На этом пароходе я стала их ангелом-мстителем. Мне это даже нравилось. После того как этот подонок Атонесов исчез в волнах, я почувствовала настоящее облегчение.
Труднее было с Араменко, я же не могла так часто выходить из своего убежища. Пришлось пойти ва‑банк и подкараулить его у двери каюты. Я очень спешила. Я уже не помню, что говорила ему, – молола что-то о Дартове, попросила откупорить вино… Я не знала, что делать, пока не увидела, как он открывает бутылку длинным штопором… Потом я вытолкнула его в иллюминатор, и он оказался за бортом. Оставался Дартов. И мои нервы сдали…
Последний вечер с ним был невыносим – он весь трясся от ужаса, что на него охотятся, он не мог понять, куда подевалась его свита, и настаивал, чтобы мы немедленно покинули пароход. Он начал быстро собираться, торопить меня. Я сказала, что настало время выполнить обещание – отдать расписку и отпустить меня…
«Неужели ты еще не поняла – ты всегда будешь со мной! – сказал он. – Я лучше убью тебя. Мысль, что ты вернешься к нему, для меня невыносима! Ты, графиня де Ла Фарре!!!» – он назвал меня каким-то чудным именем, и я поняла, что он окончательно сошел с ума. Он остался последним… Но он был сильнее и осторожнее других. Я растерялась. Он заставил меня переодеться, начал связывать руки. Я сопротивлялась… «Я вывезу тебя по кускам!» – закричал он. От сильного удара я потеряла сознание… Остальное ты знаешь. Наверное, он думал, что я умерла…»
* * *
– Неужели все напрасно?.. – тихо произнесла Жанна, закончив свой рассказ.
За разговором сестры не заметили, как пароход тронулся с места и сквозь занавески пробился первый луч солнца. Ночь закончилась…
– Ты еще не выслушала меня, – сказала Влада. – Но уже почти нет времени, через час мы будем в порту.
Она достала из ридикюля сверток с бриллиантом и синий конверт.
– Возьми, это принадлежит тебе.
Еще с полчаса ушло на рассказ Влады о событиях последних суток.
– Если ты не против, я возьму документы. Тебе остается бриллиант и… Макс…
– Разве ты не вернешься со мной?
Влада криво усмехнулась:
– Нет, с меня хватит. Мы попрощаемся здесь, в порту, – ты купишь себе билет на поезд, а мой билет – вот он, – она помахала билетом в Амстердам. – Перерегистрирую его на свое имя. Я знаю, что делать дальше. Собирайся. Времени больше нет.
Пароход уже причаливал к берегу. По радио снова объявляли о «культурной программе» на этот день.
– Я не могу тебя провожать, выйдешь незаметно сама, – сказала Влада. Сестры стояли на пороге каюты.
– Постой, я забыла, – сказала Влада и достала из чемодана ключи. – Это от квартиры…
Потом она долго смотрела в иллюминатор, наблюдая, как Жанна бредет по сонной улочке, которая вела с причала к трассе, – маленькая фигурка в дымке утреннего тумана…
В конце улицы Жанна остановилась, подняла руку, проголосовала какой машине. Хлопнула дверца, и наступила тишина. Тишина разомлевшего от жары южного города…
«Господи! – вдруг спохватилась Влада. – Я же не сказала о Максе!» Но в тот же миг волна безразличия и усталости накатила на нее. «Пусть это будет их последним испытанием… Или…» Она не решилась закончить мысль, которая была слишком зловещей и формулировалась примерно так: «… или он не достанется никому!..»
* * *
…Жанна ехала в поезде, охваченная странным чувством отрешенности от всего, что происходило вокруг нее. Соседи по купе ломали жареную курицу, хрустели огурцами, громко икали от колючих пузырьков «Спрайта», тучная проводница заставляла поднимать ноги и вздымала тучи пыли, подметая и без того душное купе. Жанна даже не расстилала постель, хотя заплатила за нее положенные гривны, и никак не реагировала на заигрывания соседа.
Окружающие звуки проникали в нее, как иглы, и высасывали остатки живой крови. Она потеряла ощущение времени, и когда утром поезд прибыл в столицу, ей показалось, что прошло полчаса… Гнев, который давал ей силы выжить, превратился в глубокую западню пустоты. На вокзале она взяла такси и механически назвала адрес.
