— Нет. Потому что мы уверены, что именно Альбинос украл наш порох.
— Поясни, — нездоровое карлово веселье наконец-то иссякло, и он слушал внимательно и серьезно. — Если ваш альбинос говорил от имени Тродда, то с чего вы взяли, что принц с этим не связан?
— Принц молод, но далеко не дурак. Он не первый раз обращается к нам, и не стал бы портить отношения. С Альбиносом же я до сих пор не встречалась, и если бы не рекомендательное письмо от Тродда, разговор вообще бы не состоялся. Но все было как полагается — гербы, печати. Правда, никаких имен не называлось — просто "Подателю сего", но мне, признаться, и того хватило — узнавать покупателей еще ближе не в моих правилах. После того, как договор был подписан, мы отправили корабль за партией "Пещерного грома", но что произошло при разгрузке я уже говорила. А после взрыва в притоне Альбинос заявился снова. Я обвинила его в краже, и он почти не отпирался, словно ему было плевать на мой гнев и свою репутацию. Принялся шантажировать, а потом вдруг предложил продать ему порох по старой договоренности. И даже бровью не повел, когда я задрала цену. Нужно было тогда насторожиться, но нет — я была зла и хотела побыстрее со всем покончить. За что и поплатилась. Оборота после его ухода не прошло, как кто-то увел еще один бочонок.
— Как?
— Просто. Использовал магию. — Талита скривилась, словно заново пережив отчаяние той ночи. — Охранников было двое, так один до сих пор клянется, что поскользнулся, а второй после долгих расспросов смог припомнить только что в трюм задувал сильный ветер и прямо-таки сбивал с ног.
— Проще говоря, кто-то вырубил охрану и приделал пороху крылья.
— Проще и вернее. Пропажу обнаружили только наутро, но когда я отправила искателей, взорвалось посольство, и на улицах стало тесновато. Пришлось засунуть гордость поглубже и затаиться.
Полсегмента Карл молча шевелил морщинами на лбу.
— Итак, маг Воздуха по прозвищу Альбинос…
— Нет. Альбинос отмечен Водой.
— Не понял…
— Он — маг Воды, — терпеливо повторила альвийка, — воровал бочонок кто-то другой, но я готова поклясться, что этот кто-то работал на старика.
Карл выбрал прядь бороды подлиннее и отер им проступившие на лбу виноградины пота.
— Как мог бы сказать один мой знакомый детектив, хотя я никогда от него ничего подобного не слышал, а где же ваши доказательства?
— А тебе мало?
— Конечно, мало! — воскликнул Карл, — я, конечно, не судья, но…
— Да подумай, — взорвалась Талита, — кто бы еще нашел нашу шхуну? Кто мог знать, что бочонок в трюме? Да кто вообще мог знать о существовании еще одного бочонка, как не одушевленный, который сам же его заказал, а потом передумал выкупать, сославшись на недостаток золота в посольстве?!
В отличие от сжавшейся в незаметный комок Леморы, Карл воспринял крик Вольной хладнокровно и внимательно. Словно и впрямь отвечая на каждый вопрос, он задумчиво кивал, и, наконец, поднял голову.
— Стоп. Вот она, нестыковочка. На пепелище я нашел следы только одного бочонка.
— Значит, — глаза Талиты сердито сузились, — второй все еще у него. Порох — вещь в хозяйстве полезная.
— Верю, — легко согласился цвергольд, — значит, будем считать, что останавливаться на одном взрыве он не собирается. Ладно, кроме того, что он альв-альбинос, что еще ты знаешь про вашего вора?
— Он любит одеваться в белое. На первую встречу приехал в костюме-тройке, на вторую — во фраке, причем ни разу их не обляпал даже в порту. Уж не знаю, магия это, или аккуратность. При нем белая же трость с простым шаром-набалдашником. А, и вот еще. С ним ящер.
— Ого…
— Обождем. Ящер какой-то странный — когда Альбинос поднимался на борт, тот ждал его у повозки.
— И впрямь странно. А кто же вынюхивал по углам врагов?
— Вот именно. Никто. Ну что, хватит тебе особых примет?
— Вполне, — при оставшихся нахмуренными бровях радостная улыбка Карла выглядела довольно сурово. — Слушай, Талита, еще одна просьба…
— Подожди немного. Я обещала тебе рассказать о порохе, дать подозреваемого и очистить нашу репутацию, помнишь?
— Та-а-ак? — глаза цвергольда подозрительно забегали.
— Так вот, очищать наше светлое имя отправится Ларра. И отправится она с тобой.
— А я-то думал, — обескуражено начал цвергольд, — куда она делась.
Воздух за его спиной дрогнул, и в комнате на миг стало очень светло.
