На войне всякое случается, и я даже подумал, что шутки ради враги приколотили меня гвоздями и под танк засунули для потехи - так развлекаются слабые люди, а сильные люди пьют водку.
Но руки и голова у меня под танком работали, а ноги - нет, и не знал я тогда, что они раздавлены и оторваны, как лапки цыпленка-табака.
Спасло меня, что вены пережаты железом, иначе кровь выплеснула бы в один миг, как из дырявого презерватива.
Представлял, как я попаду в плен, враги меня бросят в зиндан и назначат за меня выкуп в два миллиона долларов США - смешно, США не воюют, а выкуп в их деньгах, даже девушки оцениваются долларами США, а не рублями по курсу китайского юаня.
Никто за меня и рубля не даст, а два миллиона долларов США - смех для рогатых куриц.
Поживёшь подольше в Москве, парень, и куриц с рогами встретишь в окрестностях парка Коломенское, где люди проваливаются в туман и уходят в другое измерение.
На войне курицам с рогами не место, и мужикам в женских туфлях тоже нет места на войне, словно война поменяла женское лицо на мужское с бородкой и пейсами.
Долго я лежал, или мне казалось, что долго, потому что раненый, но никто меня в плен не брал, даже обидно, что меня не полюбит жена местного врага, не принесет мне в яму пшена и овса на завтрак.
Кавказского пленника любили, а меня не полюбят, словно я - ревнивый муж из сказки.
Я подумал о том, что умру от голода, но тут послышались шаги лесной нимфы - я сразу понял, что лесная нимфа, потому что поступь чуть слышная, и, если бы я не тренировал свой слух на курсах разведчиков, то не услышал бы шаги, как не услышал бы шум крыльев летучей мыши.
Около танка остановились женские ножки - стройные, прекрасные в своей целостности и сохранности - ножки Буша и свиные рульки даже рядом с этими женскими ножками не стояли.
Обтягивающие защитные лосины в рыжих и зелёных пятнах, а обувка - не военная, но я сразу понял - снайперши обувь - удобная, бесшумная, качественная - за сто долларов в интернете купленная, словно девушка только для того и жила, чтобы купила винтовку и на войну пошла против меня.
Враг мой та снайперша, и если почует меня, как ты парень почуял в Вальте дерево, то убьет, а зубы мои возьмет в качестве трофея.
Отличные у меня зубы, кабаньи, посмотри, - солдат открыл рот, провел грязным пальцем по зубам, как на губной гармошке играл реквием по своим ногам. - Не вижу её, но уже знаю, и знание изнутри меня распирает, потому что я - умный и смекалистый: снайперша женщина честная и неглупая, но в школе получала двойки по пению.
Решился я, что подстрелю её - мой автомат без видимых повреждений рядом лежал - только руку протяни и подползи к нему на десять сантиметров, тогда и погибнет честная снайперша, как подрезанный стебель ржи упадет к гусеницам танка.
Сначала автоматной очередью срежу ей ноги - кости полетят мелкими брызгами - так от Афродиты во время купания отлетает морская пена, а затем, когда снайперша рухнет, потому что ноги её искрошатся, тогда я и остальные части её тела добью из автомата, как манную кашу по утрам варю и думаю, что человечьи мозги в кастрюле, а не каша.
Тянул я руку к автомату, тянул, а не дотянулся, как медвежонок Фодзи не доплыл до спасительного берега.
Долго медвежонок Фодзи искал свою маму, но не доплыл, несколько сантиметров отделили его от жизни.
Снайперша - не медвежонок Фодзи, по ногам её видно, и я не медвежонок Фодзи, я знал это отчетливо, и, чтобы не забывался, носил во рту бритву опасную "Нева".
Петр Первый не мыслил, что когда-нибудь именем реки его города назовут опасную бритву: воры её за щеку аккуратно помещают и при опасности выдувают половинку лезвия с огромной начальной скоростью - трудно, но после многолетних тренировок бритва летит в глаз врагу, совершенно неожиданно летит и в тот момент, когда враг торжествует победу, потому что перед ним стоит голый человек, без оружия, но возьми, выкуси - голый, а из него бритва вылетает.
Я тоже научился трюку с половинкой лезвия "Нева", даже кислое вино не пил - разве что полстакана с девками, а так - водку только, от водки бритва не тупится и не ржавеет, а от кислого вина вмиг испортится, как куртизанка под слоном.
Но бритва куда-то делась из-за щеки, я подозреваю, что её гномики украли.
Смешно? Не смешно, потому что верю я в гномов - фанфароны они, отвратительные маленькие фанфароны.
Без лезвия за щекой, без сил тянулся я к автомату, но ни на сантиметр не приблизился, как во сне.
Рядом оружие, но не дотягиваюсь, до исступления довел себя, но не смог - так не пописает в пустыне путник обезвоженный.
