— Да, именно так. — Мэтт успокоился, услышав подтверждение собственным мыслям.
— Знаешь, — задумчиво произнесла Чарли, — когда я вижу, как мои подруги тяжело переживают похожие проблемы в отношениях, то благодарю небеса за то, что до сих пор одна. Почти у всех, кого я знаю, сейчас не все гладко со второй половиной, хотя мне казалось, что вы, парни, в свое время сделали правильный выбор.
— Так и было, — с грустью ответил он. — Но, я надеюсь, ты не думаешь всерьез о том, чтобы всю жизнь провести в одиночестве? Когда-то казалось, ты быстрее всех выскочишь замуж — королева всех студенческих вечеринок, лучшая студентка и первая красавица в классе. А теперь ты редактор популярного журнала. Чарли, брось! Ты ведь знаешь, что любой готов быть с тобой!
— Да, и, возможно, именно в этом загвоздка. — Чарли вздохнула. — Что, если я слишком хороша и мне никто не подходит? В любом случае сейчас не время говорить обо мне. Серьезные проблемы у тебя. Как тебе помочь?
— Что ж... Стоит ли мне завтра лететь в Дублин и пытаться спасти наши отношения? — спросил он.
— Мэтти, это уж тебе решать! — Чарли сморщила носик. — Но если тебе интересно мое мнение, я бы позволила ей какое-то время побыть одной. Совершенно очевидно, Грания нужно проделать большую внутреннюю работу. И я уверена, что она вернется, как только будет готова. Она попросила оставить ее в покое, разве не так? Так почему бы тебе не выполнить просьбу женщины, а позже, недели через две, снова вернуться к этому вопросу? Кроме того, мне казалось, ты по уши загружен работой.
— Так и есть, — выдохнул Мэтт. — Возможно, ты права. Мне следует сделать так, как она хочет. — Протянув руку, он нежно погладил Чарли по ноге. — Спасибо, сестренка. Ты ведь всегда поддержишь меня, правда?
Да, дорогой. — Чарли улыбнулась, опустив ресницы. — Я всегда буду рядом.
* * *
Несколько дней спустя в интерком снова позвонили:
— Привет, дорогой, это мама. Я могу подняться к тебе?
— Конечно.
Мэтт открыл входную дверь, удивляясь неожиданному визиту. Его родители редко появлялись в этом районе города и всегда предупреждали о приезде.
— Дорогой, как ты? — Элейн расцеловала сына в обе щеки и последовала за ним в квартиру.
— Все в порядке, — ответил Мэтт, но его голос звучал тихо и устало.
Он наблюдал, как его мать — до сих пор носившая шестой размер одежды — снимает меховое пальто и, слегка тряхнув головой, поправляет искусно осветленные волосы и элегантно опускается на диван. Быстро отодвинув кроссовки и пустые пивные бутылки от ее ног в изящных туфлях на высоких тонких каблуках, Мэтт поинтересовался:
— Почему ты здесь?
— Я была в городе на благотворительном обеде и заехала к тебе. Это ведь по пути домой, — улыбнулась Элейн. — Хотела посмотреть, как дела у моего мальчика.
— Все в порядке, — повторил Мэтт. — Мама, хочешь что-нибудь выпить?
— Стакан воды, пожалуй.
— Хорошо.
Элейн смотрела, как ее сын идет к холодильнику и наполняет стакан водой. Он был бледным и усталым, и все выдавало в нем несчастного человека.
— Спасибо, — произнесла она, когда он протянул ей стакан. — Ну что, есть новости от Грании?
— Я звонил ей несколько дней назад, и мы немного поговорили, но она совершенно не хочет общаться со мной.
— Ты не выяснил, почему она уехала?
— Нет. — Мэтт пожал плечами. — Не понимаю, что я такого сделал. Боже мой, мама, этот ребенок так много для нее значил!
— Она была такая тихая в тот день, когда мы навещали ее в больнице. Она тогда вышла из ванной и выглядела так, словно все время плакала.
— Да, а на следующий день, когда я приехал к ней после работы, оказалось, что она уже выписалась. Вернувшись домой, я нашел записку с сообщением, что она уехала к родителям в Ирландию. С тех пор мы с ней так и не поговорили нормально. Я понимаю, что ей очень плохо, но не знаю, как достучаться до нее.
— Тебе ведь тоже очень плохо, дорогой! Это был не только ее, но и твой ребенок, — заметила Элейн. Ей было больно видеть страдания любимого сына, оставшегося в одиночестве.
— Да, сейчас не самое лучшее время. Мы ведь хотели стать настоящей семьей. Это была... моя мечта! Черт! Извини, мама. — Мэтт изо всех сил старался сдержать слезы. — Я так сильно люблю ее и этого малыша, которого она потеряла, а ведь он был частью нас двоих... Я...
