Я говорю:
– Подожди, не прыгай десять минут.
Выхожу на улицу и пытаюсь найти проститутку покрасивей, чтоб она ему помогла. Обычно на Приморском бульваре полно проституток, но тут – ни одной. Иду налево, иду направо – все как назло ходят семейными парами. Бывает так. Я начинаю бегать, уже готов взять любую. Но просто действительно, как кара небесная, – никого!
И так добегаю до газетного киоска, где работала очень красивая и милая девочка, я ей все время глазки строил. То есть я, честно говоря, был в то время еще наивный мальчик, не мог подойти к девушке с прямым и конкретным предложением, а должен был долго ухаживать и на постельные темы не разговаривал. Но тут я подошел к ней и говорю прямо:
– Как ты насчет секса? Согласна?
Она отвечает:
– Конечно, я давно жду предложения.
То есть я ей по наивности глазки строил, а она, молодая местная оторва-красавица с пухлыми губками, давно ждала. Я говорю:
– Хорошо. Только знаешь, я тут посредник. В тебя влюбился мой друг. И он меня прислал за тобой, потому что сам ужасно стеснительный. Он мне вообще сказал, чтобы я тебе цветы подарил для начала.
Она говорит:
– Я не понимаю, какой еще друг? Ты кем тут работаешь? Ты же говорил, что ты артист!
– Я артист, артист! А он еще больший артист! Красавец! Орел! Он тебе сразу понравится!
– Беда с этими артистами! – говорит она. – Вечно у вас какие-то фокусы!
Разговор происходит возле «Лондонской» гостиницы на Приморском бульваре.
– Ладно, – говорит, – я заканчиваю в семь часов, а сейчас шесть. Приходи через час.
Я говорю:
– Ты что, не знаешь, как поступить?
Беру у нее бумагу и карандаш, пишу: «Ушла на базу». Она смеется. Мы вывешиваем эту бумагу, заходим в цветочный киоск, я честно покупаю ей букет цветов и говорю:
– Это тебе от моего друга.
И возникает нелепая ситуация, поскольку Латиф знал, что я на нее глаз положил, он мне все время говорил: «Ой, какая девочка! Если у тебя будет с ней, я буду так завидовать!» И вдруг я открываю номер и говорю:
– Латиф, у меня для тебя подарок!
И впускаю эту девушку. Он ничего не понимает, а я тащу ее на балкон, шепчу:
– Видишь, какой красавец? Но ты понимаешь, человек пережил ташкентское землетрясение, психическая травма, его всего колотит. Я тебя очень прошу, он в тебя так влюблен, а ты, как женщина, должна ему помочь.
– А что я должна сделать?
– Что? Я тебе буду объяснять, что ты должна сделать? Иди к нему, посочувствуй человеку.
Оставляю их, бегу в ресторан, хватаю там бутылку шампанского и назад, в номер. Захожу, а она уже сидит у него на постели, гладит его по голове и говорит:
– Латифик ты мой, миленький…
Короче, я ушел на целый вечер гулять. К ночи прихожу, стучусь в номер. Латифик сидит на полу, ноги по-турецки и в окно кланяется. Я говорю:
– А девушка где?
– У нее родители строгие, она должна была в девять уйти домой.
Я спрашиваю:
– Ну как? Проверил?
Он говорит:
– Проверил. Почему-то в самолете не получалось, а с ней получилось. Ты меня от самоубийства спас, такую девушку мне подарил. Знаешь, что я сейчас делаю?
– Что?
– Я прошу Аллаха, чтобы он тебе за это тысячу девочек подарил! Самых лучших!
И хотя я, как ты знаешь, убежденный атеист, но иногда думаю: а может, все мои удачи на женском фронте оттого, что дошли до Аллаха молитвы Латифика?
21 км от Грасса
СТЕФАНОВИЧ: Наверно, я был бы верующим, если бы не был режиссером. Но как профессионал, я слишком хорошо вижу «швы» религиозного сознания, мне всегда видны нити в руках кукловодов. Страх человека перед собственной смертью, инстинкт самосохранения, который не позволяет мозгу принять мысль о том, что ты рано или поздно исчезнешь навсегда, надежда спастись с помощью чуда – все это используется в главном догмате любой церкви: смерть не есть конец всего, а лишь переход в бессмертие. Придумано классно. Но к сожалению, миф…
ТОПОЛЬ: Как-то меня познакомили с одним генералом. Ему было далеко за восемьдесят, но выглядел он замечательно – высокий, спортивный, подтянутый. И уж не помню как, но разговор у нас быстро перешел на женщин, он спросил: «А сколько вам лет?» Я назвал свой возраст. Он говорит: «О, молодой человек! Вот когда будет вам семьдесят, вы поймете истинный вкус секса!» Так и тут, молодой человек. Давай мы с тобой о Боге поговорим лет через десять.
СТЕФАНОВИЧ: Через десять рано. Как я понял, ты предлагаешь поговорить на эту тему по дороге на кладбище. Так мне бы хотелось максимально оттянуть наш диспут.
Спасибо, ваше высочество!… Скоро увидимся, я буду там в следующем месяце. Спасибо еще раз (англ.).
Здравствуйте, мой дорогой! Как поживаете? Большое спасибо! Благодарю вас, кардинал! (фр.)
Официант! (фр.) Еще один коньяк, пожалуйста! (англ.)
Официант, два пива, пожалуйста (фр.).
Легкого для меня (англ.).