Она ехала по городу и не узнавала его – он был перерыт, как будто безумные жители все как один бросились на поиски сокровищ. Везде стояли бульдозеры, высились строительные краны и сновали люди с лопатами. Жанна бессильно откинула голову на спинку сиденья, и прямо над ней проплыла ужасная зеленая фигура женщины с золотым лицом – новый монумент, который возвели посреди площади. Жанна вздрогнула – женщина напоминала утопленницу… «Сколько можно выполнять команду – «Руки вверх»? – подумала она. – Все мы стоим, загипнотизированные этой командой, даже памятники…»
Рядом с ее домом все осталось так, как и было. В квартиру она поднималась пешком, и каждый этаж казался ей вершиной трансильванских гор, которую она преодолевала из последних сил. Вот и полустертая надпись на подоконнике: «Жанна + Макс…»
Макс! Сможет ли она любить его так же, как прежде?
Жанна с удивлением заметила, что дверь квартиры теперь была обшита настоящим деревом и имела респектабельный вид.
Она со страхом вставила ключ в замочную скважину…
Квартиру она не узнала – ее встретила просторная светлая студия, с большими окнами, модными полками и отгороженной суперсовременной кухней. Только знакомый стеллаж с книгами остался на противоположной стене. Ни одной вещи не было брошено на спинки роскошных кожаных кресел, в шкафу-купе висели незнакомые вещи – красивая модная женская одежда, несколько мужских костюмов, совершенно новых… Ужас и отчаяние охватили ее. Сколько раз она мечтала о пристойном жилье, но теперь все здесь было для нее чужим. Жанна даже обрадовалась, что в квартире никого нет. Макс ушел отсюда, это было ясно с первого взгляда – ни одна вещь не указывала на его присутствие. Жанна обхватила голову руками – она не знала, что делать дальше. Она мечтала вернуться сюда иначе – в объятия и слезы радости, она представляла, как будет рассказывать о пережитом и выложит перед Максом признание Дартова. Она ходила по студии, как по лабиринту, из которого нет выхода…
Единственное, что было здесь ей знакомо, – книги. Ровные ряды книг – библиотека, которую собирал еще отец, а потом Макс. «Он не забрал даже своих книг!» – подумала Жанна. Как во сне она зашла на кухню, там тоже стояли удобные кресла. Жанна медленно включила все четыре газовые конфорки, открыла дверь духовки и пустила газ… Потом села в одно из кресел. «Теперь все будет хорошо… – подумала она. – Все будет, как следует…»
Она начала проваливаться в сон, вдыхая полной грудью невидимую смерть. Она плыла по белому коридору, с обеих сторон которого к ней тянули руки зеленые размытые силуэты. «Скоро станет легче… – слышала она чей-то знакомый голос в полусне. – Ты придешь ко мне, графиня, я знал, что ты все равно придешь ко мне…» На мгновение ей и впрямь стало легче, зеленые тени исчезли, коридор приобрел золотистый оттенок – где-то в его конце всходило яркое солнце, отгороженное от ее взгляда чьим-то силуэтом. «Это Макс…» – подумала Жанна и ускорила свой полет. Темная фигура приближалась, она протягивала к ней руки. И вот уже совсем близко засветились угольки черных глаз, из пропасти, которая еще за миг до этого напоминала очертания губ, раздался голос: «Иди ко мне, графиня Жанна де Ла Фарре!!!»
– Макс! – закричала Жанна и открыла глаза.
В тот же миг она услышала, как со стороны книжного стеллажа кто-то отчаянно застучал в стену. Этот звук взбудоражил и заставил ее опомниться. Стена тряслась так, что с полки упала книга. Жанна подбежала и прислушалась: звук нарастал, ей даже показалось, что кто-то будто бы из подземелья зовет ее.
«Может, это и есть смерть?» – мелькнула мысль, и Жанна даже дернула себя за волосы – боль была живой. Ее взгляд упал на страницу раскрытой книги – «…он вознес в теле своем наши грехи, дабы нам быть мертвыми для греха…» На месте, где стояла книга, Жанна увидела ключ. Не осознавая, зачем она это делает, Жанна стала яростно сбрасывать книги со стеллажа, под ногами выросла целая гора, а звуки ударов стали более четкими. Более того, она все яснее слышала, что каждый следующий удар в стену сопровождается криком: «Жанна! Жанна! Жанна!» – и это уже был не сон. Она сбросила почти все книги и дернула деревянные перегородки стеллажа – он удивительно легко подался и раздвинулся. За ним была дверь. Жанна дрожащей рукой вставила в замочную скважину ключ. И замерла: на той стороне все стихло. Она стояла и не решалась сделать последнее движение. Это было похоже на сумасшествие. За дверью кто-то дышал. Наконец она услышала знакомый шепот: «Жанна…»
Изо всех сил она распахнула дверь…
2003 год, пригород Сан-Франциско
