По коридору шла стройная и необыкновенно привлекательная девушка. Густые каштановые волосы были распущены по плечам и стекали на спину переливающимися каскадами. Изумрудно-зеленые глаза на миловидном лице смотрели смело и озорно, а на округлом подбородке красовалась задорная ямочка. Плавная походка привлекала внимание к стройным ногам и округлой талии. Поймав на себе восхищенный взгляд Туманова, девушка улыбнулась ему в ответ и прошла мимо.
— Как ее зовут? — спросил Андрей, завороженно глядя ей в спину.
— Наташа. Наташа Светлова.
— Интересно, — задумчиво спросил Туманов. — Почему я не встречал ее раньше?
— Потому что ты занят только своей группой и театром… Так ты согласен?
— Извини, Миша, но нет… У меня только что появилась еще одна причина отказать тебе.
— Какая?
— Она мне понравилась… Она мне действительно понравилась… Мне очень жаль, Миша, но я никогда еще не видел столь привлекательной девушки…
Новиков вздохнул и покачал головой:
— Ну, теперь мне точно ничего не светит…. Что ж так не везет-то, а? Хоть с ее подругой познакомишь? Вика тоже симпатичная девушка…
— Что?.. Ах, с подругой… Да, познакомлю… Извини, Миша, но у меня очень мало времени…
Новиков лишь развел руками и отступил с дороги, освобождая проход. Туманов посмотрел на прикрепленное к стене расписание занятий: уроки у групп первого курса уже кончились. Перепрыгивая через три ступеньки, он взбежал на третий этаж и схватил за руку проходящего мимо Витю Моргунова, игравшего вместе с ним в театральном кружке:
— Володька, выручай! Погибаю!
— Если не надо грузить железо, то…
— Требуется только твое актерское мастерство. Сможешь изобразить приступ аппендицита?
— Ха! — ответил Моргунов и, зеленея на глазах, сполз по стене, держась руками за живот.
— Отлично! Всего пять минут!
Туманов бросился к двери врачебного кабинета и, распахнув ее настежь, сообщил медсестре, задыхаясь от «волнения»:
— Зоя Ивановна, там Моргунову плохо! Наверное, аппендицит!
Медсестра охнула и, выглянув в кабинет, бросилась к уже «закатывающему глаза» Моргунову.
Не теряя времени, Туманов быстро перебрал расставленные на полке медкарты и, выбрав одну с фамилией «Светлова Наталья», прочел адрес. Несколько раз повторил его про себя и, мгновение поколебавшись, содрал приклеенную канцелярским клеем фотографию.
Сжимая ее в руке, с безмятежным видом вышел в коридор и склонился рядом с медсестрой над «испускающим дух» товарищем.
— Нет, — весомо сказал он, протирая воображаемые очки, — это не аппендицит. Это отравление. Полагаю, срочно требуется медицинское вмешательство в виде клизмы.
На «зеленоватое» лицо «умирающего» враз вернулся румянец и, как-то странно всхрюкнув, он вскочил на ноги и бросился бежать, на всякий случай придерживая штаны двумя руками.
— Сила слова, — пояснил Туманов ошеломленной медсестре и, насвистывая, побежал по лестнице вниз.
Он выбежал на улицу как раз вовремя: Светлова и се светловолосая подруга уже заворачивали за угол дома.
— Девушки! Девушки! — заголосил Андрей, догоняя их. — Как пройти на улицу Толмачева?
— Нам туда же, — Светлова пристально посмотрела на него, словно вспоминая, где его видела раньше— Какой дом тебе нужен?
Не моргнув глазом, Туманов назвал номер ее дома и квартиры, вычитанные в медкарте.
— Так, — сказала Наташа, останавливаясь. — Это уже не смешно… А номер квартиры как узнал?
— Украл у медсестры, — честно признался Андрей, разглаживая на ладони крохотную фотокарточку, — вместе вот с этим.
— Довольно странный способ познакомиться с девушкой, для начала признавшись в краже.
— Сказать по правде, это не первый мой проступок за сегодняшний день, — он что-то быстро подсчитал, загибая пальцы, — седьмой… нет, восьмой. Седьмой был, когда я отказался познакомить тебя с Новиковым и решил сделать это сам.
— Это я попросила таким образом побудить тебя к активности… Жаль, я ошиблась в тебе. Больше ты мне не интересен.
— Вот видишь, как твоя ложь сбивает с праведного пути мое лицемерие, — огорчился Туманов. — Придется начинать все с начала… Катюша, — обратился он к подруге Светловой.
— Я — Вика, а не Катя.
