Ник поднял кабель. Оплетка резиновая. Мало радости вешаться на подобии резинового жгута, обвязавшись которым лихие ребята сигают с мостов. Он представил, как дергается вверх-вниз, колотясь башкой о ветку.
Что еще? Рядом с кладбищем есть станция метро. Можно подцепить кабель к третьему рельсу. Семисот пятидесяти вольт ему за глаза хватит. Будет на чем поупражняться ублюдкам, сочиняющим газетные заголовки.
Часы показывали 4.23 утра. Метро еще не ходит. Ник постоял, морщась от боли в колене, затем полез вверх по холму. Что-то мерцало невдалеке, ну да, вечный огонь на могиле президента Кеннеди. Вот человек, более чем достойный того, чтобы разделить с ним последние минуты. Две юные жертвы, жизни коих оборвались в самом расцвете…
Экая гадость! Врать самому себе на кладбище как-то не получается. «Давай будем честными, малыш, – услышал он голос Гомеса О'Нила, обращающегося к тому, что еще уцелело от его, Ника, совести, – ты неудачник, сорокалетний шарлатан, которому платят за торговлю вредоносным зельем. В кармической пищевой цепи ты стоишь где-то между голожаберным моллюском и испражнениями угря. Ты угробил две карьеры, один брак и две дружбы. Подумай, что еще ты сумеешь наворотить, если дотянешь до старости».
Итак, трагическая карьера Ника Нейлора, по счастью, оборвалась. Он стоял у могилы Кеннеди, со страхом ожидая, что из темноты вот-вот выскочат парковые полицейские.
НЕЙЛОР АРЕСТОВАН С АККУМУЛЯТОРНЫМ КАБЕЛЕМ У МОГИЛЫ КЕННЕДИ
Он заявил, что в его машине сел аккумулятор и он пришел сюда в поисках «вдохновения»,
которое позволило бы ему понять, как следует поступить в столь трудную минуту
Судья распорядился провести психиатрическое обследование Нейлора
Увы, никакой полиции, ни слуху ни духу. Ник подошел поближе к огню, дышащему теплом в предрассветной прохладе.
Что-то шуркнуло в кустах. Кто это? О господи – может, патрульные по ночам спускают своих доберманов с цепи?
ОБГЛОДАННЫЕ КОСТИ, ОБНАРУЖЕННЫЕ НА МОГИЛЕ КЕННЕДИ, ИДЕНТИФИЦИРОВАНЫ КАК ПРИНАДЛЕЖАЩИЕ НЕЙЛОРУ
Для человека, собравшегося умереть, он что-то слишком испугался. Ник одним прыжком достиг кустов по другую сторону могилы, пал наземь и затаился.
Из кустов вылез бродяга. Ник вгляделся в него. Бродяга, обмотанный несколькими слоями тряпья, казался огромным, горбатым – ни дать ни взять привидение из сказки братьев Гримм. Кашляет. Глубокий, гулкий баритон, вулканический кашель – один из наших клиентов, сомневаться не приходится. Откашлявшись, бродяга плюнул в сторону Ника. Плевок шмякнулся оземь с противным, жидким плюхом. Очистив таким образом легкие, бродяга принялся рыться по карманам и рылся, пока не отыскал согнутый сигаретный бычок. Сунув бычок в рот, он снова обшарил карманы, на сей раз в поисках спичек. Эти поиски оказались еще более долгими, поскольку карманов у бродяги было не меньше сотни. Спички так и не нашлись.
Бродяга доковылял до вечного огня, опустился на четвереньки и прикурил.
Если это знамение свыше, то какое-то путаное.
Исключительно для «Мун»
НЕЙЛОР ЗАЯВИЛ, ЧТО ПРИЗНАЕТ СЕБЯ «ВИНОВНЫМ» В ПЛАНИРОВАНИИ СОБСТВЕННОГО ПОХИЩЕНИЯ
Он снял всякую вину со своих друзей по «Отряду ТС», сказав, что название «Торговцы смертью» использовалось «им, и только им»
Хизер Холлуэй
– А обслуживать здесь стали лучше, – сказала Полли.
– Да, – согласился Ник. – Я теперь числюсь у них старым корешком. Мне даже сказали, что, если я пожелаю удрать к ним и помочь в истреблении остатков боснийских мусульман, они с удовольствием это устроят. Я, правда, ответил, что предпочитаю не ссориться с мусульманами. Тем более что в наших тюрьмах их хватает. Бобби Джей сказал:
– Возможно, судья… черт, должен же он как-то учесть твое чистосердечное признание.
– Тебе следовало переговорить с нами, прежде чем решаться на это, – удрученно сказала Полли.
– Так вы же со мной не разговаривали.
– Можно было найти более простой способ вытащить нас из истории с «Торговцами смертью».
– Поздновато для альтернативных предложений. И вообще, вы не очень-то заноситесь. Может, я сделал это не только ради вас двоих.
– Но зачем признавать себя виновным, если ты невиновен? – спросила Полли. – Если предположить…
– Я виновен, – ответил Ник. – Только не в этом.
– А это что еще за чертовщина? – удивился Бобби Джей.
