Стриптизерша мешкать не стала. Ее лифчик упал сразу же, и она без малейшей стыдливости прижала свои пышные груди к лицу Джека, ритмично ударяясь лоном о его промежность. Ее груди воистину поражали размерами, казалось, они того и гляди лопнут от силикона. Гибкая кореянка танцевала так неистово, что Джек однажды даже испугался, что у него вывихнута челюсть, когда она крутанулась на его коленях и одна из грудей стукнула его по голове.
В отличие от остальных приватных танцев, которые ему довелось видеть, в этот раз стриптиза как такового не было. Девушка сразу же взялась за его член. Она ударяла свою разбухшую вульву о его пенис яростными и агрессивными толчками, погружая его в себя. Джеку никогда прежде не доводилось испытывать подобное. Он даже не понял, доставляют ли эти ощущения ему удовольствие или то новая форма издевательства над пожилыми людьми.
Невыносимая боль нахлынула внезапно. Глаза Джека закатились, он издал звериный вой и повалился на пол, свернувшись в позе эмбриона и крича от смертельной муки. Стриптизерша поняла, что-то случилось, и так как видела многое на своем веку, схватила бумажник и поспешила унести ноги.
Стэнли помчался в отделение «Скорой помощи» сразу же. Дорога туда заняла у него около двадцати минут, а потом еще полчаса ушло на то, чтобы найти, где припарковаться, но в конце концов он все-таки попал в больницу и выяснил, что именно случилось с отцом.
Врач, молодая американка японских корней со склонностью к циничным шуточкам, встретила его в коридоре и ознакомила с предварительным диагнозом.
— С моим отцом все будет в порядке?
— Сейчас его состояние стабильное.
— Что случилось? Это был сердечный приступ?
Врач ответила с плохо скрытой усмешкой:
— Нет. ЭКГ превосходна. Его сердце скорее всего в полном порядке.
— Он что, пережил очередной удар?
Вместо ответа она спросила:
— Вы знали, что ваш отец страдал от эректильной дисфункции?
Стэнли не знал.
— Совершенно очевидно, что после первого удара вашему отцу вставили в пенис надувные устройства для эрекции.
— Вы шутите.
— Он мне сам сказал, что эти устройства никогда не работали должным образом, и он с тех пор страдал от постоянной эрекции.
Стэнли растерялся:
— Какое это имеет отношение к тому, что с ним случилось?
— Несомненно, ваш отец заказал приватный танец в стриптиз-клубе с девушкой, которая, как нам стало известно, сделала себе пирсинг.
— Что это значит?
— У нее полоска из нержавеющей стали соединяет половые губы. — Врач попыталась нарисовать диаграмму в воздухе, чтобы Стэнли понял. — В наши дни такое встречается сплошь и рядом. Каждый горит желанием проткнуть металлом свои гениталии.
У Стэнли все завертелось перед глазами. Он прислонился к стене. Сейчас сильнее, чем когда-либо, он захотел присоединиться к последователям церкви Иисуса Христа святых последних дней.
— Что случилось?
Врач снова постаралась скрыть улыбку. В конце концов, эту историю она станет рассказывать на многих вечеринках и медицинских съездах всю оставшуюся жизнь.
— Оказалось, что многократные соприкосновения с металлической полоской вызвали у вашего отца разрыв надувных протезов.
На лице Стэнли отразилось полное непонимание, и тогда она сказала проще:
— Его пенис лопнул.
Сид плюхнул на стоявшую перед Джозефом тарелку еще шкворчащий от жара бифштекс, приправленный соусом «терияки».
— По-новому готовим.
Джозеф посмотрел на мясо. Ему кусок в горло не лез.
— Пахнет так, словно ты добавил ананасовый сок.
— Лучше попробуй.
Джозеф замотал головой:
— Я не голоден.
Сид не унимался:
— Давай же. Попробуй для меня. Нашенским хаоле он придется по вкусу. Я назвал этот бифштекс «Северное побережье в духе Халейва».
Джозеф отодвинул мясо:
— Я подумываю о том, чтобы заделаться вегетарианцем.
Сид посмотрел на него так, точно тот с ума сошел.
— Что ты в голову себе вбиваешь?
— Послушай, дядя, я пришел сюда только из-за костей.
— Они на нашенской крыше.
— Готовы?
Сид кивнул:
— Дошли до нужной кондиции.
Джозеф взял с собой на крышу картонную коробку и пару одноразовых резиновых перчаток и принялся собирать кости. Личинки с солнцем на пару сделали свою работу, сняв с костей остатки тканей и костного мозга, так иссушив и отбелив их, что они ничуть не отличались от обычных костей, которые можно увидеть в научной лаборатории или кабинете врача.
