Джон Вэйллант - Тигр. История мести и спасения

Застигнутый врасплох, Андрей от неожиданности дернулся влево. Сердце еще билось в его груди, но жить ему оставалось считанные мгновения. Он должен был бы оцепенеть, увидев прямо перед собой стремительно надвигающееся лицо смерти — его собственной смерти. Однако он, как ни удивительно, действовал с привычным хладнокровием: левое плечо инстинктивно дернулось вниз, позволив ремню соскользнуть, а левая рука повернула и подняла винтовку; правый указательный палец лег на спусковой крючок, и вот уже приклад крепко прижат к правому плечу. Враг, которого юноша держит на мушке, уже распростерся в прыжке: стремительный огненно-ледяной вихрь, яркое черно-рыжее пятно на фоне мерцающего снега. Палец сильнее нажимает на спуск — черт! Осечка. Осознание случившегося леденит кровь. Полный пиздец, как говорят русские. Все, что он теперь видит, — это тигр, заслонивший собой все вокруг, само воплощение конца света: пара сверкающих желтых светильников над входом в храм между белыми колоннами.

На протяжении почти всей своей истории человечество принимает разного рода сигналы: от изменений природы, морей, рельефа земной поверхности, звезд до мельчайших нюансов поведения друга или врага, хищника или жертвы. Более того, мы стремимся поделиться своими открытиями, передавая их из уст в уста. Мы гордимся тем, что из всех живых существ это делает только человек, что наше самосознание и самовосприятие родились из традиции устного предания. Все верно, но еще до того, как мы начали слагать истории, мы научились их читать. Иными словами, мы научились распознавать следы. Самое первое слово в истории было записано — «отпечатано» — не человеком, а зверем. Его следы, оставленные на земле, песке, листьях, снегу, стали первым в мире алфавитом. Порой нечеткие, разрозненные, стертые погодой, временем и другими животными, эти символы служили основой для тренировки абстрактного мышления, от которого зависели жизнь и смерть. И вопреки расхожему мнению именно это умение — читать следы, чтобы добыть еду или вовремя обнаружить присутствие опасного зверя — можно считать «самой старой в мире профессией».

Как и наши сочинения, эти «ранние письмена» подчиняются собственным правилам грамматики и пунктуации. Сюжет, время и место действия, пол, возраст, взаимоотношения и эмоциональное состояние героев — обо всем повествуют эти вековые письмена. В каком-то смысле Книга джунглей написана обо всем человечестве: мы, как и Маугли, многому учимся у животных. Утверждение, что именно животные научили нас читать, кому-то может показаться спорным, но опытный охотник, анализирующий признаки присутствия зверя, действует примерно так же, как маститый литературовед, разбирающий произведение. Чтобы выявить причины, скрытый смысл и нить повествования, и тот и другой должны сосредоточиться на мельчайших нюансах, необычных деталях. Каждая цепочка следов отличается особенным «акцентом», своего рода диакритическими знаками, благодаря которым можно определить, куда и с какой целью направлялось оставившее ее существо — прочитать его намерения, в буквальном смысле пошагово. Перед идущим по следу охотником, словно в романе Толстого, разворачиваются замысловатые сюжеты, в которых судьбы отдельных героев затейливо переплетаются, что порой приводит к драматичной развязке. Расшифровать эти письмена зачастую бывает труднее, чем палимпсесты[141] викторианской эпохи, а разобраться в них сложнее, чем в самой запутанной научной фантастике. Однако со временем, как писал Хенно Мартин в «Спасительной пустыне», «ты учишься читать написанное копытами, лапами и когтями[142]. На самом деле очень быстро начинаешь читать эти послания на почти подсознательном уровне».

Труш и его команда открыли Белую книгу на середине главы, и теперь им нужно было вернуться к началу истории. В тайге это сделать непросто: читателю приходится вживаться в образ изучаемого объекта, не имея понятия, чем все закончится. В тот морозный зимний день на Тахало отряд охотников начал восстанавливать череду событий, случившихся ранее. Подобное уже происходило, по крайней мере однажды — за две недели до этого, когда началась история Маркова. И хотя он попытался уйти от своей судьбы, тигр ему этого не позволил. Теперь зверь снова управлял событиями, и это становилось привычным. В «следописи», как и в литературе, существуют различные условные обозначения, и у тигров они другие, нежели у кабана, оленя или человека. На их основании можно предположить, как будут развиваться события в каждом конкретном случае. Тигр Панчелазы выработал собственный стиль и довел его до совершенства. Стоит отметить, что в тайге, как правило, нельзя однозначно сказать, кто за кем охотится, но в данном случае все было предельно ясно.

