— Ну я пойду, — говорит Хелен. Она целует меня, бормочет: — Извините, — и добавляет, обращаясь ко мне: — Потом приду снова.
Я с облегчением вздыхаю.
4.55 (по британскому времени)
22.55 (по американскому времени)
И снова рассказ обо мне и Джиме приходится прервать. Симпатичная молодая женщина в кремовом пальто неожиданно появляется перед стойкой портье. Рядом с ней стоит мужчина в синем пиджаке и коричневых брюках. Он значительно старше ее. Они оба смотрят на меня с любопытством, которое, по всей вероятности, вызвано тем, что я сижу на стуле за столом, который выглядит весьма неряшливо. Я улыбаюсь им, как бы говоря: «Занимайтесь своими делами», хотя меня саму тоже мучает любопытство, где и почему они так надолго задержались.
— Будьте добры, ключи от восьмого номера, — обращается ко мне молодая дама.
— Конечно, мадам, — отвечает Анатолий. Протягивая ключ, он желает им доброй ночи.
Пара бросает на меня последний взгляд, и оба хмурятся, как будто в моем присутствии здесь есть что-то предосудительное, но что именно, они не знают.
— Извините еще раз, — говорит Анатолий, садясь рядом. — Так на чем мы остановились?
— Какие могут быть извинения, — успокаиваю его я. — А что у них за история? Этот джентльмен по возрасту годится мне в дедушки. Чем он все это время занимался? Ведь уже утро.
— Хороший ночной портье знает, когда не стоит задавать вопросы, — говорит Анатолий, понимающе улыбаясь. — Ну так что…
23.13 (по американскому времени)
5.13 (но британскому времени)
— Горячее полотенце? — спрашивает стюардесса, снова прерывая мое повествование.
К счастью, я уже почти добрался до конца нашей с Элисон истории. Мэриан осталось лишь узнать о том, что происходило после того, как мы продали квартиру, и о нашей встрече, состоявшейся месяц назад.
— Нет, благодарю вас, — отвечаю я, но, видя, что Мэриан берет полотенце, я, сам не понимая почему, меняю свое решение. — Мне, пожалуйста, тоже, — говорю я стюардессе, когда она, зажав полотенце пластмассовыми щипцами, передает его сидящему рядом со мной парню. Она передает мне полотенце настолько обжигающе горячее, что я всем телом чувствую, как горит моя кожа на лице.
— Итак, теперь я полностью в курсе всего, что произошло? — спрашивает Мэриан.
— Не совсем, — отвечаю я. — Осталось еще одно, о чем мне следует рассказать вам, тогда вы поймете, почему я не могу спать и почему не могу логично мыслить. Собственно из-за этого я и рассказываю вам свою историю.
— Так что же случилось?
— Конечно, если пожелаете, я могу рассказать вам это со всеми подробностями, но если говорить о сути, то дело в следующем. Та самая кошка, которую я подарил Элисон десять лет назад, умерла, и Элисон позвонила мне, чтобы известить об этом. Я вместе с ней пошел в ветеринарную больницу, что называется за компанию, а потом мы зашли в паб, чтобы посидеть и выпить. И весь вечер, который мы провели в пабе за разговорами, меня не оставляло чувство, что, кроме нас с ней, в северной части Лондона никого больше нет; я чувствовал, что мы как бы вновь соединились и теперь связь между нами настолько прочная, как будто этих четырех лет раздельной жизни вообще не было. Прощаясь, мы поцеловались, и для нее, как мне кажется, это было лишь краткое касание губами, а для меня в этом поцелуе было все. Вот почему я не сплю. Я все еще люблю свою бывшую жену.
5.15 (по британскому времени)
23.15 (по американскому времени)
Сейчас мы с Анатолием на кухне отеля. Наряду с дежурством в обязанности ночного портье входит приготовление пищи, заказанной по ограниченному перечню блюд, доставляемых в номера. Пока он делает клубные сандвичи[71], заказанные в номер девять, я делаю для нас рулеты с ветчиной, которые мы съедим за столом портье. Я иду вместе с ним в номер, куда заказали сандвичи, а потом мы вместе возвращаемся в вестибюль. Я слышу, как снаружи поют птицы, хотя еще совсем темно. И я начинаю чувствовать усталость. Я начинаю волноваться, как я выдержу все, что должно быть днем. Я знаю, однако, что если лягу в постель сейчас, то тоже не засну. По крайней мере, до того, как расскажу Анатолию о причине, вызвавшей у меня такое сильное нарушение сна.
— Итак, на чем же мы остановились? — спрашивает Анатолий, когда мы садимся на стулья.
