Мишель Фейбер - Близнецы Фаренгейт

— Если мы убьем отца, — сказала Таинто’лилит, — госпожа Кристенсен может тоже умереть, а мы этого не хотим.

— Как это? — лоб Марко’каина пошел морщинами — из-за угрозы подобного осложнения, надеялась Таинто’лилит.

— Наложит на себя руки, едва увидев его мертвым, — ответила Таинто’лилит. — Как та отважная скво в книге «Шериф Кремень и конокрады».

— Ну, тогда один из нас мог бы убивать отца, — предложил Марко’каин, — а другой тем временем занимал бы госпожу Кристенсен разговорами.

— По-моему, это было бы очень нехорошо, — возразила Таинто’лилит и мельком увидела впереди долгую жизнь, в которой ей придется обуздывать наклонности брата. — Тем более, что она наша гостья. Я думаю, лучше просто сбежать.

— Ну хорошо, — согласился он и стремительно встал — с мыльной пеной, облегавшей его живот, точно балетная пачка. — Но только без собак.

— Пешком? — удивилась Таинто’лилит.

— На вертолете, — объявил Марко’каин, выбираясь из ванны с видом настолько решительным, словно он мог сию же минуту голышом потопать в ангар.

— Так ведь мы никогда его не водили, — запротестовала Таинто’лилит, тоже с плеском покидавшая ванну.

— Мы читали книгу об этом, — легко ответил Марко’каин, — он подразумевал летное руководство, с которым дети нередко играли, когда за окном мело слишком сильно, чтобы можно было выйти из дома.

— Это не одно и то же.

— Конечно. Но одно с другим связано.

Завернувшись в полотенца, близнецы перешли в прачечную, где большая стиральная машина с фронтальной загрузкой уже достирывала их комбинезоны. В доме стояла теперь полная тишина, нарушаемая лишь механическим плеском воды. Борис Фаренгейт и госпожа Кристенсен, надо полагать, помирились.

— Но куда же мы отправимся? — спросила Таинто’лилит.

— Туда, где все зелено, — с воодушевлением воскликнул брат. — В Европу. В Канаду. В Россию. В Зеленую Ландию.

— Хорошие названия, — согласилась Таинто’лилит. И вдруг заплакала — струи горячих слез полились по ее лицу из потерянных, испуганных глаз.

Вид загоревавшей сестры потряс Марко’каина. Прежде она никогда без него не плакала — и уж тем более в ситуации, в которой он никаких причин для плача даже представить себе не мог. Он неуклюже погладил ее по вздрагивающим плечам. И тоже мельком увидел впереди долгую жизнь, в которой он станет — безуспешно, впрочем, — утешать сестру в тайных ее печалях.

— Может, мы даже увидим дерево, — сказал он, чтобы подбодрить ее. — И все остальное, о чем рассказывала мать.

Таинто’лилит кивнула, неспособная говорить, потому что по щекам ее так и текли слезы. Ну ничего, еще миг, и она оправится. За большим стеклянным иллюминатором стиральной машины уже закружились их одеяния — спутанное, завораживающее кольцо покрытых вышивкой шкур. Скоро они смогут снова одеться, прикрыть свою наготу.

И разумеется, брат был прав, им предстоит столько всего увидеть — в огромном мире, который ляжет под ними. В «Книге Знаний» еще много пустых страниц.

Приведи ко мне убогих твоих (нем.).

Чистоплотность (нем.)

Вполголоса (итал.).

Оплошность (франц.).

Здесь: тарабарщина, язык общения с туземцами.

БУКВЫ РАЗВЕРНУТЫ НА 180 ГРАДУСОВ.

Авторы (франц.)

Светотень (итал.) — кьяроскуро, техника создания цветной ксилографии, при которой печать производится с нескольких покрытых близкими по оттенку красками досок.

Табмен Гарриет (ок. 1820–1913), одна из создателей подпольной организации в США, помогавшей рабам бежать из южных штатов.

Исполняемый центральным процессором генерический процесс обслуживания win32 столкнулся с проблемой и вынужден закрыть систему.

Детальный отчет.

Попай — персонаж комиксов и мультфильмов 1930 годов, пучеглазый моряк, превращавшийся в суперсилача всякий раз, как он съедал банку консервированного шпината.

Мы им задницы надерем!

Песня Принса, «Nothing Compares 2 U».

Шотландская народная песня.

Первая в Венгрии поп-группа.

Творения (франц.).

Строго запрещено (нем.).

«Centucky Fried Chicken» (англ.) — «Кентуккийская жареная курица», американская сеть экспресс-кафе, основанная полковником Сэндерсом.