Снайперша не зря за танком ходила - может, чуяла врага, а, скорее всего, как я понял - искала укромное место от глаз сослуживцев.
Солдаты всегда дружат, а снайперы для всех чужие - для своих и врагов чужие, потому что ревнуют солдаты снайперов к смерти и к боевой славе.
По женской нужде снайперша приспустила штаны, присела, и я увидел, что она снайперша, теперь без сомнения, потому что у неё все женское между ног, как у балерины.
Я заплакал от досады: раненого добивает своим видом, а я её не добью, потому что даже страсти во мне нет, когда лежу без движения, словно столетняя черепаха.
Даже в процессе мочеиспускания снайперша издевалась надо мной и оставалась преданной делу войны: она нарочно струйкой метко попала в ямку - по-снайперски.
Я же рыдал без звука, потому что нет позорнее для солдата, чем рукопожатие эстета и, когда женщина обсикала.
Если бы я в тот момент ремонтировал танк, то обязательно ударил бы справляющую нужду снайпершу монтировкой по голове.
Может быть, я не беспристрастно сужу о женщинах на войне, заранее отказываю себе в привычке выкурить сигарету на крыше дома, но горести мои выше понимания простых рядовых на кладбище.
Снайперша сделала свое маленькое дело, быстро привела себя в порядок - я видел только её ноги, но знал - так и произошло, потому что даже лакей в бане приводит себя в порядок перед завтраком.
Она засмеялась - я подумал, что разговаривает с врагом, но она звонила на далекую родину и разговаривала по телефону с человеком, который о войне знает только из кинофильмов папуасов Новой Зеландии.
В Новой Зеландии война - курам на смех, даже, если курица с рогами.
Поймают козу, подерутся из-за неё, вот вся война.
Снайперша разговаривала по-прибалтийски, а я по-русски лежал у её ног, почти в параше лежал, но чувствовал, что во мне происходит таинство очищения от страха: пусть хоть кожу с меня снимают с живого и солью посыплют раны - все равно нет уже во мне страха, и это плохо, потому что даже обрюзгший продавец боится крыс и налоговой инспекции, а я под танком ничего уже не боюсь - не смерть ли за мной пришла, потому что перед лицом смерти все храбреют, даже узники с иголками под ногтями.
Я бы рассмеялся в тот момент, назвал бы снайпершу курицей, и, возможно, курицей с рогами, но потерял сознание от болевого шока - боль дошла до меня, на безногих кобылах, но дошла.
Хорошо ли это, или плохо, но я не сказал своё последнее слово на войне, поэтому война застряла у меня в печенках, а печенка жаждет и требует любви. - Солдат тыльной стороной левой руки вытер слезы, крякнул, и голос его заледенел, окреп молодой силой: - Иди, парень, иди своей дорогой, но помни - я всегда помогу, даже если ты из окна высотки выпрыгнешь.
В семинарию поступишь, я у тебя просвирки куплю - вот как тебя уважаю за несладострастные порывы, за твой каменный топор и за подвиг с Вальтом.
Ты не просто Вальту руку искромсал и выкинул на свалку истории, ты частично отомстил за меня, наплевал на снайпершу косвенно - не знаю, как свяжу эти события, но обязательно между ними связь найду, как сцепление в автомобиле "Шевролет".
- Спасибо, человек! - Маугли пожал руку солдата - Сергей Иванович Абрамцев научил пожимать руку, как знак дружелюбия, но Семен Михайлович Тополь тут же добавил, что не каждому руку можно пожимать, потому что на чужой руке и микробы чужие и бактерии вредоносные, как яд змеи. - Не поднимай вой по любому поводу только потому, что снайперша сикала около тебя.
Медведь волка завалит, но волк медведя в берлоге придушит, как белку.
- Правду ты сказал, парень, - солдат усмехнулся открытой истине - так девушка усмехается попыткам автобусного контролёра залезть ей под юбку: - Ведь не просто нужду снайперша справляла, она - фальшивила в своем прямодушии, скандалила, вызывала диссонанс в моей душе, получала удовольствие от моего унижения, и, возможно знала, что я под танком раненый, оттого и не убивала, потому что я раненый но беспомощный смешон, а хороший смех и снайперше необходим, как рюмка водки после каждого застреленного.
И еще, парень, не хотел я, но вижу, что в тебе бьется жилка чистой природы.
Я думал, что один справлюсь, но ты пришел, и это, как танком по мошонке. - Солдат запустил пальцы в карман гимнастёрки, извлек пожелтевшую фотографическую карточку и протянул её Маугли, будто атомную гранату без чеки держал в руках: - Возьми, парень, символ единства мужчин, зерно поражения, роль недурного сношателя, таинственного в своем молчании, не нравоучительного и незыблемого, как засохший хлеб.
