Ли Ф Шин прочел:
«По сообщению источника, работающего в Белом доме, резкий рывок нашего президента в избирательной гонке заставил Клинтона провести ряд дополнительных консультаций с руководством ЦРУ, Госдепартамента и с другими экспертами по России. Налицо воскрешение осторожного оптимизма: Госдеп интересуется возможностью срочного проведения в Москве полномасштабного саммита с целью демонстрации своей поддержки нашему президенту…»
Ли Ф Шин усмехнулся:
– Воистину воскрес!
Пролетая из Загорска в московскую резиденцию, стремительный мерседесный кортеж Йю Лу Жжа свернул на Пречистенку. Конечно, умелые секретари и помощники мэра загодя известили и 208-е отделение милиции, и Винсента об этом высоком визите, и по этому случаю у дома номер 127 во главе усиленного милицейского наряда лично дежурил начальник районной милиции Сорокин, в «гостях» у которого Винсент и Робин побывали месяц назад.
С яркими сполохами цветных мигалок, бойкими на суету охранниками и деловыми разговорами секретарей и референтов по радиотелефонам кортеж подлетел к дому с вывеской «Рос-Ам сэйф уэй, инк.». Низкорослый Ию Лу Жж, которого москвичи прозвали «Шаровая молния» за ретивость и внешнюю шаровидность, а также «Кепка» за неизменную рабоче-крестьянскую кепку на лысой, как бильярдный шар, голове, выскочил из авто и, опережая свиту, журналистов и милицейскую охрану, резво взбежал по ступеням парадной лестницы, колобком покатился по фирме и по его новенькому цеху бронирования автомобилей. Здесь, на бездействующем конвейере, стояли разобранные до шасси новенькие «Мерседесы», и Винсент, поспешая за мэром, объяснял ему через услужливого Болотникова:
– Есть три вида бронирования. Первое и самое легкое – только косметическое: кевларовые панели заправляют во внутренние полости дверей и капота, меняют стекла. Кевлар – это новый материал из углепластика, который применяют в бронежилетах и при обшивке корпусов боевых вертолетов. Вторая степень бронирования: снимают всю внутреннюю обшивку салона до самой крыши и тоже прокладывают кевларом, а стекла заменяют на трехслойное пуленепробиваемое стекло из поликарбоната. И третья: все то же самое плюс днище и бензобак укрепляется броневой танковой сталью. В этом случае даже мина не страшна – от взрыва машина только переворачивается, как было с Бере…
– Хорошо. Я понял. Но почему все стоит? Когда начнется работа? – недовольно сказал мэр.
Болотников мог, конечно, и сам ответить, но вместо этого перевел вопрос Винсенту и выжидательно умолк.
Винсент понял его игру и развел руками:
– Вы видите, сэр, мы с партнерами сделали все: построили этот цех, привезли оборудование, купили «мерседесы». Но мы стоим, потому что ваши военные заводы бастуют и не дают нам ни кевларовых панелей, ни броневой стали. Если вы не поможете достать кевлар, мы банкроты.
Болотников одобрительно кивнул и перевел мэру.
Тот в затруднении почесал под кепкой в затылке:
– Кевлар – это стратегический материал…
– Какой стратегический?!! – горячо возразил Винсент. – Из него горные лыжи делают!
– Переведи ему, – велел Йю Лу Жж Болотникову. – В нашей стране это стратегический материал, я сам был директором военного завода… Но помочь ему нужно, он городу такую машину подарил! – Мэр повернулся к своему молоденькому референту: – Женя, вот тебе вопрос на засыпку: где у нас может быть кевлар?
– 107-й «почтовый ящик», у Кирилла Дремлюги, он делает «Ми-28», – не моргнув глазом, отрапортовал Женя и тут же извлек из кармана «Моторолу»: – Соединить?
Мэр подозрительно посмотрел на него, потом – на Болотникова, но в их глазах не было ничего, кроме честного стремления служить отечеству.
– Ладно, – сказал мэр, – сегодня Пасха, не будем человека беспокоить. Завтра подготовишь письмо министру обороны: в целях укрепления международных деловых связей и так далее – сам придумаешь – прошу дать указание Дремлюге выделить… Ну и так далее, ты понял?
– Так точно. Будет сделано, – деловито ответил помощник, записывая распоряжение в блокнот.
– Все! – сказал мэр. – Поехали!
Он пожал руки Винсенту и Робину, сфотографировался с ними для «Москоу ньюс», «КоммерсантЪ-дэйли» и «Ньюсуик» и, прихватив с собой Болотникова, исчез так же стремительно, как появился.
Стоя на улице и глядя вслед его улетающему кортежу, Винсент хлопнул Робина по плечу:
– Now we are in shape. (Теперь мы в порядке).
– Do not be so sure (He будь так уверен), – сказал стоявший рядом майор милиции Сорокин на своем старательном английском.
Винсент изумленно посмотрел на него, тот объяснил:
– Well, допустим, он и правда пошлет письмо министру обороны. Значит ли это, что министр разрешит выделить вам кевлар? Зачем ему это нужно? Ладно, допустим, он дал разрешение. Значит ли это, что директор Дремлюга найдет кевлар на своем складе? Зачем ему это нужно? Короче, чтобы каждое «допустим» превратить в реальность, ты должен каждому из них подарить по «мерседесу». И так будет из-за каждого куска дерьма, который тебе нужен. Это Россия, мой друг, – не Америка.
