— Иван Петрович, — улыбнулся Туманов. — Вы что, на нас с Королевым охотитесь? Еще не было случая, чтоб мы с ним говорили, и вы не ворвались на полбеседы.
— Всегда интересно, что замышляют два самых шкодливых оперативника отдела, — не стал отрицать майор. — Вот тебе, Туманов, несколько телефонов. Это все мои друзья. С кем-то работал вместе, с кем-то познакомился в процессе раскрытий. Скажешь, что от меня — примут и устроят в лучшем виде. Вот твоя характеристика… А теперь ты, паршивец, — повернулся он к Королеву с недоброй улыбкой. — Что же это помучается? Открываю я одно из принятых у тебя ОПД — и что вижу?! Первый лист заполнен, последний заполнен, а посредине?.. Пачка чистой, как первый снег, бумаги?! Нет, любезный, хоть что-то, но там должно быть!
— Но это же не меньше чем на неделю работы! — взмолился Королев.
— Не драматизируй ситуацию. Если работать с душой, с уважением к любимому делу, то можно управиться дней за шесть.
— Иван Петрович, — вкрадчиво заметил Королев, — а ведь вы уже приняли у меня дела.
— Принял, — улыбка начальника сулила еще немало пакостей.
Королев вздохнул и уныло поплелся из кабинета браться за написание бумаг.
— «Куклу» старому менту подсунуть, — глядя ему вслед, покачал головой Клюшкин. — Нет, вы не просто паршивцы, вы — опытные паршивцы. Ну что, в новую жизнь?
— Так точно, Иван Петрович. Попытаюсь заняться чем-нибудь другим.
— Поначалу будет нелегко. Угро забывается не сразу. То напряжение, которое испытываешь здесь постоянно, там будет искать выхода, просить увеличить нагрузку, ускорить ритм жизни… Знаешь, что во всем мире полицейские, выходя на пенсию, долго не живут? На работе они могут «прокашлять» лет до семидесяти, а в отставке не выдерживает сердце. Не выносит бездеятельности. Но если ты правильно приложишь силы, тебе это будет только на пользу. Угрозыск задает в жизни неплохой темп… И вот еще что… Иногда начинаешь задумываться, правильно ли ты сделал в жизни некоторые вещи… Запомни: самое дешевое в этом мире — чужое мнение. Помогает только мнение тех, кого уважаешь и любишь, а оценка большинства всегда поверхностна и лжива. Верь в себя. Если что-то решил — делай. Ошибешься — будешь винить лишь себя, а если выиграешь… А судить себя не позволяй никому, тем, кто не прожил с тобой эту жизнь, кто не понял причины, толкавшие тебя вперед, тому не оценить и твоих поступков… Ну, давай, сынок, — Клюшкин неуклюже обнял Туманова за плечи, смутился и закончил: — Не забывай нас, заходи… А надумаешь — возвращайся… Пойду я… Уже вечереет, а я еще не завтракал. Голодный начальник — злой начальник. Пора идти в столовую — заботиться о подчиненных.
Оставшись один, Андрей снял трубку телефона и набрал номер Богатыревой.
— Это я…
— Завершил обряд возвращения к «простым смертным»? — спросила она. — Теперь можно надеяться, что я буду видеть тебя больше двух часов в сутки?
— Я еще успею надоесть тебе, — пообещал Андрей. — Целый месяц я только и буду делать, что отъедаться и отсыпаться… Заодно вспомню, как выглядят телевизор и книги…
— Ты забыл еще об одном очень увлекательном занятии, — напомнила она.
— О каком? — удивился Андрей.
В трубке послышался укоряющий вздох.
— А-а! — хлопнул себя ладонью по лбу Андрей. — Вспомнил. Проникся. Выбегаю.
Орленка порождает лишь орлица, лишь ворон может ворона родить.
Скажи, отец, не лучше ли смириться, в борьбе неравной руки опустить?
И слышится мне голос в отдаленьи: «Ты рук своих не опускай, сынок,
в борьбе нельзя бояться пораженья. Орел, родить я ворона не мог!»
Расул Гамзатов
Я еще раз посмотрела на прикрепленную к дверям табличку: «Охранная фирма "Кольчуга"», перевела взгляд на наручные часы и покачала головой — Бобров опаздывал на назначенную мне встречу. Водитель моего «лимузина» отпросился у меня на час, и теперь я начинала жалеть, что отпустила его. Сожаление перешло в раскаяние, когда к крыльцу офиса, возле которого я стояла, на огромной скорости подъехала темно- зеленая «БМВ» и двое молодых бритоголовых парней плотоядно уставились на меня сквозь стекла машины. Я вздохнула и сошла по ступенькам вниз, намереваясь уходить, но парень, сидевший рядом с водителем, проворно распахнул дверцу и схватил меня за руку.