– В преступлениях против человечности. Возможно, у меня кризис середины жизни. Не знаю. Я устал врать ради заработка. Бобби Джей и Полли молча уставились на него.
– Это ты из-за нас так размяк? – спросил наконец Бобби.
– Нет, просто давайте рассуждать здраво. Кто бы поверил на суде такому, как я?
– Тоже верно, – сказал Бобби.
– И откуда бы я взял полтора миллиона на оплату судебных издержек? Что же мне, весь остаток жизни пахать на адвокатскую фирму?
– Выходит, – сказал Бобби Джей, – БР с Дженнет так и сойдет с рук все, что они с тобой сотворили?
– Ну, – сказал Ник, – это, что называется, зависит.
– От чего? Ник усмехнулся.
– От того, насколько размякли вы.
– Мне отмщение, говорит Господь. Аз воздам. «Послание к римлянам», глава двенадцатая, стих девятнадцатый.
– А что скажешь ты, рыбонька? – спросил Ник. – Ты готова поработать сознательным водителем?
– Рыбонька? – переспросила Полли.
– Не уверена, что гожусь для таких дел, – сказала Полли. Они с Ником сидели в прокатном «седане», запаркованном в пятидесяти ярдах от перестроенного из старого склада театрика «Двухгрошовая опера», расположенного в той части Манхэттена, где еще не понаоткрывали художественных галерей и кофеен. Полли курила сигарету за сигаретой и так надымила в машине, что Нику пришлось открыть все окна. Лучше было бы включить кондиционер, потому что жара снаружи стояла парная.
– Ты отлично справляешься, – успокоил ее Ник. – Зря только куришь так много, губишь здоровье.
Полли молча взглянула на него. С заднего сиденья доносилось посапывание Бобби Джея. Бобби заснул. Ник с Полли слышали, как из его портативного магнитофончика изливаются библейские тексты.
– Как он может спать? – раздраженно поинтересовалась Полли.
– Он же служил во Вьетнаме, – глотнув кофе, ответил Ник.
– Да, но нас ожидает встреча с наемным убийцей.
– А вьетконговцы кем, по-твоему, были? – Ник взглянул на часы. – Что-то они нынче долго.
– Генеральная репетиция, – сказала Полли. – Может, режиссер решил, что они паршиво играют, и заставил их пройти все с начала. Она закурила новую сигарету. Ник со стоном опустил стекло пониже. Полли сказала:
– Почему бы нам не скрутить его сегодня, и дело с концом?
– Полли, – сказал Ник, коснувшись ее руки, – расслабься.
– Расслабься, – она пожала плечами, – мы две недели таскаемся за этим… субъектом по всему Нью-Йорку, а ты говоришь «расслабься».
– Хочешь, я тебе шею помассирую?
– Да, – сказала Полли. – Вот здесь. О-ох.
– Что там? – спросил с заднего сиденья Бобби Джей.
– Да ничего, – сказал Ник. – Они сегодня припозднились.
– Слава богу, завтра премьера, – сказал Бобби Джей. – Еще одной такой ночи мне не выдержать. Господь явно невзлюбил этот город.
– И кто только пойдет смотреть «Фрегат Его Величества „Пинафор“, перенесенный в двадцать седьмой век, на борт космического корабля „Энтерпрайз“? – сказала Полли.
– Понятия не имею, – отозвался Ник, – но роль у него вполне подходящая. Дик Мертвый Глаз.
– Думаешь, он хороший актер?
– Как он может быть хорошим актером, если зарабатывает на жизнь убийствами? – фыркнул Бобби Джей.
На следующую ночь «седан» сменился прокатным же грузовым фургончиком. Полли сидела за рулем, нервно постукивая ножкой и жуя резинку, поскольку Ник запретил ей курить до конца операции. Она нарядилась нью-йоркской уличной шлюшкой – золотистые шортики, высокие каблуки, тесная, основательно открывающая грудь безрукавочка и такое количество косметики, что ее и родная мать не узнала бы, а если б узнала, то облилась бы слезами. «По правде сказать, – думал Ник, – она выглядит, пожалуй… хорошо выглядит». Сам он потел под натянутым на голову капроновым чулком. Бобби Джей тоже нервничал, но, имея за плечами немало ночей, проведенных в засадах в куда более жарком климате, казался спокойнее Ника. Бобби решал кроссворд, подсвечивая себе крошечным фонариком.
– Выходят, – сказала Полли.
Двери театра распахнулись, поклонники оперного искусства высыпали на замусоренный тротуар.
– Скорее, испытывает облегчение, – ответил Ник. Бобби Джей взглянул на часы и вернулся к кроссворду.
– Слово из четырех букв, загрязнитель атмосферы, начинается на «Э».
– ЭВТД, – сказал Ник. – «Экологически вредный табачный дым».
– Подходит.
Около того времени, к которому, по их прикидкам, Питер Лорри должен был снять грим и переодеться, Полли вылезла из грузовичка и одернула шортики, задравшиеся от сидения в машине так высоко, что половина ее южных полушарий торчала наружу. Очень симпатичных полушарий, отметил про себя Ник. Бобби Джей зарядил ружье, позаимствованное им из музейной коллекции Общества.
