— В особняке? — даже охрипла от изумления.
— Да, отец вытащил мать из того борделя. А она домой начала водить своих дружков. Отец был бессилен. Он много времени проводил в Греции. Все так дерьмово сложилось… Елене всего год от роду был, когда мать умерла. Жаль…
Интересно, к кому это «жаль» относится? Кого он жалеет?
— Думаю, твоей матери просто не хватало внимания. Жалеть ее…
— Что? — впервые за время повествования грек посмотрел на меня, и лицо его выражало непонимание. — Не хватало внимания?
Смял снимок и в сердцах швырнул в стену.
— Да она была больной сукой, которой нужно было заткнуть вагину, чтобы ни один член туда не проник!.. Ей было насрать на нас с Еленой…
Тишина. Слова Кавьяра повисли в воздухе, как горький крик разочарования. Внутри что-то болезненно оборвалось. Уже не в первый раз за собой подобное замечаю. Словно сердце ухнуло вниз.
Дабы разрядить обстановку, пришлось лихорадочно копошиться в памяти, пытаясь вспомнить что-нибудь веселенькое. Но вместо этого вырвалось:
— Не парься, Клио, у меня матери вообще никогда не было… Как и отца. А впрочем, и отчима уже нет.
Грек пристально изучал меня, будто под микроскопом рассматривал.
— А ты ничего, мелкая, когда не психуешь.
Вот уж спасибо за комплимент.
— Это радует, — пожала плечами.
— Иди сюда, — похлопал ладонью по кровати рядом с собой.
Подползла, косясь на подозрительно-доброго грека, и замерла в нерешительности.
— Ну не тупи ты, — потянул за шиворот рубашки и уложил к себе под бок.
Напряглась всем телом, а Кавьяр как ни в чем ни бывало продолжил копаться в коробке.
— Расслабься, — проговорил Клио, усмехаясь. — Словно камень рядом лежит. Может, согреть тебя, а, мелкая? Что скажешь?
— Нет, — почему-то рявкнула и вскочила.
Кавьяр удивленно таращился на мою ошалевшую физиономию.
— Все в порядке? — спросил по-прежнему насмешливо.
— Да, извини…
— А как же «господин»?
Покраснела из-за своей лжи и опустила голову.
— В глаза смотреть.
Нерешительно перевела взгляд на Клио.
— Больше так не выпендривайся, — тоном «папочки» попросил Кавьяр. — Ты сама себе наказания наживаешь. Будь проще. Приказано минет сделать — пошла и сделала. Надо попу подставить — вперед. В чем проблема-то?
На этот раз вылупилась я.
— Как это, в чем? — развела руками. — Просто не могу такими вещами заниматься.
Клио бросил коробку на пол и подался в мою сторону. Осторожно провел пальцами по щеке, поцеловал шею. Запустил пятерню в волосы, принуждая склонить голову набок. В какой момент рубашка скользнула с плеч, не поняла. Грек настойчиво ласкал мое тело, а когда я уже совсем раскраснелась от удовольствия, внезапно отодвинулся и в глаза заглянул.
— А ты говоришь, не можешь, — растянул губы в хищной улыбке. — Немного ласки и ты сделаешь все, что я захочу.
Как холодной водой обдало. Упрямо отодвинулась. Козел, назло сделал. В принципе, давно пора было привыкнуть к такому поведению. И я привыкла, только показывать не хотела, чтобы грек много о себе не мнил.
Хм. А смешная такая, что живот оборвать можно. Проучить Кавьяра собралась. Умом никак тронулась.
— Не дуйся, — вроде весело произнес, даже подмигнул, но все равно успела заметить тревогу в глазах.
Клио отвернулся и встал с кровати. Забрав коробку с фотографиями, повернулся.
— Летти, пора спать, — указал мне на пол.
Не было злости, только бессилие и усталость. Выбралась из мягкой постели и послушно уселась на плед. Кавьяр подумал немного и все же надел на меня ошейник.
— Я привык держать слово, — кривовато улыбнулся он, когда я нервно дернулась, да и то потому, что за волосы нечаянно меня дернул.
— Угу… — только и выдавила.
Грек усмехнулся и покинул спальню.
Когда вернулся, не знаю. К тому времени я уже крепко спала.
А на следующий день Кавьяр не обращал на меня абсолютно никакого внимания, то есть в спальню не заходил вообще. Только Жанна, которой я была безумно рада, провела со мной весь день, развлекая непринужденной болтовней и новостями из Касабланки. И хотя мне было плевать на все, что происходит в этой стране в целом, служанку я слушала, раскрыв рот.
Ближе к вечеру дверь распахнулась, и на пороге возник Клио. Выглядел он, надо сказать, весьма необычно. Ну, скорее, непривычно. Черная косуха поверх темной футболки, голубые джинсы и военные ботинки. В руках грек вертел солнцезащитные очки «авиаторы».
