— По крайней мере, теперь я знаю, что с ней все более-менее в порядке, — говорила Хоуп, получая от Присциллы очередную открытку, хотя приходили они, к сожалению, не слишком часто. — Только представь себе: а если бы я вообще ничего о ней не знала? Если бы я потеряла ее, как миссис МакАлистер — своего Питера…
Да ты и так ее уже почти потеряла, думала я. Эту эгоистичную, глупую Присциллу, слишком поглощенную собой и своими делишками, чтобы подумать о ком-то еще.
— А знаешь, ей ведь становится все хуже, — сказала Хоуп, имея в виду миссис МакАлистер. — Сегодня это было как-то особенно заметно. Она постепенно сдает, бедняжка.
— Ничего, может, пока и не сдаст… — пробормотала я, думая о своем плане, о связанном с ним риске, о том, сколько нам потребуется времени, чтобы все это осуществить, и о том, чего мы лишимся, если из этого ничего не выйдет. Но сердце мое радостно билось, у меня даже дыхание перехватывало, лет шестьдесят назад такие же ощущения вызывали у меня танцы.
Хоуп, разумеется, тут же почувствовала мое волнение.
— Что с тобой такое? — спросила она и села на кровати. — Ты явно думаешь о чем-то другом.
И я стала излагать ей свой план. Мало-помалу ее лицо стало меняться, черты вновь обрели четкость — словно изображение в «Полароиде» или отражение на поверхности успокоившейся воды.
— Ну? — спросила я. — Как ты думаешь? Может из этого что-нибудь выйти?
— Да, Фейт, — с серьезным видом кивнула Хоуп. — Я думаю, вполне может.
Как я и предполагала, уже на следующее утро Лоррен объявила пожарную тревогу. Мы с Хоуп не спали почти всю ночь — разговаривали, строили планы; точно шкодливые школьницы, мы положили под одеяло подушки, чтобы казалось, будто на кровати кто-то спит, — это на случай, если кто-нибудь (Лоррен, кто же еще?) подойдет к дверям и заглянет в глазок.
Итак, самым что ни на есть официальным тоном Лоррен объявила, что сегодня ровно в два часа дня будет учебная пожарная тревога. Тут же послышались горестные стоны — как раз в два часа большинство обитателей дома слушали «The Archers».[103]
Лоррен с укоризной оглядела присутствующих (мы-то с Хоуп догадывались, что она все это специально затеяла) и разразилась небольшой лекцией о том, как мы эгоистичны, как много она для нас делает, будучи, по сути дела, единственным человеком, который по-настоящему о нас заботится, как она, не жалея сил, старается обеспечить нашу безопасность и защитить от дыма и огня в случае пожара, вызванного неполадками в электропроводке.
— Морин мне рассказывала, как плохо вы вели себя в прошлый раз, когда была объявлена учебная тревога, — продолжала она. — Надеюсь, сегодня вы постараетесь и в течение максимум десяти минут покинете здание. Иначе… — И тут она одарила нас этой своей улыбочкой — сплошные зубы и фальшь, — я приму определенные меры. — Типичная фраза Лоррен — если у нее вообще было хоть что-то свое, — и при этом она выразительно посмотрела на Криса.
Мы с Хоуп отлично поняли, что она этим хотела сказать: Лоррен постоянно искала повод, чтобы хорошенько проучить Криса за то, что он нас поддержал, когда мы с Хоуп пожаловались насчет того, что Лоррен грубо обошлась с миссис МакАлистер. Видно, и Крис это понимал, но он лишь крепче сжал губы и отвернулся. Десять минут — но это же абсолютно невозможно! И Лоррен должна это знать!
Я посмотрела на Хоуп, которая улыбалась с самым невинным видом, и на миссис МакАлистер, утонувшую в одном из медоубэнкских кресел, — без вставных зубов лицо у нее казалось совсем крошечным и выжатым, как лимон.
— Итак, я рассчитываю, что все, способные самостоятельно передвигаться, в первые же пять минут выйдут из здания, — бодрым тоном продолжала Лоррен, — а мы поможем остальным, как и в прошлый раз. Но предупреждаю: я не желаю видеть, как вы тащите с собой свои сумки, баулы, пальто и бог знает что еще. Все личные вещи оставьте у себя в комнате. Вы меня слышите? У себя в комнате. Не беспокойтесь, это не настоящий пожар, так что ваши вещи будут в полной безопасности.
Я подавила усмешку. Конечно, ноги у меня никуда не годятся, зато голова пока что в полном порядке. Я успела перехватить ее взгляд, исподтишка брошенный на меня и мое инвалидное кресло, и сразу поняла, что у нее на уме. Я невольно поправила под поясницей маленькую гобеленовую подушечку, в которую были зашиты те немногие ценности, что у меня еще остались.