Даже когда шестеро охотников изучали его следы, тигр, вполне вероятно, находился поблизости, изучая их самих и раздумывая, в какой момент и каким образом вплести их в сюжет своего романа. Тигры отлично играют в эту игру, причем используя те же приемы, что и человек: по запаху, визуально или благодаря собственным знаниям о привычках потенциальной жертвы выходят на ее след, изучают его, чтобы понять, куда она направляется, просчитывают ее намерения и залегают в засаде в ожидании ее появления. И вот уже развязка предопределена.

Для тигра Андрей Почепня был всего лишь эпизодом, второстепенным героем кровавого детектива, разменной монетой для продолжения сюжетной линии. Кто будет следующим — вот какой вопрос волновал тигра, но куда больше он волновал Труша и Щетинина, и ответа на него пока что не было. Существовал только один способ предотвратить грядущие трагедии. «Я размышлял об этом всю неделю, — рассказывал Щетинин, вспоминая первый этап охоты. — Заставлял себя думать, как раненый тигр, пытался представить, куда он с большей вероятностью может направиться».

Такой метод использовал бы и следователь, ведущий дело об убийстве. Однако следователь имеет дело с системой социальных норм, в которой каждый человек, если он не душевнобольной, понимает, что нарушение не может обойтись без последствий. Мир тигра же, напротив, лишен морали и концепции неотвратимости возмездия, и эта атавистическая уверенность в собственном превосходстве над чем бы то ни было является ахиллесовой пятой хищников высшего звена. Койот тоже хищник, но он хорошо знает, что если не проявит осторожности, сам легко может стать чужой добычей. Даже леопарды, относящиеся к числу самых опасных хищников на планете, понимают, что спектр их потенциальных жертв ограничен. Тигр же, если его спровоцировать, может броситься даже на движущийся автомобиль. Это не означает, что тигры не умеют быть осторожными в ряде ситуаций, но чаще всего угрозу для них представляет не потенциальная добыча, а конкуренты. Труш и его помощники должны были проникнуться такой же уверенностью, пусть это и обещало неизбежный конфликт: как только тигр поймет, что на него ведется охота, вместо того чтобы скрыться в тайге, он примет решение сразиться со своими преследователями и уничтожить их. Тигриный след гарантирует одно: если идти по нему достаточно долго, вы обязательно наткнетесь на тигра, либо он сам найдет вас первым.

В феврале 2002 года бывший сотрудник инспекции «Тигр» Анатолий Хобитнов обнаружил следы тигра в окрестностях Лучегорска. Ему посчастливилось оказаться одним из немногих людей на земле, кто столкнулся с диким тигром нос к носу и не погиб. Хобитнов живет в Тернее, живописной рыбацкой деревушке по соседству с Сихотэ-Алинским заповедником. Через зеленые холмы, поросшие березами, дубами и соснами, к деревне ведет узкая извилистая дорога, временами поразительно напоминающая Новую Англию где-то между Беркширом и Белыми горами. Впрочем, иллюзия рассеивается, стоит пересечь мост через Тигриный ручей или проехать мимо деревень под названием Преображение или Глазковка. Когда путешествуешь по этим тихим проселочным дорогам (а других в этих краях нет), забываешь, какой век на дворе. Кургузые деревеньки, примостившиеся то там, то сям, почти не изменились с той поры, когда здесь проходил Арсеньев, разве что появились машины и спутниковые тарелки. Потускневшие голубые, желтые и зеленые домики по-прежнему украшены резными наличниками. Летом каждая пядь земли за забором засажена картошкой, а зимой погребена под снегом до самого подоконника. Деревенские жители до сих пор сворачивают самокрутки из газеты. Молодежь бежит из этих мест.

Хобитнову повезло. Несмотря на множество рваных ран и переломанных костей, он сумел вернуться к нормальной в общем-то жизни, хотя его путь к ней был далек от нормальности. Хобитнов родился в Москве в 1948 году, но большую часть жизни провел на дальневосточном побережье, работал в рыбохотнадзоре, сотрудничал с Дейлом Микелем и Джоном Гудричем в рамках проекта «Амурский тигр». За это время ему не раз приходилось сталкиваться с тиграми. Впервые это случилось, когда он только приехал в эти края весной 1974 года. «Прошло дня три после моего приезда, — вспоминает он. — Выпало много снега, и сосед предложил мне прогуляться к океану. Мы вышли на берег и увидели тигра!» Хобитнов тогда очень обрадовался: ему довелось встретить легендарное животное, символ Приморского края, в привычной для него среде.