— Мне не нужны никакие деньги. Машина в порядке, — ей нужно было задать еще один вопрос — Что Ринди знает обо всем этом?
— Она знает, что значит слово «развод». И она хотела остаться с Кэрол. Кэрол совсем не легче от этого.
Очень хорошо, очень хорошо, хотела сказать Тереза. Она не будет беспокоить Кэрол звонками, письмами, любыми сообщениями, если только это не будет насчет машины. Ее трясло, когда она положила трубку. И она тут же подняла ее снова.
— Это номер шесть одиннадцать, — сказала она. — Я больше не хочу принимать междугородных звонков… ни одного.
Она посмотрела на принадлежавший Кэрол нож для разрезания конвертов, который лежал на прикроватной тумбочке. Сейчас он олицетворял собой саму Кэрол, человека из плоти и крови, Кэрол с веснушками и щербинкой на уголке одного зуба. Обязана ли она чем-нибудь Кэрол? Кэрол, как человеку? Разве Кэрол не играла с ней, как Ричард и говорил? Она вспомнила слова Кэрол: «Когда у тебя есть муж и ребенок, все немного по-другому». Она нахмурилась, глядя на нож для разрезания конвертов, не понимая, почему это он вдруг превратился именно в нож, почему ей стало безразлично, сохранит ли она его или выкинет.
Два дня спустя пришло письмо от Эбби, в котором находился чек на ее имя на сто пятьдесят долларов, и Эбби написала ей: «Забудь о нем». Эбби сообщала, что говорила с Кэрол, и что Кэрол хотела бы получить от нее весточку, и она прислала адрес Кэрол. Это было довольно прохладное письмо, в отличие от жеста с чеком. Тереза понимала, что Кэрол не имеет к нему отношения.
«Спасибо за чек, — написала Тереза ей в ответ. — Это ужасно мило с твоей стороны, но я им не воспользуюсь, и мне он не нужен. Ты просишь меня написать Кэрол. Не думаю, что могу или должна это сделать».
Однажды вечером, вернувшись с работы, она обнаружила сидящего в вестибюле гостиницы Денни. Она поверить не могла, что это он — вот этот темноглазый молодой человек, с улыбкой поднявшийся со стула и медленно зашагавший к ней. А потом его растрепавшиеся волосы, еще сильнее запутавшиеся из-за поднятого воротника пальто, и ровная широкая улыбка показались такими знакомыми, словно она виделась с ним вчера.
— Привет, Тереза, — сказал он. — Удивлена?
— Ужасно. Я уже поставила на тебе крест. Ни словечка от тебя в течение двух недель.
Она вспомнила, что 28-ое был тем днем, когда, как он сказал, он покинет Нью-Йорк, и это был тот день, когда она приехала в Чикаго.
— А я почти поставил крест на тебе, — сказал Денни, смеясь. — Меня задержали в Нью-Йорке. Думаю, мне повезло, что так получилось, потому что я пытался тебе дозвониться, и твоя хозяйка дала мне твой адрес, — пальцы Денни твердо сжимали ее локоть. Они медленно шли по направлению к лифтам. — Ты чудесно выглядишь, Тереза.
— Разве? Я так ужасно рада тебя видеть, — перед ними очутился лифт с распахнутыми дверьми. — Хочешь подняться?
— Давай пройдемся и чего-нибудь поедим. Или еще слишком рано? Я сегодня даже не обедал.
— Тогда, определенно, это не слишком рано.
Она пошли в место, о котором знала Тереза, и которое специализировалось на стейках. Денни даже заказал коктейли, хотя обычно он никогда не пил.
— Ты здесь сама по себе? — спросил он. — Твоя хозяйка в Су-Фолс сказала мне, что ты уехала одна.
— В конце концов Кэрол не смогла выбраться.
— О. И ты решила остаться подольше?
— Да.
— До каких пор?
— Как раз до этих самых. Я возвращаюсь на следующей неделе.
Денни слушал, не отрывая своих теплых, темных глаз от ее лица, без всякого удивления.
— Почему бы тебе не отправиться на запад, а не на восток, и не провести немножко времени в Калифорнии? Я получил работу в Окленде. Я должен быть там послезавтра.
— Что за работа?
— Исследовательская работа… как раз такая, о которой я просил. Вышло так, что я сдал экзамены лучше, чем рассчитывал.
— Ты был первым в группе?
— Не знаю. Сомневаюсь. Они не оценивали нас таким образом. Ты не ответила на мой вопрос.
— Я хочу вернуться в Нью-Йорк, Денни.
— О, — он улыбался, разглядывая ее прическу, губы, и ей пришло в голову, что Денни никогда не видел ее с таким количеством косметики.
— Ты выглядишь неожиданно повзрослевшей, — сказал он. — Ты поменяла прическу, да?
— Немного.
— И ты не выглядишь больше испуганной. Или даже такой серьезной.