— Ох, дорогой! — Элейн поднялась и обняла сына. — Я очень тебе сочувствую! Если я могу хоть как-то помочь...
Мэтт сожалел, что мать увидела его в таком состоянии, и он попытался взять себя в руки:
— Мама, я уже большой мальчик. И со мной все будет хорошо. Меня интересует только, что именно заставило Гранию убежать. Я никак не могу этого понять.
— Может, ты переедешь к нам на какое-то время? Мне неприятно думать, что ты здесь один.
Спасибо, мама. Но у меня море работы. Буду надеяться, что рано или поздно, залечив раны, Грания вернется. Она всегда поступала, как считала нужным. Думаю, именно поэтому я так сильно люблю ее.
Несомненно, она очень необычная девушка, — согласилась Элейн. — И ее не особенно заботят правила, которым живут большинство из нас.
Возможно, дело в том, что она была воспитана по-другому, — возразил Мэтт, не желая выслушивать язвительные замечания матери или фразы типа «я же тебе говорила», когда речь шла о его выборе и чувствах.
— Нет, Мэтт, ты меня неправильно понял, — поспешно произнесла Элейн. — Мне действительно нравится Грания и то, что вы вдвоем смогли выйти за установленные рамки и начать жить вместе просто потому, что полюбили друг друга. Возможно, многим из нас стоит чаще прислушиваться к голосу сердца. — Элейн вздохнула. — Мне пора идти. Приятели твоего отца по гольфу собираются у нас сегодня на ежегодный зимний ужин.
Мэтт поднял с дивана меховое пальто и помог матери надеть его.
— Мама, спасибо, что зашла. Я очень тебе благодарен.
— Рада была повидать тебя, Мэтт! — Она поцеловала сына в щеку. — Ты ведь знаешь, что я горжусь тобой, не так ли? И если ты вдруг захочешь поговорить, я всегда готова, дорогой. Понимаю... каково тебе сейчас. — Легкая грусть промелькнула в ее глазах, а потом исчезла так же быстро, как появилась. — Пока, Мэтти.
Мэтт закрыл дверь за матерью, понимая, что она действительно сочувствует ему. Он ощутил прилив любви к ней и впервые подумал, что совсем мало знает о том, что скрывает Элейн под маской идеальной жены и матери из Коннектикута.
На следующее утро, когда Кэтлин уехала в Клонакилти за продуктами на неделю, Грания направилась в сарай, где хранились старые газеты, и взяла целую пачку. Потом провела ревизию в захламленной мастерской отца и обнаружила заплесневелую коробку с обойным клеем. Сложив все в хозяйственную сумку, она пошла по тропинке вверх, в сторону скал. Грания решила: если Аврора не появится, что вполне вероятно, ведь вчера они не договорились об определенном времени, то она просто вернется домой.
По пути Грания задумалась о том, какой сильный холод сковал ее душу, — казалось, что ее жизнью живет кто-то другой, а она сама словно увязла в странной липкой массе и ничего не чувствует. Она была не в состоянии плакать, не могла заставить себя поговорить с Мэттом начистоту и даже просто оценить, разумно ли поступила, уехав от него. Но тогда ей пришлось бы справляться с болью, поэтому она решила, что самый лучший и безопасный выход — запереть все чувства на замок. Что сделано, то сделано, и назад дороги нет.
Грания опустилась на камень на вершине скалы, откуда открывался вид на море, и вздохнула. Когда они вместе с Мэттом наблюдали, как разрушаются отношения их друзей, Грания искренне верила, что с ними никогда такого не случится. Она даже покраснела от смущения, вспомнив их беседы на эту тему. Ее память огнем жгли замечания типа «уж мы-то сможем этого избежать» и «какие мы счастливые, а они... бедняжки». Но в итоге и их затянул мощный, постоянно меняющий направление водоворот, в который попадают пары, стремящиеся построить гармоничные отношения. Вглядываясь в холодное серое море, Грания внезапно почувствовала глубокое уважение к своим родителям. Каким-то образом им удалось совершить невозможное: идти на компромиссы, мириться со многим и — это самое важное — оставаться счастливыми целых тридцать четыре года.
Возможно, сейчас планка у молодых людей слишком высока, да и приоритеты изменились. Родителям больше не нужно беспокоиться о том, как прокормить детей или где заработать еще один пенни. Или, к примеру, о том, выживет ли их малыш, подхвативший тяжелую детскую инфекцию. А еще проблема не в том, чтобы не замерзнуть долгой зимой, а в получении информации, одежда какого дизайнера самая модная. В наши дни немногие женщины западного мира целуют на прощание мужа так, словно он отправляется в бой и она не знает, когда они снова увидятся и вернется ли он вообще. Сейчас уже нет необходимости заботиться о том, чтобы просто выжить.
