— Девочку высматриваешь? — поинтересовался Дима. Он мог думать только об одном и именно об этом.
— А? Что? — не понял Вадим, увлеченный мыслями.
— Девочку, говорю, приглядываешь, монах?
— Да иди ты! Посмотри, какие узоры! — Вадим был раздосадован, что его оторвали от созерцания нерукотворных красот. В Москве не хватало времени замечать прелести природы. Учеба, работа, учеба, работа…
Вадим зло добавил:
— Я понимаю, раз на стекле не математические формулы, это для тебя китайская грамота!
— Так! Оставим дискуссию. Действительно красиво! — согласился Саша.
— Да у вас антисемитский сговор! — не унимался Дима. — На моей родине, в Палестине, такого мороза не бывает. И автобусы даже в тамошние холода хорошо отапливаются. Так что у меня нет генетической предрасположенности восторгаться морозными натюрмортами.
— Слушай, потс, у тебя еврейской крови не больше, чем у меня и Сашки, — уже расслабившись, парировал Вадим. — Так что нос не задирай. Давай лучше посмотрим, какой кусочек сыру подойдет стае проголодавшихся сексуальных воронов.
— Без меня! — быстро отреагировал Саша, обращаясь скорее к самому себе, нежели к друзьям.
— Самовнушение — великая вещь! — заметил Вадим.
Саша надулся и демонстративно отвернулся к окну.
Минут через пять, когда обзор спутниц завершился, Дима сказал:
— Ничего интересного. Придется лицо платком накрывать.
— Ох ты, наш спермотозавр! — отозвался Вадим. — Ты еще пойди первый поцелуй выторгуй, «шпициалист».
— Замажем? — предложил Дима.
— На что? Кто первым из нас поцелуется? — Вадим тоже завелся.
— Ну! Только это не «на что», а «о чем». Ты, юрист недоделанный, мог бы точнее формулировать. А вот «на что», это надо решить.
— На блок «БТ», и заткнитесь! — подытожил Саша.
Очередь на регистрацию и расселение выстроилась длинная. Прямо за Вадимом, Сашей и Димой щебетали три девчонки. Одна из них, глазастая и высокая, привлекла внимание Вадима. Но ее неприступный вид и холодный взгляд, которым она одарила Вадима при первой же попытке заговорить, остудили интерес.
Неожиданно девушка, приглянувшаяся Вадиму, уронила кошелек Вадим наклонился и, подавая его, как мог ласковее улыбнулся.
Девушка смерила Вадима откровенно прохладным взглядом и, капризно вскинув голову, бросила:
— Благодарю!
Вадим подумал, что девица явно зазнается, причем без особых к тому оснований. Ну глазки красивые, ну фигура…
Вадим вспомнил другую девушку, с которой его дважды самым неожиданным образом сводила судьба. Знакомства не получилось, но он даже рассказ о ней написал. Вернее, не о ней, а о своих встречах с ней.
Первый раз Вадим увидел Девушку, когда пошел с родителями в «Современник», что находился тогда рядом с гостиницей «Пекин». В антракте его внимание привлекла девчонка с потрясающей фигурой и греческим профилем. В глаза бросалась седая прядь в черной до синевы челке. Может быть, волосы и не были такими уж необычайно черными, а казались вороньими благодаря седой пряди.
Когда спектакль закончился, Вадим с родителями сели в троллейбус. И, случаются такие совпадения, в этот же троллейбус вошла Девушка. Она была с молодым человеком. Вадим пожирал ее глазами. Но Девушка, увлеченная разговором, не взглянула в его сторону.
Воспоминания Вадима прервала стоявшая рядом надменная девица, опять уронившая кошелек. Вадим наклонился, поднял его и молча протянул девушке.
Та смущенно пробормотала:
— Спасибо! Извините!
Второй раз Вадим встретил Девушку в метро. Было это год спустя. Вадим уже учился в десятом классе и ездил по репетиторам — доучивался на деньги, занятые родителями у знакомых. Уставал ужасно и, садясь в метро, как правило, дремал. В тот день его маршрут пролегал от «Комсомольской» до «Юго-Западной», домой. Ехать минут сорок, и Вадим закемарил.
Что-то вывело его из состояния полузабытья. Поднял глаза и увидел напротив Девушку с седой прядью. Она вошла в вагон на станции «Парк культуры», села на свободное место и принялась читать книгу.
Как она была прекрасна! Смотревшие вниз глаза обрамляли длинные, нереальнодлинные ресницы. Овал лица — само совершенство. И пальцы! Длинные музыкальные пальцы с аккуратным маникюром. Ногти покрыты неярким, но очень идущим ей лаком. Одежда, не броская и не кричащая, точно подобрана по цвету и очень гармонировала с обликом Девушки.
