– Мы поедем с тобой в другой раз, милый, – сказала Луиза. – Миссис Галифакс обещала подвезти мистера Уилсона до гостиницы, она все равно поедет мимо нашего дома. Я хочу ему дать почитать одну книжку.
Скоби почувствовал к Уилсону глубочайшую благодарность.
– Прекрасно, – сказал он, – прекрасно. Но лучше чего-нибудь выпейте. Подождите меня, я сам довезу вас до «Бедфорда». Я скоро вернусь.
Он положил руку на плечо Уилсона и мысленно взмолился: «Господи, не дай ей вести себя с ним слишком покровительственно; не дай ей быть слишком нелепой; не дай ей потерять хоть эту дружбу!»
– Я не прощаюсь, – сказал он вслух. – Надеюсь вас увидеть, когда вернусь.
– Вы очень любезны, сэр.
– Не зовите меня так почтительно, Уилсон. Вы же не полицейский. И благодарите бога, что не полицейский.
***
Скоби вернулся позже, чем предполагал. Задержала его встреча с Юсефом. На полпути в город он наткнулся на машину Юсефа, стоявшую на обочине; сам Юсеф мирно спал на заднем сиденье; свет фар упал на его крупное одутловатое лицо и седой клок на лбу, скользнул по жирным бедрам, обтянутым белым тиком. Рубашка у Юсефа была расстегнута, и колечки черных волос на груди обвивались вокруг пуговиц.
– Может, вам помочь? – нехотя осведомился Скоби, и Юсеф открыл глаза; золотые зубы, вставленные его братом, зубным врачом, на мгновение вспыхнули, как факел. Если сейчас мимо поедет Феллоуз, ему будет что рассказать завтра утром в Администрации. Помощник начальника полиции ночью тайком встречается с лавочником Юсефом! Оказать помощь сирийцу было почти так же опасно, как воспользоваться его помощью.
– Ах, майор Скоби! – сказал Юсеф. – Сам бог мне вас посылает!
– Чем я могу помочь?
– Мы торчим здесь уже полчаса. Машины проходят мимо, не останавливаясь, и я все жду, когда же появится добрый самаритянин.
– У меня нет лишнего елея, чтобы возлить вам на раны, Юсеф.
– Ха-ха! Вот это здорово, майор Скоби! Но если бы вы согласились подвезти меня в город…
Юсеф вскарабкался в «моррис» и уперся толстой ляжкой в ручку тормоза.
– Пусть ваш слуга сядет сзади.
– Нет, он останется здесь. Скорее починит машину, если будет знать, что иначе ему домой не добраться. – Сложив жирные руки на коленях, Юсеф сказал: – У вас хорошая машина, майор Скоби. Вы за нее заплатили, наверно, не меньше четырехсот фунтов.
– Сто пятьдесят.
– Я бы вам дал за нее четыреста.
– Она не продается. Где я достану другую?
– Не сейчас, а когда вы будете уезжать…
– Я не собираюсь уезжать.
– Ну? А я слышал, что вы подаете в отставку.
– Это неправда.
– В лавках чего только не болтают… Да, все это просто сплетни.
– Как идут дела?
– Не так уж плохо. Но и не слишком хорошо.
– А я слышал, что вы за войну нажили не одно состояние. Но это, конечно, тоже сплетни.
– Да вы же сами все знаете, майор Скоби. Моя лавка в Шарп-тауне торгует хорошо, потому что я в ней сижу сам, а хозяйский глаз всегда нужен. Моя лавка на Маколей-стрит торгует сносно – там сидит моя сестра. Но вот в лавках на Дурбан-стрит и на Бонд-стрит бог знает что творится. Обжуливают меня безбожно. Ведь я, как и все мои соплеменники, грамоты не знаю, и надуть меня ничего не стоит.
– Люди болтают, будто вы помните наизусть, сколько у вас товара в каждой лавке.
Юсеф ухмыльнулся и расцвел.
– Память у меня и правда неплохая. Но зато ночи напролет не сплю. Если не выпью побольше виски, все думаю, как там у меня на Дурбан-стрит, и на Бонд-стрит, и на Маколей-стрит.
– К какой из них вас подвезти?
– Ну, сейчас я поеду домой, спать. Живу я, если вас не затруднит, в Шарп-тауне. Может, зайдем ко мне, выпьем рюмочку виски?
– Никак нет. Я на дежурстве, Юсеф.
– Это было очень любезно с вашей стороны, майор Скоби, что вы меня подвезли. Можно мне вас поблагодарить и послать миссис Скоби кусок шелка?
– Мне бы это было крайне неприятно, Юсеф.
– Да, да, понимаю. Ах, эти сплетни! До чего же противно! И все потому, что среди сирийцев есть такие люди, как Таллит.
– Вам бы очень хотелось избавиться от Таллита, Юсеф?
– Да, майор Скоби. И мне было бы хорошо, да и вам было бы хорошо.
– Вы ведь в прошлом году продали ему несколько фальшивых алмазов, правда?
