Флорентина провела с Эдвардом тихий уикенд на Кейп-Код, где он проиграл ей очередную партию в гольф, и ко времени возвращения в Вашингтон она приняла окончательное решение.
— …И с этой целью я заявляю, что выдвигаю свою кандидатуру на пост президента Соединённых Штатов.
Флорентина обвела глазами сенатский зал совещаний и собравшихся в нём триста пятьдесят аплодирующих ей человек. Телеоператоры и фотографы толкали друг друга, пытаясь сделать кадр поинтереснее. Когда шум наконец стих, Эдвард вышел к микрофонам на трибуне.
— Дамы и господа! Я знаю, кандидат будет рада ответить на ваши вопросы. — И Эдвард кивнул мужчине в третьем ряду, давая ему понять, что он может задать первый вопрос.
— Альберт Хант из «Уолл-стрит Джорнел». Сенатор Каин, как вы думаете, кто станет самым сильным вашим противником?
— Кандидат от Республиканской партии, — ответила Флорентина, не задумываясь.
В зале раздались смешки и хлопки. Эдвард улыбнулся и попросил задавать следующий вопрос.
— Сенатор Каин, не является ли ваше выдвижение на самом деле предложением выдвигаться вместе с Питом Паркиным?
— Нет, мне неинтересен пост вице-президента, — ответила Флорентина. — В лучшем случае это потерянное время: ты просто сидишь и ждёшь, когда появится настоящая работа, — а в худшем — я могу напомнить слова Нельсона Рокфеллера: «Не занимайте второй пост, если только вы не хотите четыре года просидеть на семинаре по политологии и ездить на бесконечные официальные похороны». У меня таких намерений нет.
— Как вы думаете, Америка готова к тому, чтобы президентом стала женщина?
— Думаю, что готова, иначе я не стала бы выдвигаться.
— А могут ли республиканцы избрать женщину?
— Нет, у них не хватит решимости на такой смелый шаг. Они посмотрят, какого успеха добьются демократы, и повторят его на следующих выборах.
— Как вы считаете, у вас достаточно опыта, чтобы занимать этот пост?
— Я была женой, матерью, президентом крупнейшей корпорации, восемь лет работала депутатом Палаты представителей и семь — сенатором. Я выбрала публичную карьеру, а в ней пост президента — пост номер один. Так что я считаю, что подготовлена к этой работе.
— Как, по-вашему, даст ли вам успех закона о социальном обеспечении возможность привлечь на свою сторону голоса бедных и темнокожих?
— Я надеюсь, что этот закон обеспечит мне поддержку всех слоёв населения. Моей главной целью было — обеспечить с помощью этого законодательного акта справедливость и равенство как для тех, кто своими налогами помогает укреплению благосостояния государства, так и для тех, кому нужна помощь.
— Как вы считаете, сможем мы сохранить особые отношения с Европой после того, как стали известны результаты выборов во Франции и Англии?
— Решение французов вернуть голлистское правительство, а англичан — администрацию лейбористов не сильно беспокоит меня. И те и другие уже показали себя добрыми друзьями Америки, и у меня нет оснований считать, что в будущем что-то изменится.
— Ожидаете ли вы поддержки от Ральфа Брукса?
Это был первый вопрос, заставший Флорентину врасплох.
— Наверное, об этом лучше спросить у него. Но я, естественно, надеюсь, что сенатору Бруксу понравится моя инициатива.
Больше она ничего не могла придумать.
— Сенатор Каин, вы одобряете сегодняшнюю систему праймериз?
— Нет. Я не являюсь сторонницей общенациональных праймериз, ведь существующая система устарела во всех аспектах. Похоже, процесс выборов американского президента более приспособлен к потребностям основных телевизионных каналов, чем к нуждам современного правительства. Он не отсеивает непрофессиональных кандидатов. Сейчас вам легче стать президентом, если вы не работаете и получили от бабушки многомиллионное наследство. Тогда у вас будет четыре года на то, чтобы колесить по стране и встречаться с людьми, в то время как более достойный кандидат вынужден проводить в кабинете весь рабочий день. Если я стану президентом, то постараюсь внести в Конгресс законопроект, который даст одинаковые шансы всем — вне зависимости от денег или свободного времени. Мы должны восстановить вековое правило, в соответствии с которым каждый рождённый в этой стране, имеющий желание служить ей и умение делать это, не должен лишаться шанса ещё до того, как на участки придут первые избиратели.