Когда поезд подходил к «Ленинским горам», Вадим собрался подойти к Девушке, благо рядом с ней освободилось место, и можно было вроде как просто пересесть. Но именно в этот момент Девушка подняла глаза и, то ли заметив движение Вадима, то ли просто женской интуицией угадав его намерения, смерила таким холодным взглядом, что Вадим словно приклеился к сиденью и аж обмяк.
На «Университете» Девушка вышла из вагона, а проклинавший свою робость Вадим поехал дальше.
Добравшись до дому, Вадим, к огромному удивлению родителей, бросился к пишущей машинке и часа полтора стучал. Когда мама попробовала поинтересоваться, что происходит, Вадим грубовато ответил:
— Личное время. Прошу не мешать!
Вечером родители прочитали рассказ сына о его первой любви. Правда, концовка сильно расходилась с реальностью.
На этом моменте воспоминаний девушка, стоявшая рядом с Вадимом в очереди на регистрацию, снова уронила кошелек. Вадим выразительно посмотрел на нее, поднял кошелек в третий раз и, протягивая его, сказал:
— В следующий раз не отдам!
Девушка рассмеялась и тут же уронила кошелек. Оба одновременно наклонились и стукнулись головами. Однако Вадим был проворнее, и кошелек оказался у него в руках.
Девушка смущенно смотрела на Вадима. Он понимал, что сейчас от него зависит, как будут развиваться отношения. Если девица роняет кошелек специально, это способ познакомиться. Но девушка не была похожа на ту, что сама «клеится». Значит, случайно — тогда можно воспользоваться ситуацией и познакомиться.
Саша и Дима с любопытством наблюдали за ситуацией. И тут Вадим сообразил, что, когда они с Димой изучали пассажиров автобуса, выбирая достойные объекты для охоты, его внимание привлекла только одна мордашка, которую он не смог рассмотреть хорошо — всю дорогу та была повернута к окну. Но шубку-из кролика, крашенного под леопарда, — Вадим заприметил. И только сейчас он заметил, что именно этот кролик с претензией на благородную кошку был перекинут через руку девушки, потиравшей лоб после столкновения с головой Вадима.
— Возврату, но за поцелуй, — определился Вадим.
— Там, — девушка показала на кошелек, — слишком мало денег, чтобы считать такой обмен равноценным. — При этом ее щеки вспыхнули.
— Сколько нужно добавить? — подхватил тему Вадим.
Два друга Вадима и обе спутницы девушки с интересом наблюдали за происходящим.
— У вас не хватит. И вообще, я поцелуями не торгую! — начала злиться девушка.
— А я их не покупаю, — угрюмо ответил Вадим, отдал кошелек и отвернулся.
То, что девочек, стоявших за ними в очереди, разместили в соседней комнате, можно было объяснить тем, что комнаты давали подряд. Однако Вадиму больше нравилась иная трактовка: то был перст судьбы. И, кроме того, перспектива проиграть Диме пари была для Вадима неприемлемой. Вадим не любил проигрывать.
С этим связана история, случившаяся в девятом классе.
Сдавали зачет по лыжам. Забег на пять километров. Вадим лыжи ненавидел — скучно, азарта никакого, ноги потом гудят, дыхания ему, юному курильщику, не хватает. Короче, придумал, как схитрить, тем более что учитель физкультуры особым умом не отличался.
Освобожденного по болезни от зачета Сережу Щукина поставили на развороте, то есть через два с половиной километра от старта. Бежали по набережной Москвы-реки до поста Щукина и потом назад. Набережная в том месте описывала большую дугу, и плюс — кустов вдоль лыжни было предостаточно.
Вадим, стартовавший четвертым, как только увидел трассу, сообразил, что надо делать. Подозвал Щукина, сунул ему под нос кулак и сказал:
— Отметишь меня на повороте вторым!
Сергей спорить не стал, парень был разумный, с хорошо развитым инстинктом самосохранения. (Может, потому и поступил в Высшую школу КГБ СССР, где и прослужил потом аккурат до сентября 1992 года, после чего подался в бизнес.)
Стартовал первый, второй, третий. Пошел Вадим. Пробежав километр или меньше, понял, что больше ну совсем не хочется. Лыжня как раз ушла за поворот, и со старта его не видели. Шмыгнул в кусты и, скрестив под собой палки, сел на них, как на табурет. Вынул сигарету, закурил.
Спокойно покуривая, Вадим дождался, когда появился возвращавшийся после разворота первый стартовавший, и, встав на лыжню метров за десять перед ним, побежал к финишу.
