ВВС
* * *
Мощный поток воздуха заставил Ану благоразумно прижаться к стене тоннеля. Он сосредоточил глазные линзы на перекрытии галереи и обнаружил в нем огромный провал. Ану немедленно послал сигнал ремонтникам и хотел повернуть назад: в период двенадцати Недель Тьмы выход из Мегалополиса был категорически запрещён, даже воинам. Но неистребимое любопытство обрушилось на него, как незваные сны о любви, — Ану глубоко вздохнул и двинулся в сторону пролома.
Фантастический мир открылся его взору!
Голубые, белые, желтоватые точки вспыхивали и гасли в каждом из сотен сегментов его глаз, а огромный воздушный шар Луны завис прямо над головой.
Если бы Ану был поэтом, то должен был немедленно написать сонет, но поэзия признавалась современными формисидаями жанром низким, проявляющим агрессивную сексуальность. Лучшим и самым желанным знаком внимания для любого из формисидаев была длинная логическая цепочка. Чем талантливее был автор, тем дольше и разнообразней он мог продолжать логический ряд, основанный на исходном утверждении или факте. Отточенная логика вызывала восторг у каждого, кто понимал толк в искусстве. Оды можно было сочинять лишь в день Брачного вылета, но формисидаям в этот день некогда было подбирать нужные слова, и поэзия выглядела жалким подобием логики.
* * *
Огненный ком появился на небосклоне — и Ану вздрогнул от нехорошего предчувствия. Комета описала странную дугу и рухнула неподалёку от пролома. Ану подумал, что нужно соблюдать меры предосторожности, и развернулся в обратном направлении. В ту же секунду сноп огня взметнулся прямо перед ним и отбросил Ану на несколько метров в сторону.
— Астероиды! — мелькнуло у него в голове.
Ану знал, что по принятой теории Космического Цикла любая планета рано или поздно должна встретиться с огромными скоплениями космической пыли и камней!
Ану послал сигнал тревоги на все биоантенны Мегалополиса и услышал в ответ энергичные команды координаторов:
— Никакой паники! Немедленно привести в полную готовность индивидуальные регенераторы!
Он ясно увидел, как специальные отряды открывают сверхглубокие хранилища с зародышами и начинают готовить их к экстренной эвакуации.
— Все будет хорошо, — подумал Ану и в тот же миг с ужасом увидел, как огненный град обрушился прямо в район Центрального отсека. Небоскребы Совета Мегалополиса озарились языками пламени, а к центру колонии понеслась огненная река.
— Но ведь здесь никогда не было вулканов! — в отчаянии закричал он и бросился бегом к небольшой возвышенности.
Кипящая лава бесилась в галереях города, уничтожая всё на своем пути. Спасительный островок Ану медленно сползал в сторону огненного ада.
— Вот и всё, — тихо произнес он и включил регенератор. Но куда бежать? Он никогда не задумывался о такой возможности и не имел ни малейшего представления о выходе на запасные базы. Ану нажал наугад первый попавшийся адрес из записной книжки. В этот же миг он увидел в отражённом воображении, как в переполненные энергетические каналы пытаются втолкнуться тысячи и тысячи других формисидаев. Ану знал, что по Привилегии Интуитивита он сейчас кого-то выбросит из регенерационного канала. Может быть, солдат, может быть, слепой работяга или спасатель с личинкой в челюстях, но кто-то должен будет погибнуть ради него, избранного… Он ощутил жар приближающейся катастрофы, и в голове у него мелькнула странная мысль.
Ану подумал о Боге.
* * *
«Боясь, как бы Господь Бог не вздумал насылать на землю ежегодно потоп, чтобы окончательно уничтожить род людской, Ной принес жертву всесожжения и затем стал еще просить Господа Бога, чтобы Он оставил землю в ее прежнем виде и более не подвергал бы ее такой печальной участи, от которой могла бы возникнуть опасность, что все живое погибнет; напротив, пусть Он, наказав грешников, пощадит тех, которые, вследствие своей добродетели, остались в живых и по Его решению избегли этой страшной участи».
Иосиф Флавий
* * *
Женька громко хохотал, ясно представляя, как корчатся в огне те, кто хотел убить его отца, героя, знаменитую «гюрзу». На какое-то мгновение ему показалось, что вокруг замелькали тени приближающихся врагов, и он попытался вскочить на ноги. Ноги повели себя странно: они прогнулись — и Женька грохнулся на песок. Одной из вялых конечностей он зацепил канистру с едким химикатом, вонючая жидкость полыхнула огненным столбом и потекла бурным потоком в сторону муравейника. К вящему Женькиному изумлению из огня вышел стройный бородатый мужчина в странном наряде.
