– Надеюсь, он мертв, – сказал Симон.
– Я знаю, что он мертв, – отозвался Томас. – Я видел его лишь мельком, но этого довольно. Его живым не возьмут. Теперь главное, чтобы и нас не взяли.
Потом наступило время, когда они уже давно перестали стрелять -это было бессмысленно, да и невозможно, потому что прожектор теперь был направлен прямо на пакгауз, и пули летели дождем через разбитые стекла, впиваясь в мощную потолочную балку. Скрываясь от слепяще белого света, Томас и Симон нашли прибежище в темноте лестничной площадки, и прошло немало времени, прежде чем они услышали шаги, но вовсе не такие, каких они ожидали, шаги приближались удивительно неуверенно. Симон и Томас выстрелили в один и тот же миг, кто-то ответил снизу, но совершенно вслепую, и сразу же сапоги поспешно застучали вниз по лестнице. Они, наверно, в кого-то попали, ибо внизу во тьме кто-то ворочался, шуршал, стонал и немного погодя послышался жалобный зов: «Mutti… Mutti…» [44] Голос был молодой, по всей видимости, принадлежащий немцу – совсем мальчишке, он звал и звал, но никто к нему не шел. Томас, схватив Симона за руку, крикнул: «Нет, дай я…», но поздно, Симон уже исчез, раздался выстрел и почти сразу еще один. Симон не возвращался… Симон не возвращался… нет, вот он поднимается, но медленно, очень медленно, и вдруг Томас услышал, как Симон упал, прямо на лестнице, и побежал вниз к нему, закинул его руку себе на шею, чтобы помочь ему встать, но ноги не держали Симона, и Томасу пришлось нести его – сперва на лестничную площадку, потом дальше в зловещий пронзительный свет разбитых окон, и здесь Томас понял, что произошло. «Он выстрелил…» – простонал Симон, когда Томас опустил его на пол и укрыл пальто, пуля попала в живот, и вскоре Симон скорчился, изо рта у него пошла кровь, и он прошептал: «Воды…» Раздобыть воды Томас не мог, он вообще ничего не мог сделать, кроме как сидеть рядом, обнимая раненого, все время ожидая топота сапог и держа пистолет наготове. Симон приподнял голову, посмотрел на него и проговорил отчетливо и громко: «Только не живым…» И Томас кивком головы обещал ему это, больше Симон ничего не мог сказать, он лишь неотрывно смотрел на Томаса с немой мольбой в глазах.
– Брат, – произнес Томас, становясь на колени, – смотри на меня, брат, смотри на меня…
И Симон смотрел на него и попытался улыбнуться, а Томас между тем протянул руку назад за пистолетом, не торопясь приставил его к виску Симона и спустил курок. Он долго сидел, упершись локтями в колени и уставившись в одну точку на полу, потом поднял голову и поглядел на лицо мертвеца. Ему удалось заставить себя протянуть руку и закрыть брату глаза, а когда он сделал это, его собственные глаза стали громадными, совсем черными и очень спокойными.
Потом наступило время, которое было, собственно, не временем, а пустотой. Они, вероятно, погасили все свои солнца, потому что слепящий свет больше не бил в глаза. Не раздавалось ни единого выстрела. Не гремели по лестнице сапоги. Вокруг царила тишина и чернота. Но рассвет был, наверно, не за горами, ибо в тишине он услышал колокольный звон. Он закрыл глаза и увидел перед собой башню – высокую башню в стиле барокко с закрученным спиралью шпилем, увенчанным золотым шаром и крохотным царем небесным на вершине шара. Видение вызвало у него улыбку, но она тут же погасла, и он услышал собственный голос: «Поскорее бы».
Не успели еще эти слова слететь с его губ, как последовал ответ. Вновь вспыхнул ослепительный свет, опять началась стрельба. Дом сотрясся от грохота, внушительную дверь подъемника сорвало с петель и разнесло на мелкие части, и в стене образовалась громадная зияющая дыра. Они установили внизу пулеметы, подумал он, или, может, даже пушку? Он невольно рассмеялся при мысли, что они используют такое оружие, как пушка, против одного-единственного человека. Хотя они небось думают, что нас здесь еще много, и пусть думают, пусть одержат надо мной победу.