— Это меня радует.
С ним она чувствовала себя застенчивой, и все же какой-то ему близкой, и близость несла в себе что-то, чего она никогда не испытывала с Ричардом. Что-то тревожное, и это ей нравилось. «Крупинка соли», — подумала она. Тереза посмотрела на лежащую на столе руку Денни, на его твердые мускулы, что выпирали под большим пальцем. Она вспомнила тот день в его комнате и его руки на своих плечах. Воспоминание было приятным.
— Ты же скучала по мне немножко, да, Терри?
— Конечно.
— Ты когда-либо думала, что я хоть что-то для тебя значу? Так, как Ричард, например? — спросил он с ноткой удивления в голосе, как будто это был немыслимый вопрос.
— Я не знаю, — выпалила она.
— Но ты же не думаешь до сих пор о Ричарде, да?
— Ты должен знать, что нет.
— О ком тогда? О Кэрол?
Внезапно, сидя тут перед ним, она почувствовала себя голой.
— Да. Думала.
— Но не сейчас?
Тереза была поражена, как он смог произнести эти слова — без какого-либо удивления, совершенно обыденно.
— Нет. Это… я ни с кем не могу об этом говорить, Денни, — договорила она и услышала, как глубоко и спокойно прозвучал ее голос, как голос любого другого человека.
— Разве тебе не хочется это забыть, если все уже в прошлом?
— Не знаю. Я просто не знаю, как ты это себе представляешь.
— В смысле, ты сожалеешь?
— Нет. Сделала бы я то же самое снова? Да.
— Ты имеешь в виду с кем-то другим или с ней?
— С ней, — сказала Тереза. Уголок ее губ приподнялся в улыбке.
— Но все же закончилось крахом.
— Да. Я хочу сказать, что прошла бы через все снова. До самого конца.
— Да ты до сих пор через это проходишь.
Тереза ничего не ответила.
— Ты собираешься снова с ней увидеться? Ты не против, что я задаю все эти вопросы?
— Не против, — ответила она. — Нет, я не собираюсь видеться с ней опять. Не хочу.
— А с кем-то другим?
— С другой женщиной? — Тереза покачала головой. — Нет.
Денни посмотрел на нее и медленно улыбнулся.
— Вот что важно. Или, скорее, вот что делает это не важным.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что ты такая молодая, Тереза. Ты изменишься. Ты забудешь.
Она не чувствовала себя юной.
— Ричард с тобой разговаривал?
— Нет. Думаю, однажды вечером он хотел, но я прервал его еще до того, как он успел начать.
Она почувствовала на своих губах горькую усмешку и последний раз затянулась тем, что осталось от сигареты, и отложила ее.
— Я надеюсь, он найдет кого-нибудь, кто его выслушает. Ему нужна аудитория.
— Он чувствует себя брошенным. Его эго страдает. И никогда не думай, что я такой же как Ричард. Я считаю, что жизнь людей принадлежит им самим.
Внезапно ей пришла на ум фраза, которую как-то обронила Кэрол: у каждого взрослого есть свои секреты. Сказанная между делом, как Кэрол говорила обо всем, эта фраза намертво впечаталась в ее мозг, как тот адрес, что она написала на квитанции наложенного платежа у Франкенберга. У нее возник порыв рассказать Денни остальное, о картине в библиотеке и о картине в школе. И о той Кэрол, которая была не на картине, а о женщине с ребенком и мужем, с веснушками на руках и с привычкой сквернословить, которая становилась меланхоличной в неожиданные моменты, и с плохой привычкой потакать своим слабостям. О женщине, которая выстрадала в Нью-Йорке больше, чем она в Южной Дакоте. Она посмотрела в глаза Денни, на его подбородок с едва заметной ямочкой. И поняла, что до настоящего момента находилась под какими-то чарами, которые мешали ей видеть хоть кого-то в этом мире, кроме Кэрол.
— А сейчас о чем ты думаешь? — спросил он.
— О том, что ты однажды сказал в Нью-Йорке — о том, как используешь вещи, а потом их выкидываешь.
— Вот так она с тобой поступила?
Тереза улыбнулась.
— Я так поступлю.
— Тогда найди кого-то, кого тебе никогда не захочется выкинуть вон.
— Кто не износится, — добавила Тереза.
— Ты напишешь мне?
— Конечно.
— Напиши мне через три месяца.
— Три месяца? — но неожиданно она поняла, что он имел в виду.
— И не раньше?
— Нет, — он неотрывно смотрел на нее. — Этого времени достаточно, ведь так?
— Да. Хорошо, обещаю.
— Пообещай мне кое-что еще… возьми завтра выходной, чтобы ты смогла побыть со мной. Я свободен завтра до 9 вечера.
— Я не могу, Денни. Мне нужно выполнить работу… и в любом случае, я должна сказать ему, что через неделю я уезжаю.