— Ты кто? — поинтересовался Женька. — Ты Бог?
— Нет, — отвечал пришелец, — Бог это ты. Прими эту жертву, накажи грешников и выбери из нас достойных твоей милости…
— Кто вы? — испуганно закричал Женька.
Незнакомец протянул навстречу Женьке руку и тот увидел, как по руке человека бежит маленький муравей…
С трудом поднявшись на ноги Женька и сам побежал, не понимая куда…
* * *
Крики и ругань неслись с хоздвора по всему городку — Женька бежал не оглядываясь. Он хотел поскорее увидеть маму и рассказать ей всё честно, всё до конца.
Двери квартиры были не заперты. Женька бросился к постели родителей и увидел, что там никого нет. Его голова стала ещё больше и тяжелее, чем прежде, рот переполнился вязкой дрянью, и он полез под кровать, где и съёжился в полной отключке…
* * *
Начальник госпиталя, профессор в гражданских штанах и в военной форме долго задавал Женьке кучу идиотских вопросов и время от времени лупил его по коленке резиновым молотком — но нога не хотела реагировать на эти удары.
— Нет, — подвёл черту начальник госпиталя, — ему ещё рано домой. Пусть пока тут, в госпитале, успеваемость улучшает.
Женька вопросительно посмотрел на отца, но тот только развёл руками:
— Приказ…
Необычная училка в белом халате приходила в госпиталь рано утром. Два десятка разновозрастных детишек — пациентов усаживались в коридоре перед ней, а взрослые с интересом прислушивались к её рассказам прямо из палат.
— Феномен тунгусского метеорита породил немало версий — от ядерного взрыва до самоуничтожения космического корабля инопланетной цивилизации, — вещала с умным видом тощая девчушка, — серьезные ученые всегда разрабатывали и кометную, или астероидную, версию, однако против нее играл тот факт, что на месте происшествия не осталось ни кратера, ни даже небольшой воронки. Ни одной из многочисленных экспедиций не удалось обнаружить более или менее существенные фрагменты, которые наверняка должны были сохраниться, если бы Земля столкнулась с каким бы то ни было космическим телом. В результате, учёные пришли к выводу, что это был астероид очень малой плотности. Сегодня они утверждают, что знают, даже, из какого района Вселенной этот астероид прилетел. А ещё они утверждают, что если бы подобное случилось над одной из европейских столиц, последствия были бы ужасающими: сотни тысяч людей могли бы лишиться жизни в одночасье…
— Слава Богу, что не на нас свалился! — крякнул пожилой санитар и засунул швабру в ведро с водой. — А ну, космонавты, по палатам! Через пять минут обход…
* * *
Ночью Женька проснулся от собственного крика.
Соседи по палате, всё больше «сачки» призывного возраста, «косившие» от армии сидели на своих кроватях, с ненавистью уставившись на настоящего психа, не дававшего спокойно выспаться.
— Ты чего орёшь? — сурово спросил один.
— Не знаю, — пробормотал Женька.
— Может сестру позвать? — примирительно предложил другой.
— Не нужно, — заторопился Женька, — я сам.
Он проглотил какую-то гадость из мензурки, стоявшей рядом с ним на столике и лёг, уставившись в потолок.
— Ты, пацан, своё лекарство, — заметил сосед, — пей с вечера. Тогда и орать не будешь до утра.
— Ага, — согласился Женька и уснул…
* * *
Проснулся он сразу, в один миг.
Отец сидел на табуретке, опустив голову.
— А мама где? — осторожно переспросил Женька.
— Мама, — как-то вяло отреагировал отец, — захворала. На нервной почве. Уехала мама к родственникам.
Дополнительных вопросов Женька не стал задавать: он ждал часа расплаты за содеянное и торопился поскорее закончить любые разговоры с суровым родителем.
Отец потрепал Женьку по голове, — Ну, давай, выздоравливай. Тут к тебе тётя Ира просилась в гости.
— Какая тётя Ира? — не понял сразу Женька.
— Да она приходила раньше, к нам, в дом, — напомнил отец. — Весёлая такая. Я её позову.
Отец вышел из палаты, а Ирина появилась тут-же с кульками сладостей и волшебной улыбкой.
— Не вешай нос, Женёк! — раскладывала она на тумбочке сушёную дыню, большие гроздья винограда и земляные орешки. — Бог не выдаст, свинья не съест!