Почему-то эта груда костей не вызвала у Джозефа той тошноты, которая накатила на него, когда они представляли собой часть липкой, отдающей беконом, дымящейся массы зажаренной плоти. Парень собрал их в коробку и спустился по лестнице.
Сид дожидался внизу с большим роликом скотча. Джозеф посмотрел на него.
— Подожди. Я хочу кое-что добавить.
— Зачем еще? Сгодится и это.
Джозеф поставил коробку на пол и пошел в дом. Он вернулся с ручкой и узкой полоской бумаги. Сид заволновался.
— Я хочу послать сообщение.
— Уж поверь мне! Коробка, под завязку набитая костями, весьма красноречивое послание.
Джозеф наспех написал послание на бумаге и протянул Сиду, чтобы тот прочитал. Сид рассмеялся.
— Да ты самый сумасшедший в нашенской семье!
Дядя шел вслед за Джозефом до грузовика и смотрел, как тот водрузил коробку с костями на сиденье рядом с водителем.
— Теперь хочешь попробовать бифштекс «Северное побережье в духе Халейва»?
Джозеф покачал головой:
— Я сейчас уезжаю.
— Едешь на материк?
Джозеф кивнул. Сид похлопал племянника по плечу.
— У нас скоро будет работа, можешь не сомневаться. Не беспокойся. Я позвоню тебе, когда мы начнем работать.
— Спасибо.
Джозеф обнял дядю и забрался в грузовик. Сид пристально посмотрел ему в глаза:
— Ты уж прости меня за того голубого парня. Ты оказался прав.
Джозеф кивнул:
— Буду на связи..
— Здесь твоя охана. Не забывай.
— Не забуду.
Джозеф улыбнулся, завел мотор и двинулся в путь.
Довольно трудно спать, удерживая идиотский булыжник на нижней чакре.
Каждый раз, когда он шевелился, даже если это было совсем незаметное подергивание, булыжник скатывался с копчика. Фрэнсис задумался, не помешает ли постоянное дерганье целебной силе кристалла. Может, стоило просто приклеить его к телу скотчем.
Он свыкся с вонью пачулей, почти уже не чувствовал этого запаха, но теперь его охватило беспокойство, не испортил ли он себе обоняние так, что никогда больше не сможет вообще ничего унюхать. Потом Юки, явно помешавшаяся на почве ароматерапии, пришла с новой смесью и принялась разбрызгивать эту гадость по всему номеру. Фрэнсис был бы и рад разозлиться на нее, но не сумел. Несмотря на всю повернутость на новомодных средствах, Юки как-никак заботилась о нем, чего он не мог сказать о своем бывшем любовнике.
Фрэнсис получил документы от адвоката Чада. В них значилось, что на его имя в банке положена порядочная сумма. От него требовалось только поставить свои инициалы в шести местах — небольшие пластиковые стрелочки указывали, где именно — и подписаться внизу.
Фрэнсис даже не стал раздумывать. Он подписал все бумаги и опустил их в приложенный конверт для обратной отправки. Причина была вовсе не в его неожиданном увольнении, просто не хотелось заниматься этим. Не хотелось лишний раз мусолить свои отношения с Чадом. Снова думать обо всей лжи, неверности и негативных эмоциях: Фрэнсис оставил все это позади. Он склонялся в сторону положительных переживаний. Он созрел для начала новой жизни.
Фрэнсис даже помолился, чтобы идиотский кристалл, раскачивающийся сейчас на его копчике, помог.
* * *
Ему следовало бы чувствовать себя героем. Он ведь человек, который борется за свободное предпринимательство, за американский образ жизни. Человек, который отправился на битву против сумоиста и племени дикарей и вернулся с триумфом. Человек, который не просто мелет попусту, а умеет действовать решительно.
Но на самом деле все было совсем не так. Джек чувствовал одно лишь опустошение. Еще неизвестно, кто окажется победителем. Обстановка в Гонолулу складывалась гораздо хуже, чем он предполагал. Его единственный на всем белом свете близкий человек сбежал и присоединился к секте мормонских придурков, танцующих хулу. А сам он сидит в кабинете уролога и выслушивает от гребаного шарлатана, который и всунул ему надувные протезы, что они не могут быть удалены без повреждения тканей и теперь ему предстоит полная потеря половых функций на все обозримое будущее.
Джек сидел там в одном из идиотских бумажных халатов и слушал, как доморощенный лекарь долдонит длинный список плохих новостей. Дело казалось безнадежным. Единственный свет в конце туннеля — рискованная процедура, которую разработала группа врачей в Бангкоке. Что-то не так было в тайских супружеских отношениях, отчего все чаще и чаще разъяренные жены отрубали своим неверным мужьям их члены. Так что тайские доктора стали ведущими мировыми специалистами по реплантации пенисов. Задумка уролога заключалась в том, что надо удалить остатки пениса Джека и затем реплантировать их микрохирургическим путем.