– Ах, майор Скоби, неужели вы верите, что я могу кого-нибудь так надуть? Сколько бедных сирийцев пострадало из-за этих алмазов, майор Скоби! Ведь это же позор – обманывать своих соплеменников!
– Не надо было нарушать закон и скупать алмазы! А ведь кое-кто еще имел наглость пожаловаться в полицию!
– Темные люди, что поделаешь!
– Ну, вы-то не такой уж темный человек, Юсеф!
– Если вы спросите меня, майор Скоби, во всем виноват Таллит. Не то зачем было ему врать, будто я продал ему алмазы?
Скоби ехал медленно. Немощеная улица была запружена людьми. В пригашенном свете фар раскачивались длинноногие худые черные тела.
– Долго еще будет в городе туго с рисом, Юсеф?
– Да ведь я знаю об этом не больше вашего, майор Скоби.
– Я знаю, что эти бедняги не могут купить риса по твердой цене.
– А я слышал, что они не могут получить свою долю продовольственной помощи, если не дадут взятки полицейскому.
И это была сущая правда. На всякое обвинение во взяточничестве ты слышал здесь контробвинение. Всегда можно было сослаться на еще более бесстыдную продажность в другом месте. Сплетники из Администрации делали нужное дело: они внушали мысль, что доверять нельзя никому. Это все-таки лучше, чем преступная терпимость. И за что только, думал он, круто сворачивая, чтобы объехать дохлую собаку, я так люблю эти места? Неужели потому, что человеческая натура еще не успела здесь прикрыться личиной? Никто тут не станет болтать насчет земного рая. Рай находился на своем положенном месте – по ту сторону могилы, а по эту сторону царят несправедливость, жестокость и подлость, которые в других местах люди так ловко умеют скрывать. Тут можно любить человека почти так, как его любит бог, зная о нем самое худшее; тут вы любите не позу, не красивое платье, не надуманные чувства… Он вдруг почувствовал нежность к Юсефу и сказал:
– Чужими грехами не отмоешься. Смотрите, Юсеф, как бы ваш толстый зад не отведал моего пинка.
– Все может быть, майор Скоби. А вдруг мы с вами еще и подружимся… Как бы я этого желал!
Они остановились возле дома в Шарп-тауне; оттуда выбежал с фонариком управляющий Юсефа, чтобы посветить хозяину.
– Майор Скоби, – сказал Юсеф, – мне было бы так приятно предложить вам рюмку виски. Ведь я бы мог вам серьезно помочь. Я настоящий патриот, майор Скоби.
– Поэтому вы и придерживаете ситец на случай вторжения вишистов? Надеетесь продать тогда товар дороже, чем на английские фунты.
– «Эсперанса» приходит завтра?
– Вероятно.
– Ну разве не пустая трата времени искать на таком большом корабле маленькие алмазы? Если, конечно, не знаешь заранее, где они лежат. Разве вы не понимаете, что когда судно возвращается в Анголу, моряки докладывают, в каких местах вы искали. Ну, вы пересыплете весь сахар в трюме. Ну, прощупаете сало в кухне, потому что кто-то когда-то сказал капитану Дрюсу, что алмаз можно нагреть и бросить в банку с салом. Ну, вы обшарите кабины, вентиляторы и матросские сундучки. Даже выдавите зубную пасту из тюбика. Неужели вы верите, что когда-нибудь найдете хоть один маленький алмазик?
– Нет, не верю.
– Вот и я тоже.
***
Возле уложенных пирамидами ящиков по бокам горели керосиновые фонари. Скоби с трудом разглядел на черной глади воды плавучую базу – списанный лайнер, который, как говорили, сидел на рифе из пустых бутылок из-под виски. Он тихонько постоял, вдыхая резкий запах моря; в полумиле от него бросил якорь целый караван судов, но видны были только длинный темный силуэт плавучей базы и цепочки красных огоньков – словно по склону холма взбегала улица; да и слышно тут ничего не было, кроме плеска воды, шлепавшей о причалы. Скоби всегда чувствовал притягательную силу этих мест: тут был его опорный пункт на границе неведомого материка.
Где– то в темноте прошмыгнули две крысы. Портовые крысы были величиной с зайца, черные звали их свиньями, жарили и ели; эта кличка помогала отличать их от портовых крыс человечьей породы. Скоби шел вдоль узкоколейки, направляясь к базару. Возле одного из складов он встретил двух полицейских.
– Никаких происшествий?
– Никаких, начальник.
– В той стороне были?
– Как же, начальник, только что оттуда.
Он знал, что полицейские врут: они ни за что не пойдут одни в тот конец пристани – прибежище портовых «крыс», – если с ними нет белого начальника. «Крысы» трусливы, но опасны – это парни лет по шестнадцати, вооруженные бритвами или битым стеклом: они тучами вьются возле складов, высматривая, что бы стащить, если легко вскрыть ящик; стаей налетают на хмельного матроса, если он попадется им на глаза, а то и полоснут бритвой полицейского, если он чем-нибудь досадил кому-то из их несметной родни. Никакие заборы от них не спасали: они добирались вплавь из негритянской части города или с рыбачьих отмелей.
