– Где Крисси? – крикнула она Мэтту. – Почему она нам не помогает, когда нужна ее помощь?
Тем временем Бет превосходно себя чувствовала в своем далеком кукурузном укрытии. Она расстелила красное одеяло на растрескавшейся, иссушенной земле и лежала раскинув руки, имеете с куклой, уложенной рядом, она ждала прихода ангелов. Бет смотрела вверх на стебли высокой кукурузы; солнечный свет переливался на зеленых листьях и, как сироп, сочился из тяжелых золотых початков. Она знала, что ангелы придут. Этот свет чем-то напоминал ей библейские сказания, а небо высоко над кукурузой было райски голубым. Глядеть вверх на кукурузу было почти все равно что смотреть в трубу. Ее верхушки образовывали в небе отверстие. «А что, если бы верх был низом!» – на миг подумала Бет. Ей казалось, что она запросто может оторваться от земли, вырваться через узкое отверстие в кукурузе и полететь, крутясь, в синеву, где она бесконечно будет падать и падать, аминь. На мгновение она почувствовала, что куда-то скользит, и вцепилась в толстые стебли кукурузы, чтобы остановить погружение в вечность.
Потом в голубом просвете между кивающими верхушками кукурузы появилось маленькое облачко, и Бет задумалась, не ангел ли это. Она постаралась не слишком напряженно в него вглядываться. Джесси утверждала, что, по словам Крисси, если смотришь чересчур старательно, то ангела тебе не видать и что, если хочешь увидеть ангела, тебе придется искать его среди самых обычных вещей и в самых обычных местах. Бет покосилась на облако. Она пыталась смотреть на него сбоку, надеясь разглядеть лицо ангела.
Потом она почувствовала, как дрожит земля, и услышала приближающийся рев комбайна. Он был совсем рядом, но она знала, что бояться нечего. Золотисто-зеленый свет, говорила Джесси, а той говорила Крисси. Здесь и был этот свет – золотой и зеленый. Ищи ангелов среди самых обычных вещей. Она искала, но не очень настойчиво, чтобы ангел не испугался и не ушел от нее. Но если ангел явится к ней, все будет хорошо и правильно. Все перестанут драться, и все будет хорошо и правильно.
Комбайн прошел мимо, на этот раз гораздо ближе, и тут Бет все-таки испугалась. Она подняла куклу и крепко прижала ее к груди. Он может быть человеком, он может быть облаком, он может быть машиной. Она не видела, но отлично слышала, как лезвия комбайна режут кукурузу: ших-ших-ших. Они являются с громким шумом и среди обычных вещей. Машина прошла мимо и, перед тем как развернуться и пойти обратно, долго еще ползла от нее по полю.
Маленькое облачко теперь разрослось, как будто раскрывая дружеские объятия или расправляя в небе крылья. Не это ли они имели в виду? Не это ли? Бет боялась, но знала, что если она дождется ангела, то все будет хорошо.
Когда машина снова приблизилась, земля дрожала куда сильнее. Они тебя пугают, но ты не должна бояться. А Бет боялась. Она в ужасе сжимала куклу и хныкала, когда резкий неприятный звук подбирался к ней. Удары лезвий, режущих кукурузу, становились громче. Ширх-ширх-ширх. Как удары ангельских крыльев в полете, подумала Бет. Машина пыхтела, и дымила, и росла. На этот раз она подошла достаточно близко, и девочка увидела серебряные вращающиеся лезвия, отражающие солнечные блики. У них есть мечи. Яркие серебряные мечи, которые режут тебя, но их не надо бояться, потому что они делают все хорошо и правильно. Бет сжалась в неподвижный крошечный комок, обхватив себя руками, когда комбайн прошел всего в двух шагах от ее одеяла. Она слышала, как стихает грохот и «ширх-ширх» лезвий удаляющейся машины, которая достигла конца поля, сделала разворот и, наверное, собиралась вернуться обратно.
В доме возобновились унизительные взаимные обвинения. Под аккомпанемент уборочного комбайна Сабина набросилась на Джеймса, и Джеймс ответил в том же духе. Потом Сабина обрушилась на Рейчел, вернее, на Джеймса и Рейчел, которые вместе запугали детей и набили их головы всякой дурью.
– Рейчел тут ни при чем, – сказал Мэтт. Оставив его реплику без внимания, Сабина атаковала Рейчел.
– Я видела, – перекрикивала она тарахтение комбайна, – как ты им нашептываешь всякие гадости. Я знаю, чего ты добиваешься! Моего мужа? На, забирай его, сделай одолжение. Но детей своих я тебе не отдам!
Мэтт еще раз попытался возразить:
– Она тут ни при чем. Сабина повернулась к нему.
– Почему ты ее защищаешь? У тебя что, тоже рыльце в пушку?
– Я просто говорю тебе, что ты не права.
– Что значит «не права»?
– Ты обвиняешь не того человека.
