— Хипарь? Хиппис?..
— Больше фрик… адрош. Ну с андеграунда по местному. Но в юности считал себя хиппи…
Вновь крепкое рукопожатие, как при обмене именами, благодарный кивок Аделке за Гонзу, лопата передана в качестве переходящего приза герлушке — продолжай давай, и придерживая реституента за локоть, что бы не вырвался из мягких лап, Слави направился в сторону офиса.
— Пан Милан, после того как я побеседую с Гонзой, возможно надо будет написать договоришко…
Слави обернулся к слегка недоумевающему Гонзе и пояснил:
— Ну вольешься в Центр на оговоренных условиях, а значит и налоги другие, ну и еще не знаю что, юрист подскажет, проходи сюда, здесь у нас редколлегия и вообще интеллект Центра, а мозг там остался…
За узкой дверью лестница только вверх, вторая дверь, за нею комната со стелами и оргтехникой. Из-за стела поблескивает очками над листом бумаги и банками с красками кудрявая девушка.
— Знакомьтесь. Это Маркета, это Гонза. У него есть типография. Маркета, а где Борода?
— Опять шмотки тусует!-
звонко ответила хипушка в клешах и цветной рубахе, крепка пожав руку Гонзе.
— Ну значит так — вы тут без меня договоритесь, что и как, финансовую часть Гонза обговоришь с паном Миланом, ну и договоришко, а потом поднимись наверх ко мне, поболтаем немного, познакомимся так сказать поближе. Пыхнем… О, кэй?
— Хорошо!-
радостно ответил реституент-фрик, прекрасно понимая — в правильные руки принес свою собственность… Тут то она и не пропадет!..
— Чай будешь Гонза или кофе?
— Кофе, Маркета. А какой вы журнал печатаете? Иллюстрированный или нет?..
Слави обедал в скромном окружении — Диди, Алекс с Нурой и Аделка, в собственной гостиной. Так сказать по-домашнему, тихо и спокойно, не каждый же день в клубе-сарае торжественные обеды закатывать на всех членов Центра. Голодный да наешься. И желательно сам… Благе было чем.
Тщательно пережевывая пищу, естественно приготовленную из даров с просроченным сроком годности и запивая ее таким же пивом, Слави поинтересовался у присутствующих:
— Как дела фолкс? Что нового, чего хорошего в бурной жизни нашего Центра, что случилось, пока я ремонтировал подаренную мебель, а?
Диди почему-то смущенно хихикнула, Алекс как-то пожал плечами, как-то подозрительно непонятно, Нура так та вообще чуть не подавилась салатом летним с кукурузой, законсервированным аж в девяносто пятом году, вот сволочи! неизвестна в чей адрес подумалось Слави. И посмотрел на еще не осмотренную Аделку. Та сидела уже красная, перекинув одну длинную ногу через другую, смущено теребила свои бусы и довольно-таки беспомощно смотрела на Диди. Та вздохнув, вытащила откуда-то чуть ли не из-под зада измятый цветной журнал и положила перед Слави.
— Вот…
— Да? И что, я еще должен и по-чешски читать? -
с великорусским шовинизмом, и откуда взялось? поинтересовался Президент Центра.
— Это… в журнале статья, ну интервью… с паном Миланом… -
выдавил из себя с клубом отработанного дыма Алекс, придя на помощь Диди.
— А что, пан Милан уже у нас не работает что ли? Он что — теперь попзвезда или в боевиках сниматься начал?.. Или в порно фильмах? -
ворчливо поинтересовался Слави, начиная листать с интересом помятый номер "Рефлекса".
— Да нет же Слави, я тебе сейчас все объясню, понимаешь, пан Милан и не давал ни какого интервью, они вообще-то сами взяли и напечатали его, -
поспешила с объяснениями Диди, прекрасно зная нрав мирного хипаря из далекой России.
— Дa?.. А почему он сам не хвастается?.. Звезда наша морщинистая…
— А он еще не по курсам дедок, совсем теплый, -
хмыкнул Алекс по-русски и добавил:
— Я думаю мозги ему прочистить надо, а вот убивать ни к чему… Пусть живет.
— Он больше не будет, -
Нура жалобно посмотрела на Слави, затем на Алекса и чуть улыбнулась.
— Посмотрим, -
буркнул Слави, находя нужную помятую страницу с фотографией Центра, ворот и вылезающего пана Милана из своей старой "шкодовки".
— Так, -
медленно и зловеще протянул Слави, щурясь то ли от дыма Алексового джойнта, то ли еще от чего.
— Так… скрути-ка мне Алекс то же… Ну и что здесь он сообщает-несообщает массовой информации наша звезда, а, Аделка?..