Вопросы продолжали поступать из всех концов зала, и после часа ответов Флорентина попросила задать последний.
— Сенатор Каин, если вы станете президентом, то последуете примеру Вашингтона, который никогда не лгал, или Никсона, который предпочитал высказывать свой вариант правды?
— Я не могу обещать, что никогда не буду лгать. Иногда нам приходится лгать во благо друга или члена нашей семьи, а если я стану президентом, то, возможно, мне придётся лгать, защищая интересы моей страны. Иногда мы лжём, чтобы скрыть что-то. Одно могу вам обещать точно — я буду единственной женщиной в Америке, которая не станет скрывать свой возраст. — Когда смех стих, Флорентина продолжила: — Независимо от того, каковы будут последствия моего сегодняшнего решения, я хотела бы закончить эту пресс-конференцию словами благодарности Америке за то, что дочь иммигранта получила возможность принять участие в борьбе за самый высокий пост на этой земле. Не думаю, что такие высокие цели достижимы в любой другой стране мира!
* * *
Когда Флорентина вышла из зала, возле неё возникли четыре секретных агента и, умело раздвигая толпу, создали ей проход.
Главный из них — Брэд Стеймс — сообщил Флорентине, что в течение всего её кандидатского срока рядом с ней днём и ночью будут находиться четыре агента, меняясь каждые восемь часов. Флорентина не могла не заметить, что телосложение и внешний вид двух агентов-женщин не очень отличались от её собственных. Она поблагодарила Стеймса, но так и не смогла привыкнуть к тому, что каждый раз, оборачиваясь, натыкалась глазами на агента.
После пресс-конференции Эдвард провёл совещание, посвящённое составлению примерного графика предстоящей кампании Флорентины. Вице-президент некоторое время назад уже объявил о выдвижении своей кандидатуры, перчатки также были брошены ещё несколькими кандидатами, но пресса уже решила, что основная схватка состоится между Каин и Паркиным.
Эдвард нанял специалистов по опросам общественного мнения, управляющих финансами, политических советников, которые очень укрепили закалённую команду Флорентины под руководством Джанет Браун.
Эдвард расписал по дням план работы — от подготовки к первым праймериз в Нью-Гемпшире и вплоть до съезда партии в Детройте.
Флорентина уже свыклась с тем, что ей не удастся победить вице-президента в южных штатах, поэтому было очень важно сделать хороший старт в Новой Англии и на Среднем Западе. Было решено, что она посетит все главные города, где пройдут первые три праймериз, и совершит поездку в Нью-Гемпшир, традиционно консервативный регион.
Эдвард нанял ей шестиместный самолёт «Лирджет» и группу пилотов, которые могли вылететь в любое время дня и ночи.
Флорентина давала интервью и появлялась в утренних новостях всех информационных телеканалов, шагала по улицам городов Нью-Гемпшира, пожимала руки рабочих целлюлозно-бумажных фабрик, обнималась с членами комитетов ветеранов войн и «Американского легиона», поскольку понимала, что если не сможет завоевать сердца людей в этом крохотном северном крае Америки, то доверие к ней как к кандидату будет серьёзно подорвано.
В каждом городе Эдвард неизменно встречал её и не давал передышки до тех пор, пока она снова не садилась в самолёт. Он считал, что им следует быть благодарными небесам за тот интерес, который вызывает Флорентина как женщина-кандидат.
Питу Паркину повезло сильнее: у него не было иных обязанностей, кроме посещения официальных похорон, поэтому в Нью-Гемпшире он проводил больше времени, чем Флорентина, и накануне праймериз не отставал от неё, поскольку многие из зарегистрированных демократов штата ещё не приняли решения, кого поддержать, а некоторые были откровенно враждебны по отношению к Флорентине.
Утром в день выборов избирателей Нью-Гемпшира встретили хлопья снега и ледяной ветер. Весь день Флорентина ездила по избирательным участкам — до тех пор, пока не закрылся последний, — и выражала благодарность верным демократам. Вечером, после завершения голосования, «Си-би-эс» первой сообщила: явка избирателей составила сорок девять процентов, что следует считать очень высокой, если принять во внимание погодные условия. Предварительные подсчёты голосов подтверждали правильность опросов общественного мнения: Флорентина и Пит Паркин шли вровень, — в течение ночи то одна, то другой выходили вперёд, но не больше, чем на пару процентов. Все ждали окончательных итогов голосования.