Ничего особенного, как вы понимаете. Несколько украшений, слишком хороших, пожалуй, чтобы носить их каждый день, — я храню их для маленькой дочки Тома, — и тонкая пачка банкнот (нам не полагается держать деньги при себе, но так приятно иметь возможность время от времени воспользоваться ими по своему усмотрению). Здесь, в «Медоубэнк», сохранить что-либо в тайне практически невозможно, и я полагаю, что большинство резидентов и сиделок знают о моей «сокровищнице», но, разумеется, делают вид, что ничего не замечают. Да и, в конце концов, что плохого в том, что такая старуха, как я, не хочет расставаться со своими старыми украшениями и малой толикой денег?
Лоррен — это, конечно, дело другое. Я и раньше замечала, как она поглядывает на мое инвалидное кресло, но рассмотреть мою подушечку поближе ей так ни разу и не удалось. И вот, пожалуйста, ей представляется отличная возможность. Во время пожарной тревоги — хотя это, на мой взгляд, довольно плохо замаскированный предлог, — люди будут вынуждены все свои личные вещи оставить в комнатах, и маленькие глазки Лоррен прямо-таки загорелись при мысли, что наконец-то ей удастся прикарманить что-нибудь стоящее.
— Когда все построятся снаружи, мы с Крисом проверим здание. И пока все не будет проверено, вы должны оставаться на месте. — На этом Лоррен закончила и вручила Крису связку ключей.
Кстати, это тоже вполне в ее духе. В остальное время Криса она практически не замечает, но сейчас, задумав воровство, решила: вот подходящий козел отпущения, пусть будет рядом, если что-то пойдет не так, на него потом будет очень удобно все свалить, если кто-то пожалуется, что у него пропали ценности.
Хоуп нашла мою руку и коротко ее пожала. Рядом со мной миссис МакАлистер что-то беспокойно бормотала себе под нос и кивала своей старой головой, словно подтверждая свои слова. Свободной рукой я взяла ее за руку и почувствовала, как она благодарно, точно испуганный ребенок, стиснула мою ладонь.
— Что происходит, Мод? — шепотом спросила она, глядя на меня и моргая покрасневшими веками.
— Ничего страшного, все нормально, — ответила я ей, надеясь, что так и есть.
То небольшое время, которое нужно было прожить до двух часов, показалось нам вечностью. От нас потребовалось все наше терпение, чтобы делать вид, будто ничего особенного случиться не должно. Морин приехала в двадцать минут второго и тут же устроилась у себя в кабинете с чашкой кофе и сигаретой. К ней присоединилась Лоррен. Сквозь стеклянную дверь мне было видно, как они разговаривают и смеются, точно две старые закадычные подружки. Один раз, правда, они дружно высунулись оттуда и посмотрели в нашу сторону, несомненно, разговор у них в эту минуту шел о нас с Хоуп, но я притворилась, что ничего не замечаю, и они снова скрылись в комнате.
Двадцать минут мы с Хоуп играли в шахматы (она всегда выигрывает!), а потом просто ждали в общей гостиной, отклонив предложение Криса попить чаю (я бы с удовольствием это предложение приняла, но в моем возрасте любая непредусмотренная расписанием необходимость посетить туалет — особенно если она возникнет в самый критический момент! — может привести к несчастью). Я делала вид, будто внимательно слушаю какую-то радиопередачу, и очень старалась не волноваться. Я прекрасно понимала, сколь многое будет зависеть от того, захочет ли Крис нам помочь, но решила рискнуть и не стала ничего рассказывать ему заранее — ему действительно очень нужна была эта работа, и он в последнее время старался вести себя крайне осторожно и ничем начальство не раздражать.
Наконец началось — как раз в тот момент, когда зазвучала основная музыкальная тема «Арчеров», — и я почувствовала, как меня захлестнула жаркая волна возбуждения, столь мощная, что в ней почти растворился весь мой страх. Жутко завыла сирена, я даже зубами скрипнула. «Пора, Хоуп», — шепнула я, и она встала, нащупав ручки моего инвалидного кресла.
Я не сводила глаз с двери в офис. Та по-прежнему оставалась закрытой. Морин и Лоррен явно не спешили. Ну что ж, мне это только на руку. Так или иначе, Морин здесь и собирается наблюдать за происходящим, хотя вряд ли сама станет принимать в этом активное участие, а Лоррен слишком поглощена мыслью о сохранении собственного достоинства, чтобы ее тревожило, как пройдет процесс эвакуации стариков. Пусть об этом думают ее помощники — сегодня их было трое: Крис, Дениза и Печальный Гарри.