Слегка волнуясь за судьбу и жизнь пана Милана, Аделка начала запинаясь и помогая себе взмахами длинных рук, переводить небольшую статью, всего в одну страницу, к тому же больше половины страницы занимал видовый ряд — фото ворот, крыш выглядывающих из-за забора, главный герой на переднем плане и заголовок в красно-черных тонах — ПЕВНИНА ДЕМОКРАТИИ.
— …ну, певнина это значит крепость, крепость демократии, автор Долежал, известный борец за марихуанну…
— Этого еще только нам сейчас не хватало, японский городовой фак его маму, -
вставил Слави и продолжил вслушиваться в английский Аделки.
— Этот журналист… он очень хороший… остановил пана Милана и спросил его… не мог бы пан Милан ответить на пару вопросов… А пан Милан спросил — что интересует Долежала… ну он его не знал… Долежал спросил — работает ли пан в этом Центре и получив утвердительный ответ — поинтересовался, кем… Пан Милан ответил кем, Долежал обрадовался… И спросил — не может ли пан Милан рассказать о Центре… А пан Милан сказал, что не уполномочен давать прессконференции… это так Долежал пишет, а скорей всего пан Милан говорил другими словами… И посоветовал обратится к тебе… Слави… к Президенту… И скрылся за воротами. Долежал пишет, что попробовал сконтактироваться с Президентом, но все попытки окончились фиаско — его посылали на английском в жопу… Ну и в конце он пишет, что расспросив молодежь, он узнал, что каждый уик-энд в крепости демократии проходят парти и пообещал читателям попасть туда… то есть сюда… и написать все, что увидит… вот и все…
Аделка замолчала, окончив свой монолог, в установившейся нетишине звучали бессмертные звуки команды "Шокинг Блю"… Ну и Диди помешивала ложечкой в чашке, чуть позвякивая металлом по фаянсу чешского производства.
— Так, -
твердо произнес Слави и все присуствующие устремили на него взгляды, прекрасно понимая — одно дело в тихушку своими делами заниматся, а другое под рекламные вопли журналистов из газет, журналов и ти-ви отбивать атаки полиции…
— Так, -
выдохнул дым, как огнедышащий дракон — внезапно подумали почти все сидящие за стоком.
— Так, -
насупился и еще раз выдохнул дым Слави, Президент и слегка недовольный хипарь.
— Ну что же, где мой пистолет, пойду разговаривать с этой звездой журналов…
— Слави, любимый, только не сильно… Не надо сильно… он же старый… -
забеспокоилась подруга Президента и фыркнула, не выдержав серьезности момента. Алекс пожал плечами:
— Может все еще обойдется, может быть нас еще позабудут, может быть мы им на хер не нужны… Да и ты сам собирался легализироваться вроде бы…
Всe сидящие за столом уставились на не тактичного Алекса — его русский ни кто не понял. Кроме Слави. Тот же хмыкнул и отодвинув стул, встал из-за стола.
— Легализироваться собирался я, а не пан Милан. Все были ништяк и вкусно, пошел вправлять мозги на будущее попзвезде. Всем чао…
Поцелуй в лоб Диди, общий взмах рукой, сжимающей джойнт толстыми пальцами и уход. Правильней сказать — выход. Выход Президента, Босса, Слави из гостиной.
— Ну, -
бодро вскочил Алекс.
— Будем разбегаться, есть дела, спасибо Диди, накормила, напоила, побежал…
И. все засуетились, зашевелились, задвигали стульями и разом заговорили, не как то приглушенно, как бы прислушиваясь — не раздаться ли со второго этажа дикий крик, шутка, ну так было какая-то общая прибитость что ли… А обед прошел в теплой и дружественной обстановке… Криков слышно не было.
— Пан Милан, ознакомьтесь с этой фотографией, со статьей ознакомитесь позже. Я хотел вам сообщить только следующее — все, что касается Центра, в том числе и сколько лампочек горит во дворе по вечерам, естественно не является государственной или военной тайной. Мне лично на те тайны наплевать. Просто все, что касается Центра, является моей, Алекса и Павла собственностью. Наравне с материальной собственностью существует право собственности на информацию и интеллектуальную собственность. Вы здесь в Центре, только наемный работник, а поэтому — кроме своего имени и своей фамилии, даже ваша должность является нашей интеллектуальной собственностью. И я хотел, что бы вы, пан Милан, уяснили себе раз и навсегда — интеллектуальная собственность, информационная собственность являются такими же собственностями, как и любые другие. А значит не подлежат раздариванию, продажи или еще какому-либо другому отчуждению. Я вполне ясно излагаю свои мысли? Это хорошо. Я вижу на вашем лице в красных пятнах раскаяние, это очень хорошо. Я надеюсь и очень надеюсь, что больше такого промаха вы не допустите. Журнал возьмите себе на память, статью прочитайте и запомните на всю оставшуюся вашу жизнь — дай бог вам сто лет и еще три года жизни — это чужое, а чужое брать или отдавать самовольно не хорошо. Вам мама в детстве не сообщила эту доктрину?-