— Нет-нет-нет, подожди, куда ты так заспешила. Я даже познакомиться не успел.
— Отпусти, — я сделала попытку освободить руку из его цепких пальцев.
— Извини, но уже не могу — меня словно приковало к тебе… Малышка, ну ты че?.. Дай человеку хоть одну возможность. Ты даже представить себе не можешь, какой я клевый парень. Ты в курсе, что ты — девушка моей мечты? Я тебя сегодня ночью в эротических сновидениях видел.
— Молодец, — похвалила я. — Теперь, увидев наяву, имеешь полное право отправляться домой и грезить дальше… Только будь осторожен с подобными сновидениями: возраст «безопасного детства» у тебя далеко позади.
— «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью», не так ли? — засмеялся он. — Малышка, я хочу пригласить тебя на классную вечеринку. Там такая шикарная сауна! Выпивки, закуски — выше головы… Ты уж не обижай — прими приглашение. Все будет «тип-топ»…
— Судя по интонации, фраза имеет продолжение? Если пойду — будет «тип-топ», а если нет?..
— Как джентльмен, я не могу описывать даме такие подробности, — ухмыльнулся он. — Но тебе лучше согласиться.
Я улыбнулась ему и отвела ногу назад, намереваясь врезать по самой заметной выпуклости на его брюках, когда чей-то голос за моей спиной холодно посоветовал:
— Отпусти ее.
Повернув голову, я увидела неслышно подошедшего к нам парня, лицо которого показалось мне странно знакомым. Потребовалось небольшое усилие памяти, и я узнала своего излишне разговорчивого попутчика, пытавшегося познакомиться со мной в поезде, по пути в Москву. Кажется, его звали Володей.
— Че тебе здесь надо? — спросил державший меня парень. — Иди своей дорогой, здесь не твоя территория.
— То, что мне нужно здесь — мое личное дело, — заверил Володя. — Я еще раз повторяю: отпусти ее, иначе у тебя возникнут большие трудности. И вряд ли ты их преодолеешь…
Парень презрительно хмыкнул, но мою руку все же отпустил. На всякий случай я тут же сделала два шага назад.
— Твоя, что ли, телка? — уже миролюбиво поинтересовался он.
— Считай, что так.
— Ладно, извини, я не ясновидящий. Кто ж знал, что возле самых дверей нашей «конторы» встречу тебя?.. А «телка» у тебя классная! Не отпускал бы ты ее одну — сейчас много таких, как я, на улицах «знакомятся».
— Доиграешься когда-нибудь, Валет, — покачал головой Володя.
— Да ладно, один раз живем, — отмахнулся Валет. — Ну, еще раз — извиняй. Не знал я… Бывай.
Он сел в машину, и «БМВ» рвануло с места так, что шины жалобно взвизгнули.
— В одном он прав, — сказал мне Володя. — Тебе нужно быть поосторожней. Сейчас небезопасно ходить по улицам в одиночку.
— Так где же мне ходить? — удивилась я. — День, центр города, рядом многолюдный проспект… Если так судить, то лучше вообще из дома не высовываться… А ты как здесь оказался?
— Стреляли, — пошутил он, удачно имитируя интонации Саида. — Насчет работы приходил договариваться.
— Хочешь наняться охранником?
Он посмотрел на меня даже с обидой:
— Конечно, я излишне подурачился там, в поезде, но нельзя же настолько поверхностно судить о людях. Я очень неплохой специалист по безопасности. Работаю, преимущественно, телохранителем.
— Вот как? — удивилась я, оглядывая его словно заново.
Может быть, он был прав, и мое настроение при нашей первой встрече сыграло значительную роль в его оценке. А может, и благодарность за его неожиданную помощь наложила в моих глазах новый отпечаток на старое суждение, но сейчас мне показалось, что он выглядит совсем иначе, чем тогда. Я впервые разглядела глубокие морщинки вокруг его карих глаз, мощные пластины мускулов под тонкой рубашкой и полускрытый загаром шрам на скуле.
— Ты сам спровоцировал подобное представление о себе, — сказала я. — Ты вел себя как студент-первокурсник на каникулах.
— Иногда очень надоедает быть серьезным и правильным, — сказал он. — Да и нет худа без добра — я уже говорил тебе, что самая крепкая дружба начинается, как правило, с ссоры.
— Но тогда ты не мог знать, что мы встретимся еще раз… Так что, ты ошибся тогда.
— А сейчас?
Ответить я не успела. На огромной скорости к нам подлетела громадная темно-синяя иномарка и, взвизгнув тормозами, замерла, не доставая бампером каких- нибудь пяти сантиметров до моих ног.
