Шиобан об этом даже не догадывалась. Для нее Карл был одним из активистов студенческого союза — славный малый с русской фамилией, ирландским акцентом и стильной челкой, тот самый, кто чаще других пришпиливает объявления на доску, тот самый, кто в курсе всех событий в кампусе и кто раскатывает на «эмбасси». Официальный бойфренд красавицы Анжелы — мужской мечты с крашено-блондинистым мальчишеским ежиком и младенчески невинной мордашкой. Шиобан нравился обаятельный Карл, нравился его ирландский акцент, легкий нрав, сексуальный зад, но она была убеждена в вечной любви Карла и Анжелы. Случалось, она представляла себе эффектную парочку слившимися воедино на белоснежной, 'согретой солнцем постели или от души хохочущими в компании друзей за стойкой молодежного паба. Время от времени Шиобан улыбалась Карлу и получала ответную улыбку — вот и все, на что она могла рассчитывать.
Но в один прекрасный день, в разговоре с коллегой Карла по студенческому союзу, тайным мечтам Шиобан неожиданно влили новую кровь.
— Та еще стерва, — небрежно отозвался собеседник об Анжеле.
Оп-ля! Надежда взлетела до небес.
— Надо же. А я считала ее симпатичной девчонкой. С Карлом все-таки… ну ты понимаешь. Они смотрятся идеальной парой.
— С Карлом, ха! Да он просто святой, ей-богу. У них же что ни день, то скандал. Понятия не имею, как этот парень выдерживает ее взбрыки. Карл заслуживает лучшего, и лично мне кажется — только между нами, —что они скоро разбегутся. Ходят слухи, девка подцепила другого. Но уговор — я тебе ничего не говорил. — И собеседник с ухмылкой подмигнул.
Шиобан услышала все, что нужно. Мимолетный обмен улыбками незаметно перерос в мимолетный обмен парой фраз, а затем и в задушевные пикники на двоих в ближайшем парке, которые длились часами, пока Анжела была на лекциях. А потом случился тот счастливый вечер (через полтора месяца их официальной дружбы), когда Карл сказал, что их общему приятелю вконец осточертела и Анжела, и восторги Карла по поводу Шиобан, а потому он, Карл, решил проявить инициативу и направить развитие событий в нужное русло. Пылая от счастья, Шиобан, уходя от него, даже о пальто забыла.
Ее волосы оправдали и превзошли все его ожидания; и до тех самых пор, когда — месяца два тому назад — Шиобан перестала принимать душ с ним вместе, Карл зачастую мыл их сам, осторожно, тщательно взбивая шампунь, ополаскивая, упиваясь их густотой, длиной, цветом и тем, что ему позволено к ним прикасаться.
Для одних мужчин фетиш — женская грудь, для других — ноги, для третьих — бедра. Карл заводился от шикарных волос. Стоило ему увидеть действительно красивые волосы, как он шалел.
У Шери тоже очень даже неплохие волосы — не роскошь, конечно, как у Шиобан, но довольно длинные, шелковистые, прелестного цвета ванили. На волосы Шери он обратил внимание раньше, чем на их владелицу, еще прошлым летом, когда они вдруг засияли в лучах солнца бледно-соломенными струями. Впрочем, он не замедлил обратить внимание и на ее стройные загорелые ноги, едва прикрытые летним платьем или мини-юбкой, и на длинную шею, и на очаровательное лицо с изящно вылепленными скулами и безукоризненными зубами.
Вот и сейчас он любовался волосами Шери, любовался сдержанно, как эстет, поверх раскрытой «Ивнинг стандард» поглядывая в громадное окно шейпинг-класса, где затянутая в лайкру Шери доплясывала последние пять минут часового «кислотного» джаза.
В трех милях от Ковент-Гарден голая Шиобан, сидя на краю ванны, с ненавистью пересчитывала новые складки на животе, а Карл тем временем поднялся из плетеного кресла, поцеловал Шери, шлепнул по упругой попке и повез на ланч в ресторан «Европейский модерн», один из ее любимых.
Уже начинало темнеть, когда Джемм двинулась от своего офиса на Лестер-сквер в сторону Джеррад-стрит, за продуктами для обещанного Смиту и Ральфу ужина в честь новоселья. Прошла целая неделя на новом месте, а она по-прежнему почти ничего не знала об этих ребятах. Нарочно приходила домой попозже и старалась не высовывать носа из своей комнаты, чтобы дать им время привыкнуть к своему присутствию. Однако пора бы навести дружеские мосты.