— На ретро-вечеринку собираешься? — не удержалась я от комментария.
— Уже вернулся, — хмыкнул Кавьяр и вошел в комнату. Взглянул на Жанну, вскочившую с кровати. — Так, у тебя два с половиной часа, чтобы сделать из нее конфетку.
— Слушаюсь, хозяин, — кивнула женщина, и я закатила глаза.
— А не подскажешь, куда меня на этот раз потащишь? — интерес такой был обоснован.
Клио рассматривал мою спину, задрав рубашку.
— Угу, понятно, — проигнорировал вопрос и выпрямился. — Платье в пол подойдет, чтобы шрамы скрыть… — вновь к Жанне повернулся. — Вечерний образ, поняла? И быстро-быстро, девочки. Не тяните время.
На меня взглянул.
— Бегом в душ.
— Я как бы на цепи сижу…
Достал из кармана ключ и, служанке бросив, направился к двери.
— Жанна, за мной. Отдам ее шмотки.
Итак, как я поняла, мы едем на тусовку таких же придурков, как Кавьяр. Только меня-то, зачем тащить?
А вот на этот вопрос ответила служанка, вернувшись спустя десять минут.
— А вот затем, что пара нужна обязательно, — пояснила женщина, после того как сняла с меня ошейник.
Бережно и осторожно достала из большой плоской коробки длинное платье нежнейшего кремового оттенка и положила на кровать.
— Иди в душ, Летти. Поторапливайся. С волосами еще повозиться придется. А я отнюдь не стилист.
— Пусть Кавьяр свою красотку-Кайли вызовет, — фыркнула я.
Жанна покосилась на меня и покачала головой.
— Ты изменилась, девочка.
— Естественно. Я ведь лишена свободы, если ты не заметила.
Служанка протянула мне комплект кружевного белья, тончайшие почти невесомые чулки и тампоны.
— Да не нужны больше, — отодвинула последнее и направилась в ванную.
— Слушай, а Кассандра для этой вечеринки не подходит? — обернулась я на пороге.
Жанна, продолжая сновать по комнате, оглянулась на меня.
— Нет, не подходит, — раздраженный тон. — О тебе в «Черном Кресте» знают все, поэтому должна присутствовать именно ты. Будут оценивать, таращиться и, скорее, шептаться за спиной, но никто не посмеет вслух назвать тебя наложницей. У них это запрещено. Я ответила на твой вопрос?
— Да.
— Тогда вперед. Быстро, — я уже скрылась за дверью ванной, когда женщина внезапно добавила. — Ты привыкла к хозяину. И сама не заметила, но уже привыкла.
В сердцах хлопнула дверью, потому что столь правдивое замечание задело за живое.
И без тебя знаю, что все хреново. Нечего мне пальцем на это указывать…
Приняв душ, напялила новое, кстати, весьма удобное белье и вернулась в комнату.
Вначале Жанна старательно сушила мои кудри мощной горячей струей фена, затем долго вертелась вокруг, усадив на стул в центре спальни. И, в конце концов, сделала все просто: убрала пряди с правой стороны за ухо, приколов шпильками, а левую — оставила в свободном «полете».
Что-то с моим лицом чудила, но недолго. Подкрасила немного глаза и губы помадой вишневого цвета подчеркнула. Совсем они у меня не пухлые, как у красоток из кино. Обычные нормальные губы. И вообще лицо невзрачное. Ямочка на подбородке небольшая, которая всегда меня бесила, нос прямой и, к счастью, до сих пор не поломанный. Вьющиеся космы, доставляющие мне по жизни массу неприятностей в виде утреннего расчесывания. Ну, что еще? Худая и невысокая. Короче, как говорит Кавьяр, мелкая и все тут.
— Очнись, — Жанна встряхнула меня за плечи. — Одевайся.
Ткань платья была настолько приятная и прохладная, что блаженная улыбка застыла на моем лице, казалось, навечно.
Длинное и скромное. Ни глубокого декольте, ни открытой спины. Коротенький рукав и полное отсутствие какого-либо декора в виде вышивки, стразов и прочей ерунды. Немного расклешенная юбка и обтягивающий верх. В общем, этот наряд как раз подходил для девушки, у которой не тело, а сплошной синяк, причем со шрамами. Бежевые туфли-лодочки и клатч им под цвет.
— Иди полюбуйся, — улыбнулась служанка, рассматривая меня.
— Думаю, все в норме, — отмахнулась я, но выйдя в холл, тут же принялась таращиться на свое отражение в большом зеркале.
Да, признаю, смотрелось офигенно. Вот, что значит макияж и красивая одежда! Любую замухрышку можно в куколку превратить.
Нахмурилась, потому что не понравилось такое сравнение, — я естественно о куколке, — и отвернулась от зеркала.
