– Ты спишь? – спросила она.
Анна перевернулась, недовольно вздохнув.
– Уже нет. – Сон мигом покинул ее. – Как все прошло?
– Ого! – Кейт засмеялась. – Ого!
– В смысле «ого»? Ударяли по деснам?
– Фу, какая ты пошлячка, – прошептала Кейт, и было слышно, что она улыбается. – Хотя он действительно классно целуется.
Она говорила так, как заядлый рыбак рассказывает о своем улове.
– Да ладно. – Голос Анны стал громче. – Ну, и как это?
– Словно летаешь, – ответила Кейт. – Уверена, что ощущение то же.
– Не понимаю, что общего между тем, когда ты паришь в небе, и тем, когда кто-то пускает на тебя слюни.
– Господи, Анна. Никто же на тебя не плюет.
– А какой Тейлор на вкус?
– Как попкорн, – засмеялась Кейт. – И как парень.
– А откуда ты знала, что надо делать?
– Я не знала. Оно само собой получается. Так же, как ты играешь в хоккей.
Наконец-то Анне хоть что-то стало понятно.
– Да, мне очень нравится играть, – призналась она.
– Ты ничего не понимаешь.
Послышалась возня, и я представила, как Кейт раздевается. Интересно, Тейлор где-то там представляет то же самое?
Послышался скрип кровати, Кейт легла на бок.
– Анна?
– А?
– У него на ладонях шрамы после отторжения, – пробормотала Кейт. – Я почувствовала, когда мы держались за руки.
– Было противно?
– Нет, наоборот. Словно мы сделаны из одного материала.
Сначала я не могла уговорить Кейт согласиться на переливание периферийных стволовых кровяных клеток. Она отказывалась, потому что не хотела проходить химиотерапию и сидеть шесть недель в больнице одна, когда можно гулять с Тейлором Амбрози.
– Это же твоя жизнь! – воскликнула я, и она посмотрела на меня, как на сумасшедшую.
– Вот именно.
В конце концов мы нашли выход. В онкологии Кейт разрешили начать курс химиотерапии амбулаторно, как подготовку к переливанию. Она согласилась носить дома маску, но как только почувствует себя хуже, лечь в больницу. Врачам это не очень нравилось, они боялись, что это негативно повлияет на процесс лечения. Но так же, как и я, они понимали, что Кейт достигла того возраста, когда может отстоять свое мнение.
Оказалось, что все эти переживания о предстоящей разлуке были напрасны, потому что Тейлор пришел к Кейт на первую же амбулаторную процедуру.
– Что ты здесь делаешь?
– Не могу долго без больницы, – пошутил он. – Здравствуйте, миссис Фитцджеральд. – Он сел рядом с Кейт на свободное кресло. – Господи, как же хорошо сидеть здесь без капельницы.
– Запомни это ощущение, – тихо проговорила Кейт.
Тейлор положил свою руку на ее.
– Долго еще?
– Это только начало.
Он встал, сел на широкий подлокотник кресла Кейт и взял миску, которая стояла у нее на коленях.
– Спорим на сто баксов, что ты не выдержишь до трех.
Кейт посмотрела на часы. Было без десяти три.
– Давай.
– Что у тебя было на обед? – улыбаясь, подмигнул он. – Или мне угадать по цвету?
– Фу, какая гадость, – сказала Кейт, но ее улыбка была величиной с океан. Тейлор положил руку ей на плечо, и она наклонилась к нему.
Когда Брайан впервые прикоснулся ко мне, он спас мне жизнь. Тогда в Провиденсе был сильный ливень, поднявшаяся вода затопила парковочную площадку возле здания суда. Я там работала, когда нас приехали спасать. Дежурила бригада Брайана. Я вышла на ступеньки и увидела, как мимо проплывали машины, чьи-то сумки и даже перепуганная собака. Пока я копалась в бумагах, мир, который был мне знаком, исчез.
– Помочь? – спросил Брайан, стоявший передо мной в полном обмундировании, и протянул руки. Когда он переправлял меня на твердую землю, дождь бил нас по лицу и спине. Но непонятно почему у меня было ощущение, будто я сгораю заживо.
– Сколько ты мог продержаться, чтобы тебя не рвало? – спросила Кейт у Тейлора.
– Два дня.
– Не ври.
Медсестра оторвалась от бумаг, которые заполняла.
– Это правда, – подтвердила она. – Я видела собственными глазами.
Тейлор улыбнулся.
– Я же говорил. Я мастер.
Он посмотрел на часы: 14:57.
– Разве тебе никуда не надо идти? – удивилась Кейт.
– Чувствуешь, что проспоришь?
– Мне просто тебя жалко. Хотя… – Не договорив, она позеленела. И я, и медсестра вскочили, но Тейлор был быстрее. Он держал миску возле подбородка Кейт, пока ее рвало, а другой рукой гладил по спине.
