– Ах, вот ты где, Га, – сказал он. – Нам тебя не хватало.
Командир Га согнулся в долгом глубоком поклоне, выполняя свое первое обещание Сан Мун.
Великий Руководитель улыбнулся.
– Это ведь было нетрудно, – произнес он. – Это тебе ничего не стоило, верно? – Он положил руку на плечо Га и взглянул ему в глаза. – Но кланяться следует на публике. Разве я тебе этого не говорил?
– Может же человек упражняться? – спросил Командир Га.
– Вот такой Га мне нравится, – улыбнулся Дорогой Вождь.
На столе стояло чучело черно-бурой лисы, готовой наброситься на белую полевку, – подарок мэра Владивостока, Константина Доросова. Великий Руководитель посмотрел так, будто восхищался мехом лисы, но при этом погладил полевку, оскалившую зубы перед нависшей над нею угрозой.
– Вообще-то мне есть за что на тебя сердиться, – сказал он. – Твоих проступков не сосчитать. Ты позволяешь самой нашей эффективной тюрьме сгореть вместе с полутора тысячами наших лучших заключенных. Я до сих пор пытаюсь объяснить китайскому премьеру твои проделки в той бане в Шэньяне. Мой двадцатилетний водитель до сих пор еще в коме. Новенький водит машину хорошо, но я скучаю по прежнему водителю – он прошел столько проверок на преданность.
С этими словами Великий Руководитель подошел к Командиру Га и положил ему руку на плечо, заставив опуститься перед ним на колени. Теперь Великий Руководитель возвышался над Га.
– А что ты сказал мне в опере, о чем нельзя умолчать? Твоя голова – единственное, что сможет залечить мою рану. И какой вождь, скажите на милость, не захочет, чтобы ты ушел, исчез навсегда из-за всех неприятностей, которые произошли по твоей вине? Ты что, забыл – ведь я подарил тебе Сан Мун? Но я по-прежнему испытываю слабость к твоим шалостям. Да, я дам тебе еще один шанс. Ты согласен выполнить мое новое задание?
Командир Га посмотрел вниз и кивнул головой.
– Хорошо, тогда поднимайся, – сказал Дорогой Вождь. – Очистись от грязи, вновь обрети свое достоинство. – Он указал на стоявшее на столе блюдо. – Хочешь попробовать сушеное мясо тигра? Ешь и возьми немного для своего сына – мальчугану пригодится мясо тигра. Когда ешь тигра, сам становишься, как тигр. Так они говорят.
Командир Га взял кусок мяса – оно было жестким и сладким на вкус.
– Не могу я это есть, – вздохнул Великий Руководитель. – На вкус, как терияки, думается мне. Бирманцы прислали это мясо мне в подарок. Известно ли тебе, что в Рангуне публикуется сборник моих трудов? Тебе тоже нужно писать, Командир. Надеюсь, ты напишешь несколько томов о тхэквондо, – похлопал он Командира Га по спине. – Нам определенно не хватало твоего тхэквондо.
Великий Руководитель повел Командира Га к выходу. Они шли по длинному белому коридору, который бесконечно петлял: если янки нападут, огонь не разгорится больше чем на 20 метров. Туннели под демилитаризованной зоной медленно изгибались таким же образом, иначе всего лишь один южнокорейский солдат, стреляющий сквозь милю темноты, смог бы отразить нападение десанта.
Они миновали множество дверей – за ними разрабатывались многие текущие проекты Великого Руководителя.
– У меня хорошее предчувствие по поводу этого задания, – сказал Великий Руководитель. – Когда в последний раз мы работали вместе?
– Так давно, что и не вспомнить, – ответил Командир Га.
– Кушай, кушай, – подбадривал его Дорогой Вождь, пока они шли. – Правду говорят – твое пребывание в тюрьме не прошло для тебя бесследно. Мы должны помочь тебе окрепнуть. Но у тебя по-прежнему остается приятная внешность, Га, верно? И красавица-жена, я уверен, ты рад, что обрел ее вновь. Такая великолепная актриса – я должен сочинить для нее новую роль в кино.
Тихий звон шагов отдавался эхом, подсказывая Га, что под ними сотни метров горной породы. Он научился распознавать такую глубину. В тюремных шахтах можно ощутить призрачное дрожание тележек с рудой, движущихся по другим туннелям. Даже не расслышав звука ротационного перфоратора, работающего в других стволах шахты, можно почувствовать его на своих зубах. И если где-то прогремит взрыв, то определить, в каком месте горы он произошел, можно по тому, как оседает пыль со стен.
