— Почему? Тако-о-о-ой милый. Я мама, и я люблю его, все мамы полюбят его. Почему бы не дать ему шанс?
— Потому что это незаконно, Берилл.
— Я не играю по правилам, не забывай, я ведь старая рокерша. Не говори со мной о правилах. Я мама, а мамы должны нарушать правила, просто чтобы выжить. Мне пришлось нелегко, эти годы были тяжелыми, и мне известно все о нарушении правил.
— Берилл, он не может участвовать в конкурсе.
Эта дружеская перебранка продолжалась до тех пор, пока из изначальной концепции не было выжато все до последней капли, после чего малыш наконец пошел своей дорогой.
После этого снимали сцену «подслушивания»…
— Я поверить не могу, что ты хотела провести этого мальчика в следующий тур, Берилл.
— Но он был такой милый.
Родни испытал редкий момент сомнений.
— Вы действительно полагаете, что люди не догадаются, что все подстроено?
— Ну, конечно, Родни, или я не стал бы этого снимать, — сварливо ответил Кельвин.
— Но мы потратили на него больше пятнадцати минут! В первый же день в Манчестере. Кто-нибудь ведь обязательно решит подсчитать!
— Родни, никто никогда и ничего не считает.
Наконец серии региональных отборов подошли к концу, и команда шоу «Номер один» начала перебирать и монтировать весь материал, который был собран и подготовлен для «поп-школы».
«Поп-школа» была частью конкурса, на которой выбранные на первоначальном прослушивании кандидаты посещали интенсивный тренинг с проживанием, во время которого трое исключительно опытных судей давали им уроки искусства быть поп-звездой. Именно на этом этапе судьи должны были начать играть более активную образовательную роль в развитии отобранных оперяющихся талантов. Идея была такова: откопав сырой материал, судьи воспользуются огромным опытом работы в музыкальной индустрии, чтобы вылепить из него поп-звезд.
На пути к достижению этой цели стояло множество препятствий, которые не позволяли «поп-школе» стать образовательным процессом во всех смыслах этого слова. Первое заключалось в том, что ни у кого из судей, кроме Кельвина, не имелось квалификации, чтобы обучить кандидата хоть какому-то аспекту сценического искусства, если не считать голой саморекламы.
Второе препятствие, которое мешало судьям лепить таланты, даже имей они необходимые навыки, заключалось в том, что они на самом деле не присутствовали на процессе лепки. Несмотря на то что «поп-школа» длилась три дня, судьи посещали только последний, когда происходил процесс самого «судейства».
Шайана, как и другие конкурсанты, после первого прослушивания уехала домой, получив задание подготовить новую песню для «поп-школы». Ей сообщили, что по возвращении она пройдет подготовку и получит перед выступлением рекомендации, как лучше спеть свою песню «вживую», то есть на настоящей сцене, а не в конференц-зале гостиницы. Данная сцена должна была находиться в крутом клубе и дать конкурсантам представление о трудном, но важном деле «отработки положенного», «работы по клубам» и показать, что означает «собраться с духом и ринуться в бой».
— Вот, — едва дыша объявит Кили в начале съемок «поп-школы», — где начинается настоящая жизнь. Вот где начинается самое трудное, и с этим предстоит справиться, потому что сегодня наша группа претендентов в звезды впервые ступит на путь, по которому Кельвин, Берилл и Родни проведут их через тернии, чтобы посмотреть, смогут ли они выдержать крутую сторону рок-н-ролла, которую должна научиться покорять каждая звезда на пути к вершине.
Этот крутой, клевый «клуб» на деле являлся совершенно новым помещением на двести мест, отделанным светлой сосной, в большой частной школе, которую арендовали для проведения съемок. Изначально декорационно-художественная служба шоу «Номер один» надеялась переделать сцену и передние сиденья. Было принесено огромное количество черной краски, несколько изодранных блестящих полотен, многочисленные старые афиши, огромные ящики с пустыми бутылками, выуженными из мусорных баков. Также они надеялись убрать первые три ряда кресел, поскольку совершенно новые, роскошно мягкие кресла с удобными подлокотниками выглядели не слишком рок-н-ролльно. Однако, к несчастью для сотрудников службы, администрация школы строго-настрого запретила хоть как-либо менять сцену или помещение, поскольку приближался новый учебный год и начальные классы должны были приступить к репетициям «Джозефа и его потрясающего яркого пальто», и администрация не могла позволить сорвать подготовку к спектаклю.