– Все хорошо, – шептал он, касаясь губами ее виска.
Мы с медсестрой переглянулись.
– Похоже, она в надежных руках, – сказала медсестра и ушла, чтобы заботиться о других пациентах.
Когда все закончилось, Тейлор отставил миску и вытер ей рот салфеткой. Кейт смотрела на него горящими глазами. Она покраснела, лицо еще было мокрым.
– Извини, – тихо проговорила она.
– За что? – спросил Тейлор. – Завтра на твоем месте могу оказаться я.
Интересно, все матери чувствуют себя так же, когда понимают, что их дочери выросли? Когда уже не верится, что когда-то ее одежда была кукольного размера? Я словно видела, как она осторожно ходит в песочнице. Разве не вчера ее ладошка, которая сейчас держит за руку парня, держала за руку меня, постоянно дергая, чтобы я остановилась и посмотрела на паутину, на стручки молочая и еще на тысячу вещей? Время – это иллюзия, оно совсем не такое, каким кажется. Конечно, я знала, что этот момент рано или поздно наступит. Но, видя, как Кейт смотрит на этого парня, я понимала, что мне многому предстоит научиться.
– Да, странное у нас свидание, – пробормотала Кейт.
Тейлор улыбнулся ей.
– Жареная картошка, – сказал он. – Твой обед.
Кейт дернула плечом.
– Ты отвратительный.
Он поднял бровь.
– Ты проиграла, помнишь?
– Кажется, я забыла деньги дома.
Тейлор притворился, что оценивает ее.
– Ничего. Я знаю, что ты можешь дать мне взамен.
– Интимные услуги? – спросила Кейт, забыв о моем присутствии.
– Не знаю, – засмеялся Тейлор. – Может, спросим у твоей мамы?
– Ой! – Она покраснела, как помидор.
– Если так пойдет дальше, – предупредила я их, – то следующее свидание будет у вас во время забора костного мозга.
– Ты же знаешь, что в больнице будет бал? – Тейлор вдруг стал нервничать, и его колено начало дергаться. – Для ребят, которые лежат в больнице. Там дежурят врачи и медсестры, на случай если кому-то станет плохо. Все это происходит в конференц-зале больницы, но в целом похоже на обычный выпускной бал. Представляешь, скучные музыканты, уродливые смокинги и выпивка из тромбоцитов. – Он сглотнул. – Ну ладно, насчет выпивки я пошутил. В прошлом году я ходил один, и было скучно. Но поскольку ты пациент и я пациент, то, возможно, мы могли бы пойти вместе.
Кейт с высокомерием, которого я от нее не ожидала, начала раздумывать над его предложением.
– Когда это будет?
– В субботу.
– Посмотрим. Не думаю, что отброшу коньки к этому времени. – Она широко улыбнулась. – Я с удовольствием пойду.
– Класс, – ответил Тейлор, улыбаясь. – Просто супер. – Он осторожно потянулся за чистой миской, стараясь не зацепить трубку капельницы, которая вилась между ними. Я подумала, повлияет ли на ход лечения то, что у нее учащается пульс? Станет ли ей от этого хуже?
Тейлор обнял Кейт, и она прильнула к нему. Они вместе ожидали того, что должно было случиться.
* * *
– Слишком низкий вырез, – сказала я, глядя на Кейт, которая стояла, приложив к себе желтое платье. Анна тоже высказала свое мнение, сидя на полу магазина:
– Ты похожа на банан.
Мы выбирали платье для бала уже несколько часов. У Кейт осталось только два дня на подготовку к событию, и это превратилось в навязчивую идею: что она наденет, как она накрасится, сыграют ли музыканты хоть что-то приличное. Прическа, конечно же, не обсуждалась. После химиотерапии волос совсем не было. Парики она терпеть не может. Говорит, что от них голова чешется, как у собаки. Но ходить с непокрытой головой она все же стеснялась. Сегодня она повязала голову шелковым шарфом и стала похожа на гордую африканскую королеву.
Это событие в реальности было не совсем таким, каким она его себе представляла. Платья, которые девушки обычно надевали на выпускной бал, открывали спину или плечи, а у Кейт кожа там была покрыта пятнами и шрамами. Эти платья открывали совсем не то, что нужно. Они были сшиты, чтобы подчеркивать крепкое здоровое тело, а не его отсутствие.
Продавщица, носившаяся вокруг нас, как пчелка, взяла у Кейт платье.
– Оно достаточно закрытое, – настаивала она. – Оно закрывает почти все проблемные места.
– А это оно закроет? – резко спросила Кейт, расстегивая пуговицы на широкой рубашке. В вырезе показался недавно установленный катетер, который торчал прямо посреди груди.
Продавщице не удалось сразу взять себя в руки, и она вскрикнула.
– Кейт, – пристыдила я дочь, покачав головой.
– Пошли отсюда.
Как только мы оказались на улице, я набросилась на Кейт.