Винсент, как ребенок, растерянно моргал глазами – двухмесячный опыт пребывания в этой стране говорил ему, что майор прав. Болотников еще вчера сказал, что только за то, что мэр заехал сюда на пару минут, его помощнику Жене нужно будет «обновить» его прогнивший «мерседес». И так, конечно, будет на каждом шагу, и нет никакой гарантии, что в самый последний момент кто-то не потребует еще больше или не разведет руками и не скажет: «Извини, у нас нет никакого кевлара!» Но как же быть?
– But there is another way (Есть другой путь), – мягко сказал майор Сорокин. И улыбнулся: – Вы берете еще одного партнера и даете ему, ну скажем, двенадцать процентов. И он решает все проблемы: от безопасности до поставок кевлара. Есть забастовки, нет забастовок – это уже не ваша забота. Кевлар, сталь, пластик – все потечет без всяких взяток. Что ты на это скажешь?
Винсент переглянулся с Робином, потом спросил у майора:
– Кто этот партнер?
– Well… – сказал майор. – Все нужно делать по этапам. Сначала мы вам делаем общее предложение. Вы готовы его обсудить? Да или нет? – и прямо заглянул Винсенту в глаза.
Но Винсент уже знал, что за этим последует. Он усмехнулся:
– Сначала я должен знать, кого ты представляешь.
Но и майор усмехнулся ему в ответ:
– Ты американец, да? Значит, ты видел фильм «Крестный отец», верно? Ты помнишь, как там этот парень Корлеоне приходил к таким, как ты, и делал им предложение, от которого они не могли отказаться? – И с этими словами майор вытащил из кармана кителя конверт и вручил его Винсенту.
Винсент открыл конверт и достал из него стопку фотографий. Это были цветные и замечательные по качеству снимки: Винсент Феррано держит на коленях голую девку, голова Винсента Феррано в объятиях голых женских ног, его подбородок в промежности у этой голой девки, а ее лицо утонуло в его паху… Короче, это были снимки, сделанные в ночном стриптиз-баре «Живаго», но никаких примет стриптиз-бара на снимках не было, зато был отлично виден потный от возбуждения мистер Феррано, занимающийся развратом.
– Да… Я видел фильм «Крестный отец»… – медленно произнес Винсент, разглядывая эти снимки и сатанея в душе. – И к твоему сведению, это я рассказал Марио Пьюзо о таких эпизодах в моей жизни. Ты знаешь, дружок, кто такой Марио Пьюзо?
Майор изумленно глядел на него во все глаза.
– Так что скажи своему боссу, чтобы он от нас отъебался! – И Винсент вдруг швырнул фотографии майору в лицо и сорвался в крик: – Ты понял, сукин сын?! Вон отсюда! Idi na huy!
Робин перехватил его и силой повел прочь. Но Винсент в бешенстве продолжал кричать со ступенек своего офиса:
– Ты хочешь запугать мафией меня? Ya vas v rot ebu! Я настоящая мафия, не ты! Vaffanculo, mafioso merdoso! Вали отсюда, мафиозный ублюдок! Go fuck yourself, you Mafia lump of shit!
Когда Робин увел Винсента и закрыл дверь, Сорокин собрал фотографии и усмехнулся вслух:
– Марио Пьюзо! Ну-ну! Посмотрим…
А наверху, в офисе «Рос-Ам сэйф уэй» Винсент все не мог прийти в себя:
– Ебаный полицейский гангстер! Я знаю правила! Ты даешь им войти в твой бизнес, и тебе пиздец! Мафия мягко стелет, но только – в гробу! Il mafioso conincia in carne ma finisce in cemento.
Но буквально назавтра оказалось, что майор как в воду глядел.
Как раз тогда, когда Брух и Робин водили по цеху шестилетнего сына Бруха Марика, наверху, в офисе, новая секретарша Винсента, которую он взял отвечать на шквал звонков озлобленных клиентов, застыла с трубкой в руке:
– Министр обороны!
– Сам? Лично? – изумился Винсент.
Секретарша прикрыла трубку рукой:
– Нет, Вета Ганько, его первый помощник и босс.
Винсент не понял, она объяснила по-итальянски
– Она его первый помощник и она же его хозяйка. Cappicci?
Конечно, теперь Винсент понял. Именно за этот итальянский Винсент – помня реплику Александры «я еще посмотрю, какую вы себе возьмете секретаршу», – предподчел всем русским красоткам эту шестидесятилетнюю полиглотку. «Я знаю шесть языков, потому что тридцать семь лет прожила в Европе и в Штатах. Я была русской разведчицей и ни разу не провалилась, – простенько сказала она Винсенту на первом интервью. – Но теперь моя пенсия в КГБ – семьдесят долларов в месяц, на эти деньги жить нельзя. Конечно, вы можете взять себе молоденькую секретаршу с большими сиськами и сладкой попкой, но вряд ли это будет умно. Я знаю компьютер, печатаю на пяти языках и стреляю из любого оружия». Винсент взял ее на работу и не пожалел об этом: лучше нее никто не умел укрощать самых озлобленных клиентов, и даже с Амадео Джонсоном, который все чаще звонил из Лос-Анджелеса, требуя первых доходов, она разговаривала, как с равным и на эбоник, жаргоне африканоамериканцев, отчего Джонсон мгновенно таял на том конце провода. Так почему она не может поговорить с помощницей министра обороны?