Грохот усиливался с каждой секундой и стал настолько оглушительным, что казалось, наступила тишина. Вероятно, где-то произошел взрыв, ибо весь дом словно подскочил, пол заходил ходуном, и сразу же из шахты лифта в комнату повалил дым. С этого мгновения события стали разворачиваться с необычайной быстротой. Томас почувствовал резкий запах керосина и увидел, как огонь побежал по полу, словно рябь по морской глади, как он запрыгал в воздухе, образуя причудливые бесплотные фигуры, со всех сторон заплясали языки пламени, слизывая попадающиеся на пути предметы. В мгновение ока дым отогнал его к стене, он очутился рядом с громадной дырой, разинувшей пасть во тьму, легкие вместо воздуха заполнились огнем. Он больше ничего не видел -ни того, кто был его братом, ни того, что было его собственной длинной короткой удивительной жизнью, все поглотили адское пекло и свет, да и на что иное он мог для себя надеяться?… Но сгореть живьем – не самая легкая смерть, подумал он и поднял пистолет. И тут же передумал. Пусть одержат надо мной победу, пусть увидят меня, но я должен встретить их безоружным. Он подошел к пролому в стене, выбросил пистолет во тьму. И стал ждать. Он слышал отвратительные жесткие звуки, но не смотрел вниз, туда, откуда они доносились, он вспомнил колокольный звон и стал всматриваться в занимающийся рассвет в надежде увидеть контуры взметнувшегося ввысь спирального шпиля башни. Ибо вечно, подумал он… но к этому времени тело его уже прошила дюжина пуль, и оно, подломившись, рухнуло в пламя, как разбитая гипсовая статуя… вечно сияет свет жизни…
Стой!» (нем.)
Гиперестезия – повышенная кожная чувствительность. – Здесь и далее примечания переводчиков.
Верю, потому что нелепо (лат.).
Из ничего ничто (не происходит) (лат.).
Господи помилуй» (греч.) – одна из частей мессы.
Смотритель (англ.)
Вы совершенно правы, господин директор Блом. Я испортил все дело (нем.).
Но вы совершенно правы, леди, нам очень скоро придется заговорить по-английски (англ.).
Гитлер обречен (англ.).
День Победы не за горами (англ.).
Боже, храни короля» (англ.) – гимн Великобритании.
«Звезды и полосы» (англ.) – государственный флаг США, здесь: название гимна США.
День гнева (лег.) – начало средневекового церковного гимна.
«День славы настал» (франц.) – строка из «Марсельезы».
Плавать по морю необходимо, жить нет необходимости (лат.) – известное латинское изречение.
Злоупотребление алкоголем (лат.).
Юношеское умопомешательство (лат.).
Параноидное умопомешательство (лат.).
Разве это не религиозное чувство? (англ.)
Остановись, мгновенье, ты прекрасно (нем.) – крылатое выражение из «Фауста» И.-В. Гете.
Настоящий мужчина жаждет опасности игры… (нем.) – слова из произведения Фр. Ницше 'Так говорил Заратустра».
Прерванного полового акта (лат.).
Строка из песни на стихи Р. Киплинга «Мандалай». Перевод В. Потаповой.
3намена ввысь, ряды тесней сомкните…» (нем.) – строка из фашистской «Песни Хорста Весселя».
«…в поход, в поход на Англию…» (нем.) – слова из солдатской песни.
Сейчас игра слишком опасна (англ.).
Я позвоню господину Мантойфелю, он мой близкий друг. Ах, вы не знаете Мантойфеля? Так вы с ним познакомитесь! Что, вы смеетесь? Скоро вы перестанете смеяться! (нем.)
Ловкость рук и никакого мошенства (букв.: Никакого колдовства, одна только ловкость) (нем.) – старинная формула бродячих немецких фокусников.
Настоящее выдержанное шотландское виски (англ.).
Болезнь сердца (лат.).
Букв.: «вода жизни», жизненная влага, живая вода. (франц.)
В меру (лат,).
Мне тоже нужна такая вещица (нем.).
Ausweis (нем.) – удостоверение личности, пропуск.