Услышав это, Кельвин впал в истерику, начал шипеть и заявил, что просто купит эту вонючую школу, но ему сообщили, что она не продается.
Шайана приехала утром в первый день «поп-школы» с песней в сердце и «свободной одеждой для танца» в сумке, готовая полностью отдаться процессу подготовки. Помимо нее в нем участвовали еще около семидесяти конкурсантов, которых поселили в находившейся неподалеку гостинице «Трэвелодж». Шайане предстояло делить комнату с симпатичной, хрупкой девушкой по имени Синди, которая, как и Шайана, очень сильно «хотела этого».
Оставив вещи в номерах, толпа жаждущих славы спустилась к специальному автобусу, и через некоторое время их собрали в спортивном зале, где начался «тренинг». Процесс во многом походил на первый отборочный день в Бирмингеме, то есть их постоянно перегоняли с места на место и периодически снимали отрепетированные «неожиданные моменты» с их участием.
Шайана и Синди сидели по-турецки на полу в спортивных штанах и топах, пока у пианино пожилого мужчину, похожего на принца Уэльского, снимали за «подготовкой» вокального номера. В процессе подготовки участвовал эксцентричного вида парень в брюках гольф и с длинными крашеными волосами, который перелистывал ноты и заставлял принца петь по ним.
— Это ужасно! — кричал длинноволосый мужчина.
— Я знаю, знаю, — жаловался принц. — Мне словно медведь на ухо наступил, верно?
— Давай еще раз! — кричал эксцентричный поп-тренер.
— Будет сделано.
Принц только собрался спеть снова, но вмешалась Челси и объяснила, что это не обязательно, потому что сюжет они уже отсняли.
Его королевское высочество сел на стул и погрузился в государственные бумаги. Угол камеры изменился, и Челси велела девушке, которая была со слепым парнем, подвести того к пианино. Когда они подошли к нему, Челси крикнула:
— Спасибо, Миллисент! Спасибо, Грэм! Пока что это всё.
— Разве вы не хотите, чтобы мы спели? — спросила Миллисент.
— Дорогая, у вас будет масса возможностей для этого, — ответила Челси. — Пока что нам нужен был кадр, где вы идете к пианино.
Затем к пианино позвали Шайану, а его королевское высочество попросили занять ее место в группе людей, которые позировали на заднем плане.
— И пожалуйста, попытайтесь выглядеть заинтересованными! — крикнула Челси. — Разве вы не видели шоу? Это интенсивная подготовка, вас всех проводят через тернии, и те, кто просто сидит, должны сосредоточить взгляд на человеке, которого мы снимаем. Ради всего святого, сделайте вид, что вы участвуете в программе «Слава» или «Пение в хоре». Пока что вы выглядите как участники шоу «Ночь живых мертвецов».
Шайану поставили рядом с пианино и попросили что-нибудь спеть.
— Что именно? — спросила она.
— Это не важно, детка! — крикнула Челси. — Это немой сюжет, мы пустим его в замедленной съемке, когда будешь рассказывать Кили, как много ты работала.
— А как же пианист, ему ведь нужно играть ту же мелодию?
— Дорогая моя, я ведь только что сказала тебе, что это немой сюжет. К тому же он будет не в фокусе. Пусть пианист просто двигает руками, большего нам не надо. А теперь пой!
Шайана начала петь, вокруг нее закрутилась камера.
— Больше души, Шайана! — крикнула Челси. — Сожми кулаки, словно тебе больно… Хорошо. Есть. Снято.
Затем в оборот взяли «Четверку-Х», камера запечатлела их репетицию, после которой ребята «внезапно» захотели обняться.
— Вы можете поднять руки и удариться ладонями? — крикнула Челси из-за камеры. — Это ведь в стиле черных, верно?
«Четверка-Х» согласилась, что это действительно в стиле черных, а потом ребята обнялись и, подняв руки, ударились ладонями, как им и велели.
— А как насчет молитвы? — крикнула Челси. — Я могу попросить вас встать в круг и опустить головы в немой молитве?
«Четверка-Х» снова подчинилась.
— А теперь повернитесь к камере и расскажите нам, что работа трудная, но вы работаете много, учитесь, растете и хотите, чтобы судьи вами гордились.
Майкл, лидер «Четверки-Х», сделал шаг вперед:
— Это трудная работа, но мы много работаем и знаем, что будем учиться и расти, и я надеюсь, что судьи будут нами гордиться.