В день переезда новые соседи по-рыцарски, хотя и без особого энтузиазма, помогли перенести ее пожитки из давно не мытого, обшарпанного грязно-горчичного «остина-аллегро» в ее комнату. Забавно, должно быть, смотрелась со стороны их троица, безмолвно и чинно топавшая вверх-вниз по бетонной лестнице, как сцепка каторжников. Позже парни оставили новую жиличку наедине со скарбом и лишь время от времени заглядывали в дверь, чтобы предложить чай, кофе или услуги по распаковке.
И откуда она взялась, эта современная мода делить жилье с незнакомыми людьми? — размышляла Джемм. Нет, такое, конечно, и прежде бывало — прислуга жила в одном доме с хозяевами, квартиранты селились под одной крышей с домовладельцем, — но разница очевидна. В наши дни иерархии не существует; все жильцы, абсолютно чужие друг другу люди, имеют в квартире равные права. Собираются вместе в общей гостиной, смотрят один телевизор, на равных пользуются ванной и туалетом, холодильником и плитой и, по большому счету, берут на себя обязательства относиться к новому соседу как к другу, а не как к съемщику жилплощади. Джемм довелось сменить немало квартир, и везде первые несколько вечеров проходили в грустном одиночестве. Вот и здесь она кожей ощущала неловкость соседей. И Ральф, и Смит старались не отступать от привычного образа жизни, но она точно знала — им далеко не так, как раньше, удобно, к примеру, смотреть баскетбольный Кубок Австралии или состязания «Топлес дартс» на канале для взрослых. Понятно, что даже если ее нет в гостиной, само присутствие за стенкой постороннего выбивает из колеи.
В этих раздумьях Джемм дошла до пересечения с Лайл-стрит, где посреди «зебры» на нее снизошло вдохновенное воспоминание: кто-то из этих двоих не слишком компанейских, но с виду стоящих парней уготован ей судьбой! Бред сумасшедшего? Ну и плевать. Джемм привыкла безоговорочно доверять знакам, на которые судьба для нее никогда не скупилась. Единственное, что в данном случае оставалось в тумане (причем, увы, в плотном тумане), —это имя избранника. Который из двух? Который? Поскольку на сей счет судьба упорно отмалчивалась, Джемм всю неделю провела в изучении обоих кандидатов.
Основываться на внешности не приходилось — и тот и другой по-своему хорош. Лет в восемнадцать от такого, как Смит, с его небрежно-всклокоченным, чуть нескладным обликом любимчика учителей частной школы и фаворита однокашников, она в момент потеряла бы голову. Высокий, пусть и не атлетически сложенный, с теплыми карими глазами, густыми каштановыми волосами и идеальной формы носом, он несомненно привлекателен. Но на вкус Джемм, он самую капельку слишком «взрослый», чуточку слишком благовоспитанный и сдержанный, — словом, чересчур джентльмен. У нее создалось впечатление, что Смит приходит в ужас от вида девушки с кружкой пива в руках, а процесс ухаживания у него включает букеты роз на длинных стеблях и запрограммированные ежемесячные сюрпризы в виде билетов на театральную премьеру. Фу! Джемм ценила мужчин напористых и дерзких.
Мысли о выборе не мешали Джемм рыться в корзине с изогнутыми блестящими зелеными и красными перчиками чили, перебирать, нащупывать те, что поплотнее. Когда самые заманчивые были отобраны, она сложила их в пакет, не без труда отодранный от идиотского приспособления в виде рулона полиэтилена, и переместилась к корзине с крошечными густо-зелеными и будто отполированными баклажанами.
Джемм считала, что такого рода экскурсия по супермаркету идет на пользу здоровью, чего не скажешь о покупке фасованных продуктов. От очищенных, разделанных и вымытых овощей мало толку. То ли дело самой потрогать, погладить, взвесить на ладони яркие экзотические плоды, на рассвете прибывшие прямиком из Таиланда, Китая или Индии и еще не утратившие аромат далекой родины.
Ральф, пожалуй, куда больше в ее вкусе. Джемм нравилась его худощавость, если не сказать худоба, которую еще сильнее подчеркивали короткие волосы и одежда размера на два больше нужного. Черты лица резковаты, но правильные, а взгляд круглых, глубоко посаженных голубых глаз проницателен и вместе с тем мягок. Вдобавок природа наградила его той самой обаятельной кривоватой улыбкой, что зарождается в одном уголке рта и не сразу добирается до другого. Что еще? Вне всяких сомнений, сексуален. Говорит с милым акцентом выходца из Южного Лондона. И кроме того, уж он-то точно не закажет для нее в пабе бокал белого вина и не потащит в дорогой ресторан, чтобы широким жестом выложить за ужин половину месячной зарплаты.
Она и не заметила, как добралась до мясного отдела.
— Рад тебя видеть, Джемм, — с широкой улыбкой приветствовал ее продавец, упаковывая гигантский кусок свиного желудка для старушки-китаянки. — Что берем сегодня? — спросил он с мягким манчестерским выговором.