— Я думаю, что я практически уже все рассказала, все, кроме главного события — встречи с Джимом спустя четыре года после расставания; эта встреча закончилась поцелуем, который перевернул во мне все.
23.26 (по американскому времени)
5.26 (по британскому времени)
— Так что вы намерены делать? — спрашивает Мэриан, выслушав мой рассказ. — Вы пришли к выводу, что все еще любите ее. А если она выходит сегодня замуж, то у вас все-таки остался еще последний шанс.
— И что я должен делать? — задаю вопрос я, искоса глядя, как сосед справа поднимает оконную шторку. — Просить ее не выходить замуж за человека, с которым она живет счастливо? — Я замолкаю и бросаю взгляд на иллюминатор. — Смотрите, Мэриан, что на самом деле произошло. Мы с Элисон провели вместе несколько часов и расчувствовались из-за смерти нашей кошки.
— Но вы же ее поцеловали.
— Ну так что — это всего-навсего поцелуй. Не могу же я из-за какого-то поцелуя изменить свою жизнь. Сегодня Хелен намерена переехать ко мне. А я даже не представляю себе, что, выйдя из самолета, я тотчас же порву с Хелен и брошусь на всех парах в Уорикшир или куда-то еще, где она собирается выходить замуж, чтобы просить ее передумать лишь потому, что на меня в некотором роде нашло прозрение. Мэриан, я ведь живу не в Голливуде. Я живу в Ист-Финчли. А в Ист-Финчли подобные события не происходят.
— А может быть, как раз именно там они и должны происходить, — улыбаясь, отвечает Мэриан. — Кстати, сегодня День святого Валентина. Уж если подобные дела могут происходить в нашем мире, то день, придуманный специально для влюбленных, — самое подходящее время для этого.
Я уже почти открыл рот, чтобы ответить, но тут из динамиков раздается голос пилота. Он сообщает, что через двадцать минут мы приземляемся в Хитроу.
— Сожаление — это страшная вещь, — продолжает Мэриан. — Для меня нет ничего хуже, чем знать, что у тебя была возможность превратить печаль в радость, а ты ею не воспользовался.
Мы долго молчим. Я снова смотрю в иллюминатор и вдруг вижу первый луч солнца.
— Вы правы, — уныло соглашаюсь я. — Вы абсолютно правы. Но ко мне это не относится, не правда ли? Это относится к Элисон и к ее бракосочетанию. На ее предыдущем бракосочетании присутствовало всего три человека, из которых два были случайно приглашенными свидетелями, но все впоследствии закончилось разрывом. Сегодня она снова выходит замуж, но на этот раз все будет как положено. Я знаю это наверняка. А мужчина, за которого она выходит замуж, ее любит. В этом я больше чем уверен. А также и в том, что он ее никогда не оставит, — а это самое главное, и ничего не может быть главнее.
5.37 (по британскому времени)
23.37 (по американскому времени)
— Привет, Анатолий, — говорит одна из уборщиц, проходя по вестибюлю.
— Привет, Анна, — произносит он в ответ.
— Тебе долго еще тут торчать?
Он смотрит на часы позади него.
— Придется еще некоторое время потрудиться, — со смехом отвечает он. — Но я частенько подвожу часы вперед минуток эдак на пять.
— Смотри, чтобы тебя не застукали, ты понял? — также со смехом говорит Анна, входя через распашные двери в бар.
Анатолий поворачивается ко мне, в его глазах вопрос.
— Теперь, когда я рассказала вам все, — говорю я, — вы намереваетесь спросить меня, что я решила делать, так?
— Да, я думаю, вам и самой известно, что надо делать, — отвечает он. — Мне кажется, вы ждете лишь того, чтобы кто-нибудь подтолкнул вас к этому.
— Но я люблю Маркуса, — возражаю я.
Анатолий смеется:
— Ну так что? Я ведь не сказал, что вам следует делать, а вы решили, что я на стороне Джима. Именно поэтому мне кажется, что вы и сами знаете, что делать. Все, что вам надо, — это прислушаться к себе.
— Но с какой стати я должна потакать своему желанию сбежать отсюда со своим бывшим мужем из-за какого-то глупого поцелуя? Мы оформили официальный развод всего два года назад. Это же безумие. Я уверена, что у меня просто предсвадебный нервный срыв. Голова, оглушенная стрессом, способна на глупости. Ей ничего не стоит заставить вас думать и воспринимать события совсем не так, как в нормальном состоянии. — Я встаю и целую Анатолия в щеку. — Спасибо вам, что выслушали меня. Я не знаю, как вас и благодарить за это.
— Не стоит меня благодарить, — отвечает он. — Если говорить начистоту, то вы своим рассказом доставили мне большое удовольствие.
