В назначенный день и час (19 апреля 1999 года в 17.00) мы пришли по указанному адресу: № 109 по улице Шарантон, что в 11-м округе. Нам пришлось долго идти (это одна из самых длинных парижских улиц, она ведет к городку Шарантон, единственному месту, где после религиозных войн (вторая пол. XVI в.) разрешалось проживать протестантам) под проливным дождем, и мы основательно промокли. По пути, готовясь к предстоящему интервью, мы пытались придумать не очень глупые вопросы и представить себе возможные ответы. В нашем списке было что-то про авторскую фикцию и фиктивное авторство, психоанализ и подсознательное, интертекстуальность и автобиографический пакт и даже про три центра души, согласно Платону: nous (расположенный в голове и управляющий интеллектуальными и духовными функциями), thumos (расположенный в самой середине тела и ответственный за чувства) и epithumia (расположенный в низу живота, в области желаний). У нас ничего не получалось: все казалось каким-то искусственным, скучным и чуть ли не постмодернистским. Мы решили действовать сообразно обстановке. Не доходя до бара «Оливковое дерево», в котором грустные кабилы играли в карты, мы вошли в шестиэтажное безликое строение 60-х годов, поднялись в лифте на четвертый этаж и позвонили в дверь «Н». Нам открыла сама хозяйка и пригласила войти. Салли Мара оказалась высокой худощавой женщиной с густыми седыми волосами, стянутыми в хвост, и пронзительным взглядом больших голубых глаз. Косметикой она не пользовалась. Несмотря на все издержки преклонного возраста, в ее чертах угадывалась былая красота. Одета она была простенько и безвкусно: зеленое платье с перламутровыми пуговицами, длинная оранжевая кофта с костяными пуговицами, штопаные шерстяные носки, шлепанцы. Держалась доброжелательно и производила впечатление человека энергичного и решительного: сразу же пригласила нас пройти в гостиную и чего-нибудь выпить. Мы попросили минеральной воды. Она удивленно хмыкнула, предложила сесть и ушла на кухню. Мы сели в кресла, достали диктофон (в котором не оказалось батареек) и стали осматриваться. Комната была маленькой и светлой. У окна без штор — высокий табурет с патефоном. На полу — ворсистый ковер с неясными мотивами и подозрительными символами. Во всю стену — стеллажи с книгами на гэльском, английском и французском языках. На другой стене — черно-белая фотография молодого мужчины в шляпе и репродукция с картины, изображающей трамвайную остановку на фоне каких-то доков и пароходов. «Это портрет Ронсерая, а это Дун Логари», — сказала хозяйка, входя в гостиную. Она поставила на низкий журнальный столик поднос с бутылкой минеральной воды, бутылкой виски, тремя стаканами и спросила: «Может быть, все-таки глоточек уиски?»
* * *
Книжки бывают разные. На любой вкус, подготовленность и количество извилин. Вне зависимости от общей оценки прочитанного, сами впечатления могут разительно различаться по характеру: спектр широк, от буйного, восторженного опьянения до туманной созерцательности с тихой грустью и горьким осадком. Говоря о книгах, редко имеют в виду ощущения в процессе чтения и почти всегда обсуждают состояние читателя после прочтения, и именно они, эти остаточные явления, эти послевкусья, и дают пищу дальнейшим домыслам и вымыслам. О предварительном настрое не упоминают вовсе. Ничего не говорят об условиях чтения, равно как и о сопутствующих ему мероприятиях. Это неправильно. Искушенный, подготовленный и извилистый читатель сам разберется, как подготовиться к чтению и как его провести. Неискушенный будет читать без подготовки. Мы не вправе навязывать свой метод, но поделиться соображениями нас все-таки подмывает. И мы не в силах отказать себе в этом удовольствии. Чтобы получить удовольствие от чтения Салли Мара, пить надо только виски, и предпочтительно ирландский.