— Вот это я и хотел узнать… Вика, один необыкновенно хороший человек, выдающийся гуманист всех времен и народов, мой близкий друг, едва ли не брат родной, увидев тебя, совсем потерял голову. На его примере мое циничное отношение к «любви с первого взгляда» разлетелось на мелкие осколки… Он влюблен безмерно… И не находя в себе смелости признаться…
— Если ты о Новикове, — перебила она, — то мы знакомы с ним уже больше года. И в настоящую минуту он ждет нас в кафе на соседней улице.
— Что-то мне сегодня не везет, — задумчиво сообщил Андрей, почесывая кончик носа. — Остается одно… Пойти в ближайшее кафе и утопить горе в вазочке с мороженым.
Обгоняя их, он ворвался в кафе и, погрозив кулаком разглядывающему с невинным видом потолок Новикову, пристроился в хвосте очереди.
— Что тебе заказывать? — спросил он подошедшую девушку.
Светлова промолчала, демонстративно доставая из кошелька деньги. Но Туманов оказался настойчив, сделав заказ на четверых по своему усмотрению.
— Как ты догадался, что я люблю? — удивилась Наташа. — Уж этого-то в медкарте нет…
— Это не так сложно. Просто я заказал все самое дорогое, что было в ассортименте…
— Значит, ты и есть тот самый Туманов? — взглянула на него с ехидцей Светлова, когда расправившись со всем, что было на столе, они неторопливо наслаждались кофе.
— Если скрупулезно взвесить все «за» и «против»… Если внимательно ознакомиться с фактами и проделать анализ известного… Я его двойник. Сам Туманов слишком выдающаяся фигура, чтобы появляться на людях, не опасаясь покушения со стороны завистников и недоброжелателей, поэтому он и нанял похожего на него человека для встреч, раутов и приемов… Но перестраховавшись, он самоустранился настолько, что я невольно занял его место не только фиктивно, но и фактически. Теперь всем, чем занимался он, занимаюсь я… Так что можно смело сказать, что он — это я, а я и есть «тот самый Туманов»…
— Какой поток словоблудия, — «оценила» Светлова. — И все только для того, чтобы подчеркнуть свою самовлюбленность.
— А как же иначе?! — недоумевающе вскинул он голову. — Кого же еще любить в этом изменчивом мире так сильно, как не себя?! Себя любишь самой искренней, самой чистой любовью. Себе не изменяешь, себя бережешь, лелеешь. Всегда себя пожалеешь, никогда не накажешь, не предашь. А если и отругаешь, то опять же — любя. А вот если поссоришься с самим собой и решишь покинуть… Вот этого лучше делать не надо! Остается одно: как-то уживаться, и желательно любить себя.
— Суть ясна, — кивнула Наташа, — Я столько слышала о тебе… И когда видела издалека, ты казался иным… Целеустремленным, строгим, возвышенным, далеким от всего упрощенного и заземленного и вместе с тем волевым, сильным и даже немного жестоким…
— Внешность обманчива. Я настолько убедил людей в своей исключительности, что сам невольно поверил в это. А когда рядом нет тех, кого необходимо убеждать, я расслабляюсь и становлюсь самим собой.
— Как это — «некого убеждать»?! — опешила она. — А я?!
— Ты и так догадываешься, какой я замечательный. При всех твоих амбициях, которые я уже заметил в тебе, ты вряд ли позволила бы себе заинтересоваться «худшим» или просто «обычным» человеком.
Светлова закашлялась, поперхнувшись кофе, и Вика похлопала ее по спине, укоризненно глядя на Туманова.
— В самом деле, Андрей, — робко заметил Новиков. — Девушки еще не столь хорошо знают тебя, чтобы так их шокировать. Они могут принять твои шутки за «чистую монету».
— Шутки?! Ты называешь мое жизненное кредо шутками?!
— Он обожает шокировать людей, — объяснил ничего не понимающим девушкам Новиков. — Не знаю, зачем ему это нужно, но он получает от этого огромное удовольствие.
— Вот именно из-за этого, наверное, до сих пор остается без девушки, — заметила Светлова. — Девушки любят быть приятно удивлены в отношении к себе, а не шокированы в отношении кавалера.
— Тогда это не те девушки, которые нравятся мне, — категорично заметил Туманов, — Настоящая девушка похожа на амазонку, на переменчивый ветер, на качаемую волнами лилию, даже на колдунью, но никак не на самоувлеченную тихоню. Женщина переменчива, как ртуть, она имеет тысячу лиц и сама не знает, что хочет в настоящий момент, не говоря уже о «завтра». Ей нужно искреннее, лучащееся чувство, сверкающая, переливающаяся и манящая жизнь. Тихое и безоблачное существование убивает в ней соблазнительницу, авантюристку, женщину…
