнего злоключения усилилась, нога разболелась, а в горле стоял комок. Но приученная к боли и молчаливому терпению, чернушка продолжала работать: собирала грязную посуду и, скособочившись под весом тяжелого подноса, носила свою ношу на кухню.
- Послушай меня...
Обида и злость всколыхнулись в душе, но девушка безжалостно подавила гневный порыв. Несмотря ни на что - ни на уверения Василисы, ни на неуклюжие уговоры Багоя, ни на оправдания обидевшего ее колдуна, - она по-прежнему считала, что все сказанное ей несостоявшимся насильником - правда. Она урод. Ее не полюбят. Да и кому такое в голову придет? Что в ней любить? Ущербная, колченогая, истощенная... Жалкая пародия на женщину.
Но кое-что сказать Глену все-таки следовало. Потому что нога болела и всякий раз обходить пусть и бесплотного, но такого навязчивого духа, чернушке надоело. Да и неудобств причиняло немалых.
- Я благодарна тебе, - негромко произнесла она.
Сердце в груди болезненно сжалось, воздух с трудом просачивался в пересохшее горло, душа плакала, но Зария заставила себя улыбнуться.
- Благодарна? - Глен выглядел встревоженным.
Он всматривался в девичье лицо, занавешенное длинной челкой, и глаза его темнели.
- Да. Если бы не ты... Не твой поступок. Я бы так и не поняла, что мне здесь не место, - она снова улыбнулась - грустно и задумчиво. - Когда луна пойдет на убыль, я пойду в храм Богини и стану послушницей. Пусть во мне есть дурная кровь и из-за этого я на всю жизнь останусь только в младших, я стану служить...
Глен закрыл ей рот рукой, обрывая клятву, которую девушка чуть было не произнесла. Ему редко удавалось воздействовать на материальное, но сейчас гнев, боль и страх оказались слишком сильны.
- Замолчи и слушай.
Девушка зажмурилась, стараясь сдержать слезы. Однако она привыкла быть покорной и не осмелилась вырваться. Поэтому сделала, как просили: замолчала и слушала.
- Я стану человеком. И приду за тобой. Я никогда от тебя не откажусь. Да, не был я хорошим. И вряд ли стану лучше. На мне много грехов, таких, о каких тебе и знать не нужно. Но я - весь твой. Со всеми этими грехами. Только твой. Я сейчас не могу тебя поцеловать, коснуться даже не могу, пока ты не спишь. Но даже сейчас я могу доказать, что мои слова - не пустой звук. Дай мне срок, Зария. Дай мне чуть-чуть времени. Не делай того, что собралась. Подожди. Какая разница - месяцем раньше или месяцем позже, ведь так? Просто подожди. Я вернусь - клянусь тебе. Но ты только дождись. Потому что к кому же и зачем мне возвращаться, если ты откажешь? Кивни. Кивни, если согласна.
В его голосе было столько мольбы! Но Зария отрицательно помотала головой.
Колдун закрыл глаза. Не верит. Ни единому слову не верит.
- Посмотри на меня.
И снова отрицательное покачивание головой.
- Зария... Ты ведь видишь правду. Видишь, когда тебе лгут. Посмотри на меня. Я скажу последнее - единственное, что не сказал. И если ты посчитаешь, что это ложь - клянусь тебе - я уйду.
- А если я хочу, чтобы ты ушел сейчас? - хрипло спросила девушка.
- Сначала посмотри на меня! Я промолчу, если ты не хочешь меня слушать. И уйду. Обещаю. Но посмотри...
Чернушка открыла глаза и посмотрела на собеседника. Она не верила. Не верила. Это не правда...
А Глен ждал. Ждал, пока она спросит, и он сможет сказать, что любит ее. Ждал... Она должна спросить. Должна!!!
Нет. Зария отступила.
Шаг, другой.
Отвернулась.
Молча.
Колдун сжал кулаки. Он хотел подойти к ней, хотел произнести признание, рвущееся с губ, но вовремя остановился. Прежний Глен легко забывал свои обещания. Новый Глен был полон решимости не повторять ошибок прошлого. Он хотел сдержать принесенные ранее клятвы. Обе, что дал ей.
Увы, призрак, хотя и преисполнился желания измениться раз и навсегда, пока еще слабо представлял - как именно это сделать. Решимость решимостью, но надо же с чего-то начать, а у него, прямо скажем, для этого было слишком мало возможностей, да к тому же еще и полное отсутствие поддержки. В него никто не верил. Его никто не ждал. О нем никто не переживал. И уже тем более, никто не собирался ему помогать. Он был один. И победить ему предстояло самого себя. Только - вот беда! - он не знал, с чего начать. Куда идти? И как удержаться от острого желания, ставшего уже настоящей потребностью, видеть Зарию?