– Я пригласил тебя сюда, – сказал Великий Руководитель, – потому что скоро нагрянут американцы с визитом, и их надо встретить ударом, да так врезать под ребра, чтоб у них дух захватило, но при этом не осталось никаких видимых следов. Ты готов к такому заданию?
– Разве бык не истосковался по хомуту, если люди жаждут?
– Эта работа в тюрьме чудесным образом повлияла на твое чувство юмора, – засмеялся Великий Руководитель. – Ты ведь был таким напряженным, таким серьезным. Не говоря уж о тех внезапных уроках тхэквондо, которые ты давал!
– Я стал другим человеком, – вздохнул Га.
– М-м-м, – произнес Великий Руководитель, – если б можно было посадить в тюрьму больше людей…
Великий Руководитель остановился у какой-то двери, осмотрел ее и затем проследовал к другой, находившейся рядом. Он постучал, и дверь с электрическим жужжанием открылась. В маленькой белой комнате стояли какие-то коробки и больше ничего не было.
– Я знаю, ты пристально следишь за делами в тюрьмах, Га, – сказал Великий Руководитель, вводя его в комнату. – У нас возникла одна проблема. В Тюрьме 33 был один заключенный, солдат из подразделения сирот. По закону он был героем. Он пропал без вести, а нам нужны его знания и опыт. Возможно, вы встречались, и он делился с тобой своими соображениями.
– Пропал без вести? – переспросил Командир Га.
– Да, я знаю, это тебя смущает. Или нет? Надзиратель уже поплатился за это. В будущем с этим не возникнет никаких проблем, ведь у нас есть новая машина, которая может разыскать кого угодно и где угодно. Это главный компьютер, если хочешь. Напомни, чтобы я тебе его показал.
– И кто этот солдат?
Великий Руководитель стал рыться в коробках, одни он открывал, другие отбрасывал в сторону – он что-то искал. В одной коробке Га заметил приспособления для барбекю, в другой – южнокорейские Библии.
– Солдат-сирота? Обычный человек, я полагаю, – сказал Великий Руководитель. – Ничтожество из Чхонджина. Ты был там когда-нибудь?
– Не имел удовольствия там бывать, Великий Руководитель, – ответил Командир Га.
– Вот и я там не был. Неважно, так вот этот солдат отправился в Техас – обучился там военным наукам, языкам и прочему. Его задание состояло в том, чтобы вернуть мне то, что забрали у меня американцы. А американцы, по-видимому, задумали не возвращать этот предмет. Вместо этого они подвергли команду моих дипломатов тысячам унижений. И когда они приедут сюда с визитом, я подвергну их тысячам унижений в ответ. Но для того чтобы правильно это сделать, я должен знать все подробности поездки в Техас. И этот солдат-сирота – единственный, кто это знает.
– В той поездке, наверняка, были дипломаты. Почему бы не спросить у них? – предложил Командир Га.
– Печально, но с ними связаться нам больше не удастся, – ответил Великий Руководитель. – Человек, о котором я говорю, в настоящий момент единственный в нашей стране, кто побывал в Америке.
Наконец, Великий Руководитель нашел то, что искал, – большой револьвер. Он направил его в сторону Командира Га.
– А, надо же, вспомнил, – сказал Га, глядя на пистолет. – Солдат-сирота! Худощавый, смазливый парень, умный такой, с хорошим чувством юмора. Да, точно, он был в Тюрьме 33.
– Ты его знаешь?
– Да, мы часто разговаривали по вечерам. Мы были как братья. Он рассказывал мне все.
– Ты это узнаешь? – спросил Великий Руководитель, протягивая Га револьвер.
– Он похож на тот револьвер, о котором рассказывал солдат-сирота, из него они стреляли в Техасе по консервным банкам на заборе. Сорок пятый калибр, Смит-Вессон, я полагаю.
– Он тебе знаком – хорошо, наметился прогресс. Но посмотри поближе – это револьвер северокорейский. Он сделан нашими отечественными инженерами. На самом деле это сорок шестой калибр, он немного больше, несколько мощнее американской модели. Как думаешь, это заденет их гордость?
Осматривая револьвер, Командир Га заметил, что его детали выточены вручную на токарном станке – на стволе и барабане остались риски, наносимые для соблюдения точности работы.
– Вне всякого сомнения, это заденет их гордость, Великий Руководитель. Я бы только добавил, что у американского револьвера, как рассказывал мне мой друг, солдат-сирота, были бороздки на курке, и рукоятка была не из жемчуга, а вырезана из оленьего рога.
– Ага! – воскликнул Дорогой Вождь. – Это именно то, что нам нужно.
Затем из другой коробки он достал тисненую вручную кобуру, выполненную в стиле Старого Запада, и собственноручно надел ее на пояс Командиру Га.