– Не того человека? Что ты несешь? Кто же тогда «тот человек»?
Мэтту не пришлось отвечать. Подобно лучу света, из тени дома возникла Крисси, вышла из патио и направилась к ним по траве. Ее облик парализовал их и лишил всех дара речи: длинное белое платье, лицо напудрено, глаза обведены жирными черными линиями, а губы накрашены в виде пунцового сердечка.
– Бет, – произнесла она.
Все уставились на нее в гробовом молчании. Первым его нарушил Мэтт:
– Мы ее ищем. А у тебя все в порядке?
Он шагнул к ней, но она уперлась рукой в его грудь, не позволяя ему приблизиться. Потом слегка наклонила голову, словно прислушивалась к чему-то несколько секунд, а потом повернулась и взглянула прямо через кукурузное поле на приближающийся по полю комбайн. Все, остолбенев, провожали ее взглядом, когда она широкими быстрыми шагами устремилась на поле; подол белой юбки шелестел, задевая за траву. Комбайн развернулся и приближался к дому, когда Крисси скрылась в кукурузе. Казалось, что она идет прямо наперерез машине.
– Что она делает? – спросила Джесси. Вопрос девочки разрушил транс, овладевший другими.
– Мэтт, – проговорила Рейчел, – она идет прямо к машине.
Казалось, что Мэтт врос в землю. Он неотрывно смотрел на удаляющуюся жену.
– Бет в кукурузе?!! – воскликнул Джеймс. Коричневый румянец залил его лицо. На лбу вздулись синеватые вены.
Его выкрик привел Мэтта в чувство, и оба мужчины ринулись вслед за Крисси. Джеймс далеко опередил Мэтта. Они прокладывали себе путь через жесткие стебли под шум комбайна, который становился все громче и громче. Когда Мэтт уже наверстывал потерянное время, Джеймс вдруг упал на колени как подкошенный. Не в силах подняться, он скорчился в пыли, издавая клокочущие звуки, и Мэтт оказался впереди. Менее чем через минуту громоздкая машина выкатилась перед ним, грохоча во всю мочь. Режущие лезвия сверкали, отражая солнечные лучи, на расстоянии какой-нибудь пары футов. Мэтт заметил, как в воздух взлетело что-то красное, подхваченное с земли.
– Крисси!… – Его голос прозвучал как крик птицы.
Он стоял почти под самыми лезвиями и все еще громко кричал, когда комбайн резко остановился. Двигатель умолк, и из кукурузы появился водитель, потрясенный и бледный, неспособный выдавить из себя ни слова. Потом он принялся что-то бормотать по-французски. Сабина, Рейчел и Джесси все вместе спешили к машине, а Мэтт все еще выкрикивал имя Крисси.
Потом послышался шелест, в ярком свете мелькнуло белое платье, и из кукурузы, неся что-то на руках, вышла Крисси. Она несла Бет, заслоняющую глаза от ослепительного солнечного света, испуганную и пристыженную. Подбежала Сабина и выхватила ребенка из рук Крисси.
– Вот, получите, – сказала Крисси, передавая Бет матери. – Надо получше приглядывать за этими детьми.
Крисси повернулась и направилась к дому.
– А где Джеймс? – поинтересовался кто-то.
Мэтт вернулся поздно, но Крисси и Рейчел все еще сидели в патио. Горели свечи. Белокрылые мотыльки роились вокруг слабого желтого электрического светильника на стене сарая. Мэтт заглушил мотор, и женщины поднялись с мест.
– Путь был не из близких, – сказал он, бросив на стол ключи от машины и рухнув в кресло. – Не из близких.
– Принести тебе что-нибудь выпить? – проворковала Крисси.
– Пиво. Нет, свари тот кофе. А, черт, что угодно.
– Ты так поздно, – мягко сказала Рейчел. – Мы уже начали беспокоиться.
– Пришлось потратить куда больше времени, чем я предполагал. И к тому же рейс задержали, и я остался с ними до последней минуты.
– Так, значит, все в порядке, они улетели? – спросила Крисси, подавая Мэтту чашку кофе.
Он сделал глоток, пролив немного кофе на рубашку.
– Да. Улетели.
Некоторое время они сидели молча, прислушиваясь к пению цикад, – две женщины, которые догадывались, что Мэтт не готов к разговору. Наконец Крисси сказала:
– Пока тебя не было, мы тут все прибрали и собрали вещи. Завтра утром можем уезжать.
– Дело в том, – сказал Мэтт, – что Сабина сумела быстро взять себя в руки. Голова у нее была занята только практическими задачами. Может быть, так ей было легче все это пережить. Что касается девочек, то Джесси держалась скованно, но совсем по-взрослому. Бет ни слова не сказала всю дорогу до самого аэропорта. Каждый раз, когда я видел ее в зеркало заднего вида, мне казалось – я сейчас расплачусь. Все это похоже на сон. До сих пор не могу поверить.