* * *
Ирландцы утверждают, что их виски (Irish whiskey, да-да, именно так, с why на конце) — самый старый, поскольку он был изобретен самим святым Патриком, первым крестителем и покровителем Ирландии. Во-первых, самое старое из существующих в мире предприятий по производству виски находится в Ирландии — это Old Bushmill’s Distillery Company. Во-вторых, именно ирландец Энее Коффи в свое время усовершенствовал перегонный аппарат и поставил производство виски на промышленную основу. Изготовление живой воды (слово «виски» есть англизированный вариант кельтского uisge beatha, которое, в свою очередь, является гэлицизированным вариантом латинского сочетания aqua vitae) — дело почетное, нужное, но отнюдь не простое. Ирландский виски делается так: за основу берется рожь и ячмень, которые поливают водой из местных источников. Когда злаки дружно прорастают, их подсушивают; крахмал серьезно засахаривается. Полученный солод перемалывается; помол поступает в чаны, заливается шестидесятиградусной водой и варится около восьми часов. В переваренное и охлажденное сусло добавляют дрожжи. После сбраживания жидкость, содержащая 70–75% алкоголя, подвергается перегонке в больших кубах, имеющих форму луковиц, и проходит таким образом огонь, воду и медные трубы (чем выше вытянута горловина аппарата, тем легче консистенция продукта). Жидкость перегоняют еще два раза и получают спирт высшего качества, чистоты и крепости. Затем он «смягчается» водой из источника до 60–65% и фильтруется через древесный уголь, полученный исключительно из зимней древесины, без смол и сахара. Сердцевина перегонки разливается в обожженные дубовые бочки: зачастую используют те, в которых перевозился херес, портвейн, шерри или бурбон (так называемый «американский дуб»). Продукт взрослеет, одновременно теряя резкость и крепость, и выдерживается не менее пяти лет. Перед розливом в бутылки вискэй чаще всего «смягчается» второй раз до коммерческой крепости в 40–45% (хотя отлично пьется и без смягчения — мы проверяли). Национальный ирландский напиток можно условно разделить на несколько групп. Прежде всего, это демократичные и популярные blended whiskey, смесь зерновых сортов grain, чаще всего кукурузы с добавлением ячменного и пшеничного солода, среди которых стоит отметить pure pot still, самый фруктовый и карамелизованный вариант вискэй, насыщенный различными специями (корица, ваниль, гвоздика, перец, почки смородины, лимон, персик и т. д.). Несмотря на яркие вкусовые ощущения этих смесей, мы склоняемся к более классическим malts (несколько солодовых с разных заводов) или single malts (чистый солодовый с одной винокурни). Эти различия не всегда маркируются на этикетках; при выборе мы советуем оказывать предпочтение напиткам с большей выдержкой, как это делают сами ирландцы. Мы неоднократно расспрашивали ирландских барменов в ирландских барах о том, как они различают свои сорта виски. Все ответы сводились к одному: они их не различают, а просто пьют, причем много и не разбавляя. Мы также не рекомендуем смешивать виски с содовой (мы — не в Америке) или простой водой (у нас не та вода); не советуем бросать кубики льда, запивать, закусывать и занюхивать. Категорически возбраняется пить залпом и тем более слушать эстрадную музыку. Устройтесь поудобнее, снимите восковую печать, откупорьте бутылку, медленно налейте (стоит прислушаться к самому первому «волшебному» буль-булькающему низкому звуку) грамм пятьдесят в tumbler, специальный широкий с толстым дном стакан, посмотрите на свет и полюбуйтесь цветом. Глубоко вдохните. Насладитесь ароматом. Медленно выдохните. Обмакните губы. Отпейте маленький глоток. Прочувствуйте, как жидкость слегка пощипывает язык и десны, покалывает гортань, согревает грудь изнутри. Ощутите, как там, внутри, разжимается какая-то пружина. Отпейте еще два раза и, осознав, что пружина разжалась, откройте книгу.
* * *
Первая выпитая нами бутылка виски, или — как говорят по ту сторону пролива Святого Георга, — уискэй, сняла некую скованность и придала встрече простой и доверительный характер. Это был традиционный, резковатый и слегка окрашенный древесным привкусом светло-золотистый Bushmill 8-летней выдержки. Во второй бутылке оказался не менее традиционный, но необычно маслянистый и сладковатый желтый Jameson 10-летней выдержки. За ними последовал густой и терпкий темно-оранжевый Paddy 12-летней выдержки. Последний виски, название которого сохранилось у нас в памяти, оказался ароматный и мягкий янтарный Tullamore Dew, волшебный и, судя по вкусу, древний, несмотря на отсутствие указанной выдержки, напиток. За окном продолжал лить дождь, хозяйка лукаво улыбалась и молча подливала, а мы, молча, пили и пили...
* * *
Покачиваясь в тесной прихожей, мы надевали мокрые ботинки, а хозяйка вслух читала что-то по-гэльски. Мы спросили у нее, что она читает (это был первый и последний вопрос, который мы задали неизвестной ирландской писательнице).
«Это цитата», — многозначительно произнесла Салли.
Она посмотрела на себя в зеркало, прямо в глаза, не видя их, а затем опять принялась читать, улыбаясь, целуя книгу. Лицо ее покрылось нежным румянцем. Пуговицы на одежде были алмазными и рубиновыми. В левой руке она держала тонкую палочку слоновой кости с лиловым бантиком. Белый агнец выглядывал из кармана ее кофты.