Карл, обернувшись к двери в некотором смятении, закончил поворот полностью потрясенным, ибо у дверей стояла Ларра, но в каком виде!
Волосы орчанки, забранные в строгий пучок, спрятались в недрах фривольной шляпки без малейших следов вуали, на тулье которой удобно устроились впечатляющие алхимические очки с затемненными стеклами, столь же необходимые в лаборатории или мастерской, сколь вызывающе чуждые вне ее. Пошитое по последней моде особо смелых женщин платье цвета лаванды, начисто лишенное рукавов, от пояса и ниже превращалось в довольно пикантную юбку, смело облегавшую бедра, которая лишь у земли вспоминала о целомудрии и колокольчиком расходилась в стороны. Где-то посередине примостился вкривь и вкось зашнурованный корсет из толстой кожи, который крайне небрежно подходил к утягиванию талии, зато служил отличной прослойкой между спиной Ларры и еще одной необычной деталью ее костюма — объемистым округлым ранцем, по странной прихоти украшенном рюшками, нелепыми кружевными подушечками и милыми, но неуместными до нелепости ленточками и шнурками. С его правого бока свисал длинный фиолетовый зонтик, при каждом шаге бившийся о скромный, нацепленный лишь из уважения к традициям турнюр, к которому владелица, судя по напряженно застывшей спине, не привыкла.
— Творец всемогущий, — едва слышно выдохнул пораженный до глубины души Карл, — Ларра! Ты… Позволь спросить, коего проклятия…
— Ты же слышал, я отправляюсь с тобой, чего тут непонятного? — процедила орчанка, с неловкой гримасой пытаясь найти удобное положение для спины, — Не скажу, будто готова описаться от счастья, но приказы не обсуждаются.
— Да, но какого ляда ты так вырядилась?!
— А что не так? — янтарные глаза союзницы обиженно сузились.
— Вежливо говоря, все! Ну ладно, я не полезу в вопросы приличий — уж тут мне ли говорить! — но зачем тебе на улице защитные очки? И что это за чемодан у тебя за спиной? Да мы там будем, как бесплатный цирк! Как, спрашивается, искать кого-то…
— Райнхольм, ты чего раскричался? — голос Талиты звенел от почти не скрываемого веселья, — ты ведь понимаешь, как Ларра должна защитить честь Союза? Найти и примерно наказать мерзавца, укравшего порох, который, заметь, все еще при нем, при этом учтем, что цель отлично управляет водой, а в подручных у нее ходят ящер и маг воздуха. По-твоему, моей сестре надлежит отправляться с голыми руками?
— Я — специалист-взрыватель, Карл, — все еще хмуро буркнула орчанка, — и с огнем на "ты" безо всякой магии. Но только когда при мне этот арсенал, и потому вне этих стен мы с ним не расстаемся. Девушкам в Вимсберге никак нельзя без защиты.
— Талита! — несчастным голосом возопил Карл, — ты знаешь, как я ее люблю и обожаю с ней работать, но неужели нельзя оставить наши отношения в лаборатории?!
— Нет, Райнхольм, никак нельзя. Союз всегда называл тебя своим другом, так что пора бы познаться в беде, которая, между прочим, и твоя тоже.
— Мощно задвинула, — проворчал Карл, высверливая взглядом дыры в снаряжении Ларры, — ну хоть зонтик взяла, будет, чем прикрыться от любопытных взглядов… и меня от дождя прикрыть, если что. А то заколебало мокнуть, бороду хоть выжи…
— Ты, Карл, извини, но от дождя я тебя спасать не буду, — внезапно ухмыльнулась союзница, — Талита, проверка оборудования.
— Разрешаю, — степенно кивнула пожилая альвийка.
Ловко цапнув зонтик через плечо, орчанка вытащила его из едва заметных пазов и, подняв шпилем к верху, нажала кнопку на рукояти. Вопреки ожиданиям карлика, зонт не раскрылся кружевным куполом. Вместо этого сверкнула искра, и стержень, оказавшийся полым, изрыгнул длинную струю пламени. В комнате резко потеплело.
ГЛАВА 30,
в которой я очень долго еду в Университет,
зато узнаю нечто важное
В ту ночь луна решила отдохнуть и завернулась в толстое одеяло, сотканное ветром из густых грозовых туч. Закрыв единственный глаз, она сладко спала, оставив город мертвенно-синим взорам уличных фонарей. Мерный шорох и перестук тысяч водяных капель оттеснили прочь, задушили остальные звуки, завладев городом до самого утра. Впервые за долгое время Морская столица спокойно спала, и даже молнии далекой грозы не решались ее будить, сверкали робко и наспех, а гром рокотал тихим беззлобным ворчанием большого пса, прикорнувшего там, в укрытом чернильной пеленой океане.
