Лифт был исправен, ни кто не препятствовал ему и на поверхность Юрий выбрался без происшествий. А наверху первым человеком, которого он встретил недалеко от Царь-пушки, был Толик, бывший таксист, а теперь и бывший водитель персональной автомашины улетевшего министра.
— Ты слышал, бля, какую херню выкинул мой шеф? -
задыхаясь от ненависти неизвестно к кому, проорал прямо в лицо Юрию. Толик, состарившийся до Анатолия Витальевича за баранкой.
— Слышал, -
устало ответил Юрий, обходя экзальтированного шофера стороной и пробираясь среди брошенных автомобилей к воротам, гостеприимно распахнутым настежь. Толик проорал в след:
— Тоже бежишь, крыса! Все тут крысы, все!.. А Россия гибни на фуй!.. Над Кремлем клубились неизвестно откуда взявшиеся черные облака дыма и стаи ворон, что громко каркали, чуя поживу… Надо куда-то деться…
Москва была неузнаваема и узнаваема одновременно. Кое-где сияли изнанкой выбитые витрины, дым, черный и жирный, с тяжелым запахом чего-то паленого, стлался по асфальту, вползая в подъезды и арки дворов. Стояли брошенные как попало автомобили, кое-где лежали трупы с пунктиром красных пятен и вывернутыми карманами, но больше всего поражала тишина, тишина бьющая по ушам, по нервам, по… по черт знает чему… Не было слышно ни криков, ни команд, ни звука…Как будто город вымер или притаился.
Над Москвой сияло летнее солнце, не сильно жаркое — из-за широты, солнце, небо в общем-то было синее, не считая туч дыма, дома стояли притихшие, как бы ожидая — что же будет дальше, что же будет?.. Юрий пробирался вдоль домов, прижимаясь к ним, стараясь слиться, вжаться в шероховатость стен, стараясь стать совсем незаметным, невзрачным, никчемным… Стараясь не привлечь ни чьего внимания… Но все его потуги к маскировке были напрасны — на всем протяжении дороги от Кремля до его дома на Ольховом проспекте, Юрий не встретил ни одного прохожего, ни одной живой души. Даже ни один автомобиль не проехал мимо него, город вымер, как кладбище… Или просто стал кладбищем…
Чем дальше от центра, тем все меньше и меньше оставалось следов произошедшего, наконец и те немногие следы испарились, остались позади, Москва стояла нетронутая, как бы ожидая своего погромного часа. Подходя к своему проспекту и валясь от усталости, все же путь был пройден не малый, да и нервы потрепаны, Юрий услышал звук летящего вертолета, трескучий звук сверху… Задрав голову и все так же прижимаясь к стене, он стал выглядывать металлическую птицу, что б знать, откуда ему грозит опасность… Но все обошлось — вертолет пролетел стороной, даже не показавшись над его головой.
Последний метры давались через силу, как будто с боем, Юрий только что не плакал от измождения. Все случившееся, виденное на экране, убийство Президента у него на глазах адъютантом, вымерший город, пешая прогулка длиной в три с лишним часа по вымершему городу, Юрий чувствовал — еще немного и он свалится на пыльный, асфальт и наверно уже больше не встанет. Он страшно, смертельно устал и выдохся… Он хотел пить… Как неизвестно кто… Он был страшно голоден… Но одновременно со всем этим при воспоминании об еде его мутило…
Кодовый замок был в исправности, лифт так же работал, как будто ни чего не произошло и не случилось, взлетев на свой этаж, Юрий ввалился в собственную квартиру. Секретарь, выбежавший на шум в прихожую, всплеснул по-бабьи руками:
— Господи, Юрий! А я весь переволновался, слушая и смотря ТИ-ВИ!.. Сижу как на иголках, места себе не нахожу и думаю — ну как же вы там, на приеме, во всей той кутерьме, не дай бог что с вами сочись, я же куда денусь?..