- Если передумаешь, просто позови, - это было единственное, что он еще мог добавить. Единственное, что ему оставалось.
Проклятый дар! В душе черной волной поднималась злоба. Поэтому, не давая себе время на раздумья, колдун переместился туда, где его ярость могла найти выход, не причиняя вреда простым людям и, тем более, девушке, которая так много для него значила.
Определенно, быть духом - своеобразное преимущество. Только подумал о том, где хочешь очутиться, и вот ты уже там, а как - сам не понял. В Логове было тепло. Глен до сих пор удивлялся тому, что может ощущать жар, холод, ветер. Он не мерз, не изнывал от духоты, но он чувствовал.
Сегодня здесь было людно. Дюжины две колдунов негромко переговаривались, что-то обсуждая, и поглядывали на кресло, стоящее перед камином. Кресло Анары.
Мужчины пока не видели возникшего из ниоткуда бесплотного сообщника, но некоторые непроизвольно поежились, ощутив присутствие сторонней силы.
Хозяйка Логова не обратила на появление призрака внимания, она разговаривала с мужчиной, державшимся в тени. От незнакомца исходили волны такого могущества, что Глен замер, не решаясь приблизиться. Колдунья, почуяв его смятение, обернулась и поманила новоприбывшего к себе. Тот подчинился, с опаской косясь на странного гостя.
Широкий лоб незнакомца был чистым и гладким. Да и вообще все его лицо казалось лишенным возраста: ни складок в уголках губ, ни мелких морщин, разбегающихся от глаз. Ничего. Словно бы этот человек никогда не улыбался, не смеялся, не хмурился, не грустил. Однако, несмотря на эту более чем странную особенность, диковинный гость Анары выглядел далеко не молодым. Что делало его таковым? Холодная проницательность голубых глаз? Тяжелый пронзительный взгляд из-под прямых темных бровей? Спокойная уверенность, сквозящая в каждом движении? Почти осязаемые волны небывалой Силы, разбегающиеся во все стороны? Что? Глен никак не мог понять и вдруг запоздало сообразил. Жнец. Перед ним стоит Жнец!
Поняв это, колдун принялся рассматривать мужчину с еще большей жадностью. Тот был... незапоминающимся. Таким, которого увидев мельком, потом и не вспомнишь. Да что там - мельком! Отвернись сейчас Глен, и попытайся воссоздать в памяти это гладкое чистое лицо - ничего не получится. Взгляду, словно не за что было зацепиться, а разуму запомнить. Разве только врезалось в память, что русые волосы Жнеца убраны в косу, доходившую почти до лопаток, а правая рука закована в кольчужную перчатку: от плеча до кончиков пальцев.
Заметив столь пристальное внимание к своей персоне, Жнец, видимо, решил удовлетворить любопытство (или подтвердить догадку?) пристально изучающего его духа и пошевелил пальцами. Латная рукавица замерцала, и ее хозяин усмехнулся, увидев, как опасливо отпрянул от него на несколько шагов Глен.
- Мне твоя душа не нужна, - успокоил маг колдуна. - Я больше не слуга богов.
Анара поднялась с кресла, оглядывая могущественного гостя и зазывно улыбнулась.
- Ну, так что? Ты решил? Присоединишься?
Жнец снова перевел взгляд на собеседницу. Она знала о своей красоте и о том, какую власть она дает ей над мужчинами. Знала и пользовалась тем и другим. Никто не мог устоять. Но на Жнеца ее улыбка произвела несколько иное впечатление. Вместо того чтобы загореться вожделением, мужчина нахмурился, подошел ближе и пристально посмотрел в глаза соблазнительнице. Та, конечно, не отпрянула в испуге и улыбка ее ни на миг не поблекла, но Глен-то видел, что прекрасные руки сжались в кулаки.
- Я неприятен тебе, верно? - с тонкой усмешкой прошептал Жнец.
- Перетерплю, - в тон ему ответила Анара.
- Стоит ли? Может, поищешь кого-то более... почтительного?
Женщина напряглась:
- Ты отказываешься?
И снова усмешка тронула губы мага. Он отвернулся, скользнул взглядом по жадно прислушивающемуся Глену, прищурился, и что-то неуловимое мелькнуло в светлых глазах. Колдун не успел понять - что именно.
- Разве можно отказаться от такого предложения? - ответил вопросом на вопрос Жнец, и Анара заметно расслабилась, разжав судорожно стиснутые кулаки.
- Думаю, нет, - она вновь медово ему улыбнулась.