— Ванну и холодной воды, -
Прохрипел Юрий, так как страшно хотел пить, срывая с себя мокрый от пота костюм и рубашку. Покачиваясь, он заглянул в настенное зеркало и отшатнулся — на его смотрело чужое изможденное лицо лет пятидесяти с совершенно седой головой… Юрий прижался горячим лицом к холоду зеркальной поверхности и вгляделся себе в глаза сквозь боль и муку из него чья-то сумасшедшинка, чья-то дурнинка… Как будто под его кожей, под его глазами, под его волосами скрывался кто-то другой и выглядывал оттуда…
— Ванна готова, Юрий, прощу вас, -
секретарь как всегда, предупредителен, неужели он не понимает, что случилось, неужели он не понимает, что произошло, откуда вся эта беспристрастность, это равнодушие, это…
Войдя в ванную комнату, Юрий с размаху упал в синь воды… взвыв от боли, выскочил на кафельный пол. Вода была ледяная… Секретарь все перепутал… Добавлять горячей было лень и Юрий ежась и вскрикивая, влез снова, как в прорубь, то и дело кривясь и взмахивая руками. Кое-как устроившись на колюче-холодившем дне скользкой эмали, он приник пересохшим ртом к поверхности воды… ни как не мог напиться, и ни как не мог удовлетворить жажду, залить свой горящий огонь бушующий у него внутри… Господи, что же это произошло, может быть мне весь этот кошмар приснился, ну ведь не может же быть такое наяву, господи…
Юрий лежал в холодной ванне, полной ледяной воды и сквозь слезы видел в проеме не прикрытой двери какие-то фигуры в белом, слышал какие-то страшные крики, казалось — он сошел с ума или ему мерещится все то, что он пережил за сегодня… Медленно закрыв глаза, Юрий расслабился и стал погружаться, совсем незаметно, но погружаться в воду, как бы прячась от такой страшной действительности, то ли просто уснув.
Но утонуть Юрию не дал верный секретарь-зануда, а потому утро началось как обычно. — Доброе утро, Юрий, доброе утро! Как спалось, разрешите пощупать селезенку, вам все равно, а мне спокойней, ха-ха-ха-ха!.. Ну-ка давление, пульс, язычок, глаза, а что это мы такие сегодня бледные, а?! Наверно вчера водочки перепили или с какой-нибудь девочкой молоденькой переусердствовали, хе-хе-хе!.. Не хорошо, не хорошо, излишества во всем вредны…
Юрий не мог понять — сон это или явь… Какая водочка, какие девочки, здесь надо бежать, он что, доктор этот, дебил или болван бесчувственный, надо бежать скрываться, а он…
— Ну лежите, лежите, я вам сегодня отменяю и зарядку и пробежку, ха-ха-ха, один денек можно и пофилонить… Я скажу секретарю, да лежите же, я вам сказал! подъем для вас будет на полчаса позже, ха-ха-ха-ха!.. До свидания, Юрий, до свидания!..
Он что, рехнулся что ли… Не успел доктор выйти из спальни Юрия, как появился секретарь:
— Так-так, подъем на полчасика отложен, можете понежится, а я пока вам расскажу, что вами на сегодня назначено и что вам сегодня предстоит… Какое назначено, он что, тоже с ума сошел, в стране переворот, убили Президента, сейчас наверно во всю полыхает гражданская война…
— …а к 17*00 вам назначено быть в Кремле по случаю назначения нового правительства и главы государства российского. На сегодня все.
— Какого главы?..
— Российского. Имени и фамилии не сообщено. Да вы можете, Юрий, пока ти-ви посмотреть, а я вам ванну приготовлю да и завтрак…
Вспыхнул голубой экран, когда-то бывший символом уюта, а после вчерашнего мукой смертной, вспыхнул, а там комментаторша утренних известий — накрашенная, завитая, как всегда кокетливая, как будто и ни чего не произошло…
— …ка, спешим порадовать москвичей и россиян — сегодня изумительная погода, а потому рекомендуем отдых на природе. К вашим услугам…
Юрий выключил телевизор, он понял — в этой странной богатой демократической России победило равнодушие. Равнодушие и любопытство, парадокс, но правда…
День пролетел незаметно, в каких-то мелких, не запоминающихся пустяках… Его нуда-то возили, он с кем-то разговаривал, что-то ел и пил, мелькали лица, улицы, прохожие и какие-то люди, но ни кто ни где не беспокоился и не упоминал о вчерашнем, все смотрели, видимо с надеждой, в будущее и обсуждали вечерний прием в Кремле, наперебой гадая о предполагаемой кандидатуре на пост Президента.
К 17.00 Юрия повезли в Кремль. Если б кто-то спросил его о прожитом дне, то в он бы сам даже удивился — почти ничего не осталось в голове… Только усталость… В Кремле тоже все было в порядке — часовые и офицеры, мебель стояла на своих местах, мусора и разбитой посуды не было видно… Видать навели порядок… Мучала предстоящая встреча, возможная, с убийцей Президента и немного беспокоила тревога за собственную судьбу. Вдруг этому Вячеславу Ильичу свидетель не нужен…
Упав лифтом на глубину и проведенный во вчерашний, господи, как давно это было, зал, уже полный приглашенных на прием спокойно болтающих людей, Юрий, что бы ни с кем не разговаривать, быстро прошел в туалетную комнату.
Из резной рамы зеркала на него глянул худой незнакомый мужик с седыми волосами.
— …ты кто а я ты я сам уже не знай кто я ну а я тем более видать мы заблудились в мирах и пространствах времени и пространства и что нас обоих ждет впереди не ведомо ни кому даже господу нашему а есть ли он господь а кто его знает может быть и есть а если и есть то видно спит или махнул рукой на эту землю…